Оксана Токарева - Зеленый жемчуг

Может быть, как-то воздействовать на замок? На плотине же получилось. И вновь никакого толку. Видимо для возвращения способностей ей нужна установка энергетического обмена, или рядом должен находиться Командор. Надо как-то сообщить Наташе, а заодно помочь ей справиться с застежками защитного костюма. Что-то подруга подозрительно спокойна. Похоже на шок. Одно дело участвовать в боях исторической реконструкции, а другое — оказаться в гуще настоящей баталии в космосе. Вот только где взять силы разомкнуть сковавший гортань и не позволяющий толком вздохнуть паралич? Да и какая теперь разница.

Но что это? Неужто в коридоре шаги? Арсеньев? Увы. Всего лишь Феликс, запыхавшийся и растерянный не меньше своих пленниц. Привыкший все планировать и раскладывать по полочкам, в передряги подобного рода он еще не попадал. И все равно сейчас он предстает едва ли не ангелом спасения. Или все-таки демоном? Демон-хранитель?! И взбредет же в голову такая ахинея!

— Хорошо, что вы собраны, — торопливо проговорил он. — Нужно срочно покинуть корабль. Нас атаковали пираты. Экипаж пока держится, но шансов мало. У доктора Дриведи есть три свободных места на адмиральском катере, нам нужно срочно попасть туда.

Хотя Феликс был последним человеком, которому Туся согласилась бы поверить, на этот раз он, похоже, не врал. Да и страх напополам с решительностью в видневшихся сквозь защитную маску глазах выглядел вполне натурально. Конечно, Арсеньева Жемчужный Кардинал боялся не меньше любых искателей приключений, однако Туся не чувствовала присутствия Командора.

В любом случае, в каюте оставаться не имело смысла, автоматика уже остановила подачу кислорода и сейчас запустила программу герметизации аварийного отсека, обрекая оставшихся в нем на верную гибель. Так что, как ни крути, в сложившейся ситуации Туся была Феликсу благодарна.

Другое дело, что выражать обуревавшие ее противоречивые эмоции она не имела ни времени, ни желания. Они со всех ног бежали по коридору, и система оповещения отсчитывала секунды, оставшиеся до консервации отсека. Каждый шаг в тяжелых громоздких костюмах давался с неимоверным трудом, словно вместо воздуха их окружал глубокий снег, сквозь который приходилось прокладывать себе путь. Потом в жилой зоне отключилась гравитация, и это оказалось на руку, ибо не только сделало невесомыми тела и костюмы, но и помогло, не затрачивая усилий и времени на подъем, с легкостью просочиться между тяжелыми переборками затворов и потолком.

Лабораторный отсек, двери которого снова оказались открыты, выглядел буднично и аккуратно, словно корабль и не пытались разорвать на части плазменные заряды из пушек врага. Разве что вокруг отключенной установки энергообмена сосредоточился концентрированный мрак, а некоторые незафиксированные детали оборудования красиво парили в невесомости. Феликс бросил взгляд в сторону обесточенного «тренажера», покачал головой, но ничего не сказал.

Они преодолели еще несколько метров коридора, когда включившаяся гравитация буквально придавила их к полу.

— Они что там с ума сошли? — возмутился Феликс — Здесь же не меньше двух «G» [16] «G» — Гравитацио́нная постоя́нная, постоянная Ньютона (обозначается обычно G, иногда GN или γ) — фундаментальная физическая постоянная, константа гравитационного взаимодействия. .

— Видимо мы просто маневрируем, — отозвалась Туся, прилагая титанические усилия, чтобы подняться, чувствуя, как тело наливается свинцовой тяжестью.

— Или автоматика сбоит, — добавила Наташа, которая до того просто плыла вслед за Тусей, как вагончик за паровозом, а теперь не могла даже встать на четвереньки так, что Феликсу пришлось взять ее на буксир.

Пара десятков метров, отделявшие лабораторию от рубки, показались расстоянием в несколько парсеков. Сплющенные двойной силой тяжести легкие не желали расширяться, каждый глоток воздуха приходилось буквально отвоевывать, ноги дрожали и норовили подогнуться, глаза застилала пелена и заливал едкий пот, от которого промокла уже вся одежда под защитным костюмом.

Туся невольно вспомнила работу в госпитале имени Дина Крейга, где в последние недели его работы не хватало дронов и каталок, и раненых приходилось перекладывать на носилки и таскать самим. Впрочем, в те дни она не чувствовала тяжести, как почти не ощущала усталости в гибнущем офисе Корпорации. Может быть, все дело было в том, что сейчас вся ее сущность содрогалась от перспективы оказаться в замкнутом пространстве рядом с жутким маньяком, готовым выпить из нее жизнь?

Но другого пока не придумывалось, а мысли об Арсеньеве, барсах и любых других спасателях отступили на задний план. В голове вообще наблюдалась поразительная пустота, и дремучий инстинкт повелевал следовать за тем, кто хотя бы думает, что знает, куда идти.

В рубке и возле нее творился полный хаос: под ногами хрустели обломки металла и стеклопластика, со стен свисали обрывки проводов и трубок, из которых продолжали стекать остатки какой-то технической жидкости, неряшливыми пятнами смотрелись пломбы, герметизирующие места пробоин. Несмотря на фильтры в нос бил знакомый Тусе по Ванкуверу запах гари, крови и смерти.

Один из членов экипажа обвис в своем кресле посреди хаоса пронзившей его насквозь искореженной арматуры и деталей обшивки, еще двое скорчились у приборной панели страшными кусками оплавленной брони и обгорелого мяса. Еще несколько человек, опаленные и окровавленные, упрямо продолжали маневрировать, пытаясь отсрочить уже неизбежное сближение.

— Что там у вас? — с трудом переводя дух, поинтересовался Феликс у одного из пилотов.

Тот ответил непечатно-односложно.

— Двигатель поврежден, — с тяжким вздохом пояснил другой. — Орудия выведены из строя, вернее просто неподконтрольны нам: к бортовому компьютеру подключился их оператор, и мы не можем ему ничего противопоставить. На абордаж тоже нет особой надежды. У нас слишком мало людей.

— Сколько у нас времени до отправления катера? — прервал доклад Феликс.

Проблемы экипажа его не заботили. Он хотел спасти свою шкуру, а за Тусей пришел лишь потому, что она его интересовала в качестве средства для осуществления его амбициозных прожектов. Однако планы Феликса в свою очередь не интересовали доктора Дриведи.

— Какого катера? — в усталом голосе пилота обреченность сменило искреннее недоумение. — Адмиральский борт благополучно отстыковался еще полчаса назад, — пояснил он, указывая приборную панель, — и уже находится вне зоны огня кораблей противника.

Похоже доктор Карна Дриведи рассудил, что резервов адмиральского катера вряд ли хватит для четверых, а может быть, он изначально не собирался брать в расчет своего Жемчужного Кардинала. Тот, кто привык предавать, должен помнить о том, что может быть и сам предан. И единственное утешение всем Каинам и Брутам вселенной — участь Уголино, терзающего череп архиепископа Руджиери в ледяном мраке озера Коцит.