Валентин Февраль - Отпетые мошенники Галактики [СИ]

Наверное, в ту самую минуту, как я восторгался неукротимой и беззаветной любовью ко мне моей родни, подлый и коварный граф попытался схватить Лиса за лодыжку своей мерзкой синтетической рукой.

Естественно, активность секреторных желез моего организма, вырабатывающих ферменты сентиментальности, мгновенно свернулась, предоставив полную свободу ферментам ярости мщения.

— Ах, ты гнусный конвейерщик! — вскричал я, отпихивая пластиковую пятерню носком ботинка. — А как же три закона роботехники?… Они, что, уже ничего не значат в этом мерзком и подлом мире?!

Я был настолько разгневан, что уже собирался решительно отпить из бутыли то, что ещё оставалось в ней, но тут в логику развития событий вмешалась Астрая.

— Он не виноват, — горячо вступилась за электронную вредину славная девчонка. — Это я изменила ему программу.

Возмущению Лиса не было предела. На время я даже потерял дар речи от такого откровения.

— Другими словами, ты создала опасного для общества кибернетического монстра? — возмутился я, её признанием не меньше, чем поведением той электронной куклы, что униженно ползала у моих ног, стараясь причинить почтенному джентельмену (каким я частенько представлялся в незнакомых местах) максимум вреда. — Да вы же — банда социально опасных типов, — сказал я, теряя все остатки заложенной в меня ещё в раннем детстве культуры и в запале указывая пальцем поочерёдно то на девушку, то на пыхтящего ко мне ненавистью робота. — Сейчас же измени ему программу, — потребовал я.

— Проще отключить бездельника, — сказала Астрая, улыбнулась примирительно и, наклонясь, щёлкнула рычажком за ухом псевдоОрлова.

Монстр умиротворённо хрюкнул и затих, свернувшись калачиком. А я в свою очередь отныне мог сосредоточить внимание на достопримечательностях тела красотки. И, когда экзаменация подошла к концу, я поставил девушке в уме зачёт и откашлялся в кулак.

— Не хочу казаться назойливо-елейным, куколка, — сказал я бархатистым голосочком, — но, будь у меня парочка литиевых скафандров, я бы сумел убедить тебя прогуляться со мной по теневой стороне нашего летающего саркофага. Только двое. Ты и я. Дуновения охлаждённого до температуры абсолютного нуля вакуума, концентрированный бодрящий кислород в баллонах, звезды величиной с иллюминатор над головой и все прочие прелести хорошего, добротного и донельзя перспективного романа. Чем не райские денёчки?… Не думаю, что кто-то будет отрицать, что разумная, дозированная романтика в Галактике всегда способствовала повышенной деторождаемости, иначе называемой демографическим взрывом.

Короче, я запал на девчонку. Я влюбился в неё ещё тогда, когда только увидел в первый раз и потому нёс всю эту околесицу, которой каждый день с экранов телевизоров кормят нас в тысячах сентиментальных сериалов. Я словно потерял рассудок, что, собственно, если уж честно признаться, и произошло на самом деле.

Я не знал удержу в своих поползновениях в плане любви и продолжал бы молоть всю эту любовную чушь и дальше, но красотка перебила.

— Что ж, — томно вздохнула она. — Может быть, я бы и предоставила тебе такую возможность. Тем более… в литиевых скафандрах. Но меня всегда учили сперва знакомиться, а потом уж затевать все эти охи-вздохи, — призналась она с такой скромностью, что я даже немного офонарел с непривычки. — Узнай я настоящее имя избранника, то, которым называла тебя твоя мамочка в твоём далёком детстве, я бы, чтоб мне провалиться и тысяча метеоритов в брюхо кометы, была бы посговорчивее.

— Хитрый Лис, — отрекомендовался я, вновь обретая бодрость духа и бдительность сознания от одного только вслух произнесённого наводящего ужас на всю галактику имени.

— Как оригинально! — восхитилась Астрая, сделав вид, что не заметила как я взял её за локоток, а мои губы оказались в опасной близости от её губ. — Наверное, сразу после рождения ты совершил нечто из ряда вон выходящее, что твоя мать так отважилась назвать тебя.

— Ничего подобного, — улыбнулся я. — Просто акушер, что принимал роды, был слегка пьян и долго не мог различить, где у меня голова, а где ножки. Вот и пошутил, что я очень хитрый ребёнок, даже вундеркинд и пудрю ему мозги, забавы ради. Всё было именно так. Однако, впоследствии все легавые, с какими только мне довелось встретиться на моём нескучном жизненном пути, все они, как один, подтвердили, что я действительно соответствую имечку.

Невероятно, но я был честен и искренен со своей пассией. И даже гордился сим обстоятельством. И всё это, не взирая на то, что приступы честности не так уж часто беспокоили меня в жизни.

— Мамочка называла меня по-другому, — продолжал между тем я развивать мысль. — Дурачок, притырок, трудный ребёнок, чума нашего века, моя будущая погибель, конченный идиот, монстр… И всё прочее в таком же домашнем сантиментальном духе.

Тем временем Астрая уже не скрывала своей влюблённости.

— Дорогой, теперь и я тебя так буду называть, — сообщила она, вдохновенно повиснув на моей шее, а потом и жарко целуя меня.

В щёку, конечно. Попутно она вытащила из моего кармана все покоящиеся там кредитки. Правда половину потом сунула обратно. Видимо для того, чтобы было, что тырить в будущем. Я же с галантностью кавалера, присущей кавалеру от рождения даже не заметил шалостей дамы.

Наоборот я был счастлив. Время в те минуты словно остановилось. Гигантский корабль мчался сквозь плотные завихрения вакуума, а мы самозабвенно целовались стоя на одной из палуб вверх ногами, словно два гимнаста сбежавших с тренировки.

Рука Хитрого Лиса уверенно скользнула по гибкому стану.

— Только после свадьбы, — простонала наречённая.

— Только и всего-то? — удивился я. — Чего тогда резину тянуть? — заметил я в кратком перерыве между двумя воздушными поцелуями в щёчки. — Где-то неподалёку я видел парочку приятных на вид Экстренных Электронных Бракосочетальников. Всего за двадцать кредов опущенных в щель монетоприёмника мы сможем неплохо скрепить союз.

— О, Хитрый Лис! О, чума нашего века, как ты самодостаточен и находчив, — горячо шептала Астрая, потихонечку и незаметно рассовывая мои купюры по своим карманам. — Веди меня о, благородный рыцарь. Вперёд, к брачному венцу!

Девушка была просто великолепна в своём экзальтированном лицемерии.

О таком компаньоне, как она, компаньоне в своих дальнейших махинациях до этого момента я смел только мечтать. Что и говорить мы идеально подходили друг другу.

Очень скоро синхронно с некоторой суетливостью мы выскочили в коридор, где почти сразу у двери висела невзрачная, забытая всеми коробка с полуистёршейся надписью АЭРБ — Авральный Электронный Регистратор Брака.