Оксана Токарева - Зеленый жемчуг

— И кто им только рассчитал этот коридор? — возмущенно засопел Петрович, вспоминая разговор с золотоволосой Мишель.

Его прервал Капеэсэс, которому, видимо, очень не хотелось пробираться среди хаоса металла и углепластика, а потом тащиться по перекрытым патрулями, перепаханным бомбежками дорогам, вынося на себе двоих раненых, ибо Пабло пока не имел сил, чтобы очнуться:

— Если верить схеме, тоннели выходят на поверхность возле Кальмаровой гавани, — заметил он, вновь опуская линзу шлема. — А там рукой подать до нашего объекта.

— Я на разведку! — опередил его Клод, красиво переворачиваясь в воде и уходя на глубину.

— Только без самодеятельности! — досадливо поморщился Арсеньев, который, проверив артериальное давление и работу сердца Сережи Савенкова, собирался делать ему еще одно вливание кровезаменителя, и потому поучаствовать в рейде не мог.

— Я прослежу! — пообещал Петрович, оставив Дина возиться со схемой геромозатворов и ныряя с плеском, которому позавидовал бы любой кит.

Арсеньев едва успел определиться с дозой препарата и дать Тусе распоряжения насчет скорости введения раствора, когда на поверхность вынырнул Капеэсэс. Вид разведчик имел настолько ошарашенный, что это было заметно даже сквозь линзу шлема.

— Что у вас? И где Петрович с Клодом? — встревоженно подался вперед Арсеньев.

— Там внизу что-то шевелится! — не по уставу отозвался Слава.

— Опять тысяченожки? — не отрываясь от голограммы, попытался поддеть товарища Дин. — Везет тебе второй день.

Капеэсэс хотел бросить в ответ что-то такое же насмешливое и едкое, однако в этот миг над корпусом статора поднялось усеянное присосками гигантское щупальце и где-то в глубине засветился круглый желтый глаз, не уступающий по размеру прожектору капсулы.

Шусмик оглушительно залаял, Туся от неожиданности вскрикнула и, едва не выронив капельницу, непроизвольно потянулась к Арсеньеву, который попытался сказать ей что-то ободряющее, скомандовал Шусмику лежать, спешно закрыл фонарь капсулы и вытащил оружие, прицеливаясь.

— Architeuthis dux Steenstrup! Mesonychoteuthis hamiltoni! Architeuthis hartingii, Аrchiteuthis kirkii, Architeuthis martensi… – послышался в наушниках голос Клода, который словно на экзамене по биологии перечислял латинские названия видов гигантских головоногих моллюсков, почти исчезнувших на Земле, но прекрасно чувствовавших себя в океанах Ванкувера.

Судя по эмоциональным, азартным возгласам, энергичными ударам и хлопкам, перемежавшим классификацию, после каждого названия на одного представителя вида становилось меньше. Петрович молодому барсу помогал. Вскоре оба появились на поверхности. За ними, словно куски ожившей арматуры, тянулся лес шевелящихся, жадных щупалец.

Туся, у которой от ужаса представшего перед глазами зрелища, кажется, даже зашевелилась под шапкой коса, и поползли в разные стороны заколки и шпильки, невольно позавидовала самообладанию барсов, в особенности Клода с его классификацией. Тем более, что сама она будто чувствовала прикосновение очень древнего, совершенно непохожего на человеческое, враждебного сознания, живущего по законам темных глубин, по непостижимой логике беспозвоночных. «Вас никто сюда не звал, это — наша планета, вы уйдете ни с чем, и все вернется в первозданный хаос».

Барсы спорить с кальмарами не собирались, но и сдаваться на милость морских гадов были не намерены.

— Дожили! — сердито пыхтел Петрович, превратив в прах пытавшегося дотянуться до него моллюска и прицеливаясь вновь. — Едва сумели усмирить механических тараканов, так теперь еще и от закуски к пиву отбиваться приходится! Побросали тут свое хозяйство, а нам подчищай чужие хвосты! — добавил он, имея в виду хозяев многочисленных ферм Новонормандского побережья, где кальмаров разводили не только в качестве деликатесов, но и как сырье для биоэнергетики.

Поскольку из-за войны сельское хозяйство Ванкувера пришло в полный упадок, брошенные на произвол судьбы обитатели глубин добывали пропитание как могли.

— Такую закуску в старые времена величали Кракенами и считали порождениями самой тьмы! — выстрелами из скорчера отгоняя настырных тварей от капсулы, счел возможным пояснить Командор.

— Да что эти океанские моллюски вообще забыли в пресной воде?! – возмутился явному нарушению законов биологии Клод, по-прежнему предпочитавший импульснику клинок и препарирующий головоногих, словно те лежали перед ним на лабораторном столе.

— Мы находимся возле устья Трубежа, а в этом месте из-за высоких приливов вода достаточно просаливается, — успел пояснить Арсеньев, прикрывая юного исследователя и увлекая его в сторону капсулы, подальше от слишком опасных экспериментов.

— Дин, что у нас там с тоннелями? — взмолился Капеэсэс, брезгливо стирая с линзы шлема липкую зеленоватую слизь.

— Те, которые ведут к Кальмаровой гавани, проходят внизу и, кажется, теперь заняты, — сердито отозвался Дин.

— Ну, должен же существовать какой-нибудь выход из этого машинного зала! — резонно заметил Клод.

— И я пытаюсь его открыть! — огрызнулся Дин, тщась привести в действие гермозатворы полузатопленного люка.

— А старыми дедовскими методами ты не пробовал?! — Капеэсэс решительно направил на люк дуло скорчера.

— Отставить! — одернул его Арсеньев. — Ты хочешь, чтобы за нами увязались все обитатели Кальмаровой гавани?

— Но затворы не открываются, — озабоченно протянул Дин. — Похоже, обесточены.

— Короткое замыкание пока никто не отменял, — пожал плечами Петрович.

— Придется отжимать вручную, — вздохнул Командор.

Пока Слава и Клод отбивали новую атаку кальмаров, почуявших, что от них ускользает добыча, Арсеньев со старшиной выдрали два массивных прута, уперлись в стену, и вновь, как тогда в гараже, Туся почувствовала обрушившуюся на нее тяжесть рвущего сердце и надсаживающего позвоночник усилия. Только на этот раз, помимо упрямого, на грани человеческих возможностей рывка Командора, она ощутила и сопротивление обездвиженного агрегата гермозатворов.

Перед мысленным взором предстал привод, строение которого она, конечно, когда-то сдавала в школе, но потом благополучно забыла. Этот раздел физики в отличии от общей биологии в медицинском не проходили. Механизм выглядел совершено исправным, даже провода не оплавились, оставалось только привести его в действие. Туся нащупала точку приложения усилия, сконцентрировалась и впервые в жизни у нее получилось. Электромотор ожил, закрутился, и ворота поползли вверх.

Барсы, включая Арсеньева, на этот раз не стали даже пытаться выяснять, что произошло. Только Дин удивленно глянул на схему. Остальные спешно протолкнули внутрь капсулу и нырнули сами, вновь опустившимися створками прищемив с десяток особенно проворных тварей. Поскольку ворота со стороны машинного зала содрогались от ударов мощных мускулистых тел, и от грохота, лязга и треска закладывало уши, задерживаться на месте никто не стал, и внушительная тяжесть капсулы даже Славе не показалась чрезмерной.