Мария Стрелова - Призраки прошлого [litres]

– Не сержусь. Проехали. Нужно собираться в поход. Чувствую, это будет непросто.

Отряд из семи человек готовился к длительному переходу по поверхности. Люди стояли у двери – пятеро сопровождающих с рюкзаками, вооруженные автоматами, Дима налегке, с одной поясной сумкой, где хранились флаконы с необходимыми препаратами, Аля с небольшим пистолетом за поясом – мрачная, занятая своими раздумьями.

Геннадий Львович вызвал дочь на разговор, девушка вернулась дерганая, чернее тучи, но о чем они говорили, Дима так и не узнал. Впрочем, сейчас его больше тревожили собственные беды. Как минимум, то, что левая рука совершенно потеряла чувствительность ниже локтя, и даже удержать оружие он бы сейчас не смог. Поэтому выбрал, как Аля, пистолет, практически бесполезный на дальних расстояниях, оружие последнего шанса. Учитывая его умение обращаться с такой техникой, случись что серьезное, такого шанса у него не будет, так что вооружаться не было смысла. Но так было спокойнее. Хотя, какое уж спокойствие могло быть в его ситуации, она казалась совершенно безвыходной.

Доктор Менгеле назначил Диму командиром отряда, приказал всем остальным безоговорочно слушаться его приказов, и от этой ответственности становилось еще тревожнее.

«Да будь что будет!» – измученный до предела бесконечными мыслями, юноша вдруг махнул рукой на все… и успокоился.

– Выходим, – он обернулся на прощание к своему наставнику.

– Желаю удачи! – Геннадий Львович был спокоен, его лицо оставалось бесстрастным, ни единой эмоции.

На поверхности было темно и снежно, в свете фонариков крупные хлопья падали причудливыми фигурами, в свежих сугробах оставались цепочки следов.

Было решено добраться до Мытищ, а дальше… Дима и Доктор Менгеле долго рассматривали военную карту, которую дал им генерал Леушевский. Он же и рассказал о существовании некоего соединительного туннеля, некогда принадлежавшего заводу Метровагонмаш, по которому вагоны для секретной ветки Метро-2 перегоняли под землю. Он начинался на территории завода, но рухнул в день Катастрофы, а что там дальше, в границах Москвы – никто не знал.

Где-то в районе станции Лосиноостровская был еще один выход, вероятно, закрытый гермозатвором, если же пройти через него не получится, стоило искать вентшахту. В рюкзаках сопровождающих были ломы и резаки, мощные фонари и запасные батареи, Валерий Станиславович не пожалел снаряжения, ради Геннадия Львовича он был готов почти на все.

Туннель шел до самых Раменок, в сторону отмеченного на карте подземного города МГУ, делая крюк под землей в границах Садового кольца, еще одно ответвление уходило под Кремль, в сторону Киевской. Что там, в этих заброшенных катакомбах, – одному богу было ведомо.

Дмитрий смотрел на карту и карандашные пометки, сгибая и разгибая уголок бумаги, и внутри становилось холодно от накатывающего страха. Интуиция звонила во все колокола, призывая не ходить туда, в этот мертвый город. Москва отталкивала, тревожила, она была враждебна вся, целиком. Населенная страшными созданиями поверхность, хитросплетения улиц, огромный мегаполис, готовый сожрать безумцев, потревоживших его покой. Там за каждым остовом здания, в каждом переулке пряталась опасность. Метро, подземный дом для нескольких тысяч выживших, станции, где люди еще пытались сохранить человечность, и те, где хомо сапиенс уже потерял самого себя, погружаясь во мрак, огромный спрут с щупальцами туннелей, трепетно оберегающий свои тайны от чужаков. Метро-2, правительственная система, о которой даже до Катастрофы было почти ничего не известно. Никто не мог достоверно сказать, куда ведут многие километры путей ниже основного метро – уж не в сам ли ад? Теперь, когда человек доживал свои дни после Апокалипсиса, Д-6 стало тайной – жуткой, тревожащей самые потаенные уголки души. Что там, за гермозатвором, куда двадцать лет не ступала нога человека? И почему ему, Диме, не сталкеру, не выживальщику, предстояло возглавить отряд, идущий почти на смерть? На этот вопрос не было ответа, а даже если и был, вряд ли от него стало бы легче. Пусть так. Значит, так нужно. И все же ледяные пальцы страха пробегали по позвоночнику, хватали за горло, не давая дышать.

Юноша в последний раз поднял взгляд на Доктора Менгеле, в его зрачках плеснулась тайная надежда: вдруг передумает. Может быть, не нужно никуда уходить из привычного мирка, может, не нужно покидать вновь обретенный после пережитых страданий дом? Нет. Нужно идти. В глазах наставника – сталь. Он не передумает, не отменит приказ. Как он учил тогда еще совсем юного Диму? Команды не обсуждаются. Единственный возможный ответ: «Есть выполнять!»

– Вперед, – безнадежно выдохнул Дмитрий и первым вышел за гермодверь. За ним выскользнула Алевтина, даже не взглянув на отца. Встревоженная, нервная, но молодой ученый знал, что не подземные катакомбы ее пугают, что-то другое, спрятанное в темных омутах зрачков, что-то, ему недоступное, о чем было известно только самой девушке.

До Болшево добрались без приключений, хорошо знакомый маршрут прошли легко, на блокпосту караул пожелал им удачи. Дежурным был Алексей, молодой человек, показавший Диме бункер.

Он окликнул товарища и протянул ему круглую блестящую монетку.

– Возьми на удачу, талисман. Желаю вернуться целыми и невредимыми! – парень старался говорить бодро, но было видно, что ему страшно за своих друзей, он вырос вместе с Алевтиной, да и Дмитрий был ему симпатичен. Да только из тех мест, куда послал отряд Геннадий Львович, редко возвращаются целыми и невредимыми…

– Спасибо…

Молодой ученый спрятал монетку в карман, и тугая струна напряжения вдруг лопнула, отпустила. Будь что будет. Он уже мертв, и незачем бояться смерти. Хуже уже не будет. Зато есть хотя бы призрачный шанс больше никогда не встретиться с Доктором Менгеле, попроситься в большое метро и жить простым человеческим счастьем вместе с Алей на какой-нибудь станции, забыв про собственное прошлое навсегда.

На территорию Метровагонмаша отряд добрался поздней ночью, переход по снегу оказался куда сложнее, чем в прошлый раз запомнилось Диме. Их побег из Нагорного вел к спасению, и путь промелькнул незаметно, несмотря на все случившееся. Сейчас ноги будто не желали идти вперед, каждый шаг давался с усилием. Обувь вязла в снежной каше, окуляры мгновенно залепляло, сколько ни протирай, все равно на три шага вперед ничего не видно. Шли медленно, оглядываясь поминутно, в белом мареве не различить силуэтов, опасность могла быть за каждым кустом, за каждой будкой или домом.

Привал устроили в одном из зданий завода, даже опытных разведчиков измотал этот путь, а впереди был еще поиск спуска в туннель, несколько километров по мрачному холодному городу.