Оксана Токарева - Зеленый жемчуг

Оставалось только ждать, гадать о своей дальнейшей судьбе и предполагать, кто стоит за произошедшим. Впрочем, насчет последнего она знала почти наверняка, и от одной мысли об этом человеке и его могущественных покровителях на нее накатывало омерзение, а сердце сжималось от страха.

Такой беспомощной Туся себя последний раз ощущала у дверей разгромленной квартиры, пытаясь вырваться из рук легионеров. На этот раз, видимо, Феликс решил действовать более тонко и умело: просто парализовал волю с помощью химикатов и надежно упаковал, точно прабабушкину статуэтку.

Впрочем, в отличии от статуэток и даже от Шусмика, который в отсутствии подзарядки в виде еды и человеческих эмоций просто впадал в спящий режим, Туся оставалась живым организмом, и как любое существо, запертое в темном, тесном пространстве, испытывала массу неудобств. Все тело затекло, ужасно хотелось пить, стягивающая рот пленка затрудняла дыхание, по лицу стекал холодный пот. А тут еще и утроба, которую с момента пробуждения то и дело скручивало узлом, окончательно взбунтовалась, намереваясь избавиться от отходов жизнедеятельности здесь и сейчас.

Голова раскалывалась, сердце колотилось в приступах панических атак. А бедный, оглушенный стрессом мозг, в котором в жутком хаосе еще продолжали звучать обрывки из арий Моцарта и мелькали огни Зальцбурга и фигурки проекций, одолевали мысли одна мрачнее другой.

Куда ее везут и зачем? Убьют ли сразу или будут мучить, пытаясь раскрыть ее потенциал? Станут ли расспрашивать об исследованиях Вернера и Арсеньева? В случае применения психотропных средств, она знала, что у нее не хватит выдержки Командора и вряд ли она сумеет избежать невольного предательства, нырнув в омут воспоминаний или остановив сердце. А если прибегнут к физическому воздействию? На Ванкувере ей, конечно, пришлось терпеть различные лишения, но рядом с Командором и его барсами все эти испытания как-то не ощущались чем-то запредельным и непреодолимым. А вот побои легионеров и по сей день являлись ей в кошмарных снах, да и травма груди еще долго давала о себе знать.

Почему сбылись все нехорошие предчувствия, которыми накануне отлета делился Петрович? Почему все плохое сбывается сразу, а хорошее приходится откладывать на потом, чтобы это потом никогда не наступило? И где теперь ее Командор? Увидит ли она его когда-нибудь еще?

Но как это все вообще могло произойти? Где эта хваленая служба безопасности? Почему преступников до сих пор не задержали? Клод ведь все видел и наверняка отправился по следу. С другой стороны, судя по дерзости и слаженным действиям похитителей, в Зальцбурге работали профессионалы, которые наверняка не только все продумали до мелочей, но и обеспечили удобные пути отхода.

Сколько они уже едут (плывут, летят)? И сколько еще продлится этот невозможно длинный путь? А что, если ее забыли? Или похитителей раскрыли, а те бросили коробку в трюм какого-нибудь корабля, отбывающего в окраинные миры, и ей суждено здесь погибнуть от жажды и удушья или просто оказаться сплющенной во время прохождения сквозь червоточину?

В общем, когда где-то в другом измерении щелкнули замки, и в коробку проник луч света, Туся даже испытала что-то вроде облегчения. И даже когда над ней прозвучал знакомый голос, в интонациях которого удивительным образом высокомерие недалекого, но мнящего о себе неизвестно что человека, обычно смешивалось с подобострастием, она не вздрогнула и лишь невесело усмехнулась про себя: «Ну, здравствуй, Феликс!»

Жемчужный кардинал Альянса кого-то сердито распинал:

— Я спрашиваю, почему вы захватили обеих?! Вы что, блондинку от брюнетки отличить не можете?! Хотите, чтобы за вами гонялась вся служба безопасности Содружества?! Вы понимаете, что вторая девчонка — дочь члена Совета?!

Как вторая? Какая дочь члена совета? Туся была настолько потрясена этим известием, что даже не расслышала ответа исполнителей преступного замысла. И в это время она услышала голос Наташи. Видимо ее рот не стали заклеивать или раньше освободили от пленки.

— Да как вы смеете? Что тут вообще происходит? Да вы знаете, кто мой отец?! Вы все поплатитесь за это!

Кто-то велел ей уняться и тут же обиженно и возмущенно заверещал:

— Курва! Она мне еще кусаться будет.

За возгласом последовал звук пощечины.

Туся непроизвольно подалась вперед, и в глаза ей брызнул хотя и приглушенный, но все равно ослепительный после кромешной тьмы свет. Щурясь и смаргивая с ресниц слезы, она увидела богато отделанную двухместную каюту пассажирского корабля. На одной из коек с совершенно потрясенным видом, прижимая руки в наручниках к горящей щеке, сидела Наташа Серебрянникова, над которой нависал сурового вида громила в форме одной из частных компаний-перевозчиков. На другом спальном месте поверх покрывала, почти ничего не смяв, в собранной и аккуратной позе примостился Феликс.

Со времени их последней встречи Галкин ухажер, а теперь, вероятно, и муж, совсем не изменился. Серые прозрачные глаза по-прежнему выглядели бесцветными и пустыми, в правильных чертах лица и ладной фигуре, казалось, чего-то не хватало, а растянутые в самодовольной улыбке тонкие губы придавали сходство с жабой.

— Добро пожаловать на борт, дорогая свояченица, — проговорил Феликс церемонно и учтиво, пока второй громила поднимал Тусю на ноги, снимал пленку со рта и освобождал от наручников. — Пора возвращаться домой! Твоя сестра тебя уже заждалась.

— Галка! Где она? — эти слова вырвались у Туси непроизвольно еще до того, как она успела осмыслить послание Феликса и подумать, издевается ли этот так называемый «родственничек» или говорит на полном серьезе.

— Она в безопасности и оказалась в ней гораздо раньше, чем иные молодые особы, которые вместо того, чтобы подчиниться требованиям специально приглашенных для ее охраны людей, пустились в сомнительные авантюры в самой ненадежной компании.

Феликс произнес эту сложную высокопарную конструкцию таким назидательным тоном, что даже Наташа, забыв о наручниках и обиженном громиле, издала короткий смешок, с недоверием глядя на Тусю. Та лишь пожала плечами.

— Если у вас в Альянсе то, что пытались сделать со мной легионеры, называется «обеспечением безопасности», — с ледяной вежливостью вымолвила она, разминая затекшие запястья или просто сдерживая себя, чтобы не вцепиться ногтями в эту наглую самодовольную рожу, — я не удивлюсь, обнаружив сестру в одном из аквариумов на фабрике «Панна Моти».

— Дались вам всем эти аквариумы! — Феликс картинно закатил глаза. — Впрочем, ты всегда повторяла то, что внушал тебе отец, а он никогда не мог адекватно оценить моего потенциала. Правильно. Зачем? Ведь у него был Арсеньев, этот выскочка и фанфарон, который возомнил себя супергероем, а в Новом Гавре попался, как мальчишка.