Мария Стрелова - Призраки прошлого [litres]

– Да живой, живой. Поднимайся, сейчас тебя накормим. Ну и видок у тебя, – ответили ему откуда-то сверху.

Дима с трудом поднял тяжелую, будто чугунную голову.

– Где я?

– Станция Фрунзенская Коммунистической линии.

Палатка, зеленый брезент над головой. У выхода стоит молодой человек, примерно его ровесник, с автоматом в руках, в неопрятной, замызганной телогрейке. Полумрак нарушается пробивающимся из-за полога красным светом тусклых ламп. Пахнет костром и грязью.

– Все же метро… Как вы нас нашли? И где моя спутница? – Дима огляделся вокруг и с трудом встал.

– Думаю, тебе стоит побеседовать с товарищем Ивановым, старший помощник начальника станции приказал тебя сразу к нему, как только оклемаешься.

Память услужливо подбросила строки из дневника Алексеевой. Фрунзенская. Старший помощник – очевидно, тот, кто допрашивал Марину несколько месяцев назад.

– К Павлу Михайловичу, верно? – тихо спросил молодой ученый. Ему стало не по себе.

– К нему. А ты откуда знаешь? На местного вроде не похож… – задумчиво протянул его собеседник.

– Да вот так сложилось, – уклончиво бросил юноша. – Идем, что ли?

Дмитрий с любопытством озирался вокруг, пока его спутник уверенно вел гостя через станцию. Он никогда не видел такой жизни. Пожалуй, только в Нагорном. Грязь, серые от авитаминоза лица, некогда величественный малиновый мрамор покрыт слоем копоти и пыли, красное аварийное освещение сводит с ума.

В небольшую комнатушку подсобного помещения Дима вошел один.

– О, вы очнулись. Проходите, садитесь, – поприветствовал Иванов.

– Доброго дня. Я благодарен вам за спасение, это чудо, мы с моей спутницей не надеялись остаться в живых, – начал молодой ученый, рассматривая своего собеседника. Тот смотрел без злобы, в уголках усталых, покрасневших глаз залегли глубокие морщины. – Где Алевтина?

– Вздорная девчонка, которую вы обнимали в сугробе? – насмешливо спросил старший помощник.

– Она уже успела что-то учудить? – Дима попытался улыбнуться, но цепкие когти тревоги царапнули по сердцу.

– Требовала немедленно выпустить ее на поверхность, попыталась подраться с охраной, в общем, вела себя недостойно. Она сейчас в камере, от греха подальше, если вы это хотите знать.

– Пожалуй, да, ответ меня удовлетворил, – кивнул юноша. Ну, по крайней мере, Аля здесь, уже проще. Здесь тепло, светло и безопасно – а много ли еще надо?

– Ну-с, молодой человек, какими судьбами вас занесло в наши края, кто такие, откуда явились? – Иванов подпер подбородок кулаком и внимательно взглянул Дмитрию в глаза. Тот не отвел взгляда.

– Только, пожалуйста, сохраняйте спокойствие, Павел Михайлович… – протянул молодой ученый.

– Я вам не представился. Откуда вы знаете мое имя? – напрягся старший помощник.

– Мы с Мариной Алексеевой неплохо знали друг друга. Да что там, эту женщину знают все Мытищи и Загорянка, очень уж много всего произошло. Она и про вас рассказывала, в конце концов, по вашей вине Евгений Иваненко остался жив и разрушил созданный ею мир. А заодно и наш… – горько вздохнул Дима и начал рассказ.

Когда он пересказал Иванову все, что произошло за минувшие полгода, начиная от гибели бункера в Раменках и заканчивая уходом из Загорянки по приказу Доктора Менгеле, старший помощник еще некоторое время сидел в оцепенении, осмысливая услышанное.

– Вот оно как… – наконец выдавил он. – Следовало убедиться, что Алексеева действительно сдохла. И Хохла пристрелить к чертям. Значит, бункер в Раменках необитаем, а воспитанники превратились в чудовищ. И ты хочешь сказать, что возможно опять превратить их в людей?

Дмитрий поморщился от такой формулировки.

– Нет, это невозможно. Да и я вряд ли могу быть полезен для мира метро, здесь нет средств для создания лаборатории. Но я больше не хочу возвращаться в Загорянку, эксперименты над людьми в прошлом. Поэтому прошу политического убежища. Позвольте нам с Алевтиной остаться здесь, на вашей станции.

– Вы хотите похоронить свой талант здесь, в этих казематах? Готовы променять прекрасный мир с душем и электричеством на это ? – удивленно спросил Павел Михайлович.

– Вы не понимаете! – горько воскликнул Дима. – Если я вернусь, Доктор Менгеле снова заставит меня стать его помощником. Вы не знаете, никогда не видели, что он вытворяет с живыми людьми!

– А ты никогда не испытывал страх перед черным, непроницаемым мраком, не знал, что такое голод, что значит сидеть без света и тепла, подыхать в темноте! – взвился Иванов.

– Я знал… – тихо выговорил молодой ученый. – Мы прошли по туннелю через весь город, потеряли пятерых. Я голодал, переносил пытки, умирал в темноте, но это все ничто в сравнении с тем страхом и той болью, которую причиняет людям Геннадий Львович, якобы во благо всех выживших. Если вы позволите остаться – я готов приложить все свои знания и таланты, чтобы сделать жизнь этой станции лучше, но к живым людям никогда не прикоснусь, никогда не сделаю больно или плохо, и никакая наука меня не заставит.

– Хорошо, – наконец, кивнул Павел Михайлович, явно задумавшись о чем-то своем. – Оставайтесь, знающие люди нам всегда нужны.

Дима открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел – дверь в кабинет распахнулась, на пороге показался запыхавшийся молодой человек, тот самый, который привел молодого ученого сюда. На его лице сочились мелкими капельками крови две глубокие царапины.

– Ваша эта спутница – дебоширка! – обиженно крикнул он. – Все лицо мне расцарапала, орет так, что вся станция сбежалась посмотреть, что происходит! Разрешите ее привести? Требует встречи, и немедленно.

– Ведите. Дима, надеюсь, ты сможешь найти с ней общий язык? Как тебя угораздило связаться с такой смутьянкой?

– Любовь зла… – вздохнул юноша. – А характер… Есть в кого, генетика – штука такая, не поспоришь.

Алю ввели в кабинет. Растрепанная, злая, с синяком на щеке, она была похожа на взбесившуюся кошку – маленькая, но опасная.

– Алевтина Геннадьевна, присаживайтесь, – с усмешкой предложил Иванов.

– Он вам тут уже все рассказал, да? И остаться тут, наверное, просится? Какого черта вы не отпускаете меня на поверхность? У нас задание, мы теряем время! – раздраженно зашипела девушка.

– Птичка, тише, тише, все хорошо! – Дима попытался обнять ее за плечи, но Аля рассерженно оттолкнула его руки.

– Ты забыл, зачем мы здесь вообще? Забыл, ради чего погибли наши друзья? – рявкнула она.

– Давай не сейчас. Мы поговорим наедине, чуть позже, я все тебе объясню! – примирительно сказал юноша.

– Тьфу, тряпка! – выплюнула Алевтина. – Можно нам поговорить с глазу на глаз, товарищ Иванов? Дима, вали отсюда, знаю я твои штучки.