Валентин Февраль - Отпетые мошенники Галактики [СИ]

— Это полиция, ублюдки! Вы окружены. Сопротивляться бесполезно. Свадебная капсула, которую вы взяли на абордаж — приманка для идиотов, остолопы. Сдавайтесь! Иначе мы разнесём ваше корыто из аннигиляционных пушек… Перрвый взво-о-од, по левому коридору ша-агом марш!.. Второй и третий, прямо!.. Батальон прикрытия, пушки заряжай!.. Эскадра, на месте! Занять подступы к кораблю преступников… Да осторожнее! Вас слишком много. Не перестреляйте в тесноте друг друга!

Так я нагонял страху на космических разбойников, а потом изобразил губами стрельбу из пулемёта и, выключив передатчик, швырнул его на пол.

Не обращая внимания на обалдевшую Астраю, глядевшую на меня как на рехнувшегося идиота, я закатал рукава и побежал по коридору ведущему из отсека в носовую часть. Как известно, именно там располагается рубка управления со всеми её причиндалами: как то, капитаном, капитанским мостиком, мастикой, кортиком, чипсами и кофеваркой.

Я прекрасно понимал, захват пиратского корабля — безумная авантюра, но выбора не было. В той ситуации, в которую мы попали, приходилось использовать малейший шанс.

В то же время я знал, что обычно пираты никогда не нападают на маленькие судёнышки вроде нашего. Ведь такой налёт просто эргономически, а значит экономически невыгоден. И, тем не менее, они напали. А это, в свою очередь, наводило на мысль: охота на Хитрого Лиса, начатая ещё на далёком теперь Марсе, получила продолжение.

Преступникам нужны не деньги. Им нужен я. И, скорее всего, этими преступниками были представители клана Ривз, что меня немножко взволновало, но и позабавило. Эти парни умеют добиваться своего. И, если мне не удастся укротить их буйный нрав здесь и сейчас, меня ожидает незавидная участь.

Как выяснилось через пару минут, в рубке меня ждали. Не успел я и порог переступить, как к виску Лиса прижался широкий ствол плазмострела. Меня же самого сразу прижали к обитой пластиком стенке, и вскоре я уже не мог даже пикнуть.

Здоровенный верзила, что стоял напротив при желании мог бы с лёгкостью сделать из меня котлету даже без такого аксессуара цивилизованного человечества, как оружие, но почему-то пока он не спешил демонстрировать свои возможности.

Ко всему прочему, я знал этого здоровяка с его красочной наколкой, изображающей гигантского хищного червя с Цебеи на перевитом мышцами плече.

Помнится, месяц назад на страницах многих и многих газет я видел эту гнусную, ухмыляющуюся угреватую рожу. Тогда же власти за голову негодяя обещали солидное вознаграждение. А так как я патологически неравнодушен к любого вида акциям, на которых есть возможность заработать, я накрепко запомнил это имечко.

Его звали Джим Кинг-Младший. Старший Кинг, Том, сидел как-то со мной в тюряге и поговаривали, что это я его порешил за пару недель до окончания срока, полученного Кингом-Старшим.

Кто его знает? Дело тёмное. И давно это было. Одно скажу: как игрок в карты, Том совершенно бесперспективен, потому частенько и любил помухлевать.

Как я слышал, Джим ещё тупее братца. А свою врожденную тупость частенько компенсирует жесткостью.

В любом случае рожи братьев довольно мерзки и давно не вызывают доверия даже у их компаньонов по разбою, грабежам и насилиям.

В общем, исходя из выше изложенного и руководствуясь лишь благими намерениями, мне не жаль было провернуть с младшеньким Джимми то, что я задумал.

Стараясь не обращать на неудобства, доставляемые мне вдавленным в лоб стволом плазмомёта, я широко и приветливо улыбнулся, и как можно расчувствованнее схватил руку Кинга-Младшего и от всей души пожал её.

Сделал я это, как уже и говорилось, с хорошо видимым чувством признательности.

— Благодарю за службу, агент-357, — официальным, суховатым тоном произнёс я. — От имени начальника Седьмого отдела объявляю вам благодарность, а, что касается меня лично, как комиссара полиции, так я представляю вас к Правительственной награде — Ордену Святого великомученика Варвария Пучеглазого. Вы же знаете, агент, сколько людей он замучил?… Галактическая империя не забудет вас, агент! — А потом, уже негромко, но так, чтобы слышно было даже в самом дальнем конце рубки, я сказал: — Ай, да Джимми! Ай да сукин кот. Да, если бы все подонки банды Ривз так легко продавались полиции и поддавались вербовке, да так, походя, предавали своих товарищей по разбою, с такими орлами мы бы очень скоро очистили галактику от всякого сброда, — так сказал я, убежденно глядя в выпученные глаза урода.

Глаза, в которые медленно начал вползать тягучий и холодный страх.

— Господа, — повернул я голову к остальной аудитории, остальным моим слушателям. — Дорогие, господа бандиты, не желает ли кто из вас добровольно вступить в славную когорту изменников, проще выражаясь, записаться в 66-ой Отдел тайных агентов и тем самым стать активным сотрудником Главного Полицейского Управления?

В этом месте я с облегчением перевёл дух, одновременно отмечая на глазок степень бледности физии Джимми. И заметил, что эта бледность становится более выраженной, по мере того как всё более краснеют ряшки его товарищей.

Конечно же, на этом я не выдохся. И, вообще, на речи я мастак. И, ей-ей, я бы ещё что-нибудь сморозил приличествующее моменту, если бы у меня на то было время.

Дальше ситуация складывалась так, что мои услуги компашке больше были без надобности. Вначале нерешительно, затем всё злее парни принялись заходить с боков к Джимми. Конечно, им понадобилось время, чтобы переварить услышанное. Мозги у парней работали медленно, но зато врождённые инстинкты делали своё.

Я еле-еле успел отпрыгнуть в сторону, когда пули и плазма принялись рвать тело несчастного Джимми. И, стоя в сторонке, я лишь сочувственно наблюдал как Кинг-Младший пытается безнадёжно отстреливаться.

На удивление парень оказался метким стрелком. Потому большая часть его выстрелов попала в цель.

В общем, прежде чем Джиму совсем снесли череп, он со своей стороны успел отправить к праотцам с полдюжины обидчиков — самых лучших своих друзей.

Всё было кончено, едва началось. Только едкий запах горелого мяса витал в рубке.

Побоище поражало своей апокалиптичностью. В результате перестрелки уцелели только трое. Да и то их целостность, вернее целостность их тел была относительной. Ведь тела оставшихся в живых трёх пиратов не на много отличались от тел их мёртвых товарищей. И живые и мёртвые были изуродованы выстрелами.

Те, что были живы, лежали в лужах крови и были способны разве что жалобно ругаться, да униженно просить, чтобы полиция в виду из резко пошатнувшегося здоровья, скосила годочек-другой их будущего срока, а так же, чтобы им назначили пенсию по инвалидности.