Константин Калбазов - Сверкая блеском стали… [litres]

– Это не повод отвергать меня, – с горячностью возразил виконт.

– Возможно. Здесь решать тебе, – пожав плечами, ответила она.

– И я уже все решил.

– Но ты не знаешь еще кое-чего. Я потеряла ребенка, – не решаясь сказать ему всей правды, все же слукавила она. – После этого прошло больше года, но я так и не забеременела. Ни с Климом, ни с тобой, хотя, видит бог, стремилась к этому. Похоже, я не смогу подарить твоему отцу внуков и наследников. И коль скоро так, я не могу принять твоего предложения.

– Мы можем… – решительно предложил было Жан.

– Я, – сделав на этом ударение, вновь перебила она его, – не приму твоего предложения. Более того, мое сердце полно любви к тебе, но если появится та, кто сможет одарить тебя теплом семейного очага, я сразу же отойду в сторону.

– О чем ты говоришь, Катенька!

– Милый, нам ведь было так хорошо вместе. К чему все портить? Пусть идет как идет.

– Но…

– Торжественно клянусь, если вдруг случится чудо и я окажусь в тяжести, ты узнаешь об этом первым. И если к тому моменту все еще будешь готов связать жизнь со мной, то я буду самой счастливой женщиной на свете.

– Господи, знал бы кто, какое чудо повстречалось на моем пути.

– Я знаю, милый, – без ложной скромности с улыбкой заверила она. – Ну что, а теперь гулять на Елисейские поля?

– Разумеется, – решительно поднимаясь, согласился он. – А это я пока отложу. До лучших времен. – Он с многозначительным видом спрятал футляр в карман и потянулся за кителем.

Они уже были готовы покинуть квартиру, когда появилась Мишель, нагруженная бумажными пакетами с продуктами. Не чинясь, Жан подхватил их и понес на кухню, чем вверг служанку в краску. Она пыталась лепетать, что и сама справится, но кто бы ее слушал.

– Мишель, мы уходим на весь день. Пообедаем в ресторане. Поэтому приготовь только ужин.

– Хорошо, мадемуазель.

– Что-то еще? – уловив заминку служанки, поинтересовалась Катя. – Не смущайся, говори.

– Мясник в лавке сказал, что мы выбрали кредит, и в следующий раз он ожидает плату, – словно была в чем-то виновата, произнесла девушка.

– Господи, как же я могла забыть, – спохватилась Катя.

– Милая, сколько нужно денег? – перейдя на русский, поинтересовался Жан.

– О-о не-эт. Прости, но денег от тебя я не возьму. Тетка Аглая могла втоптать меня в грязь, но даже она не стала бы утверждать, что я была содержанкой.

– Но…

– У меня есть деньги. Клим – он не тетка. Говорю же, он очень хороший человек, пусть я этого и не ценила. Он настоял на том, чтобы положить мне содержание в тысячу рублей, почти две с половиной тысячи франков, пока я не выйду замуж. Я просто забываю зайти в банк.

– Он тебя все еще любит? – почувствовав легкий прилив ревности, поинтересовался виконт.

– О не-эт. Пусть Кондратьев и производит впечатление хлюпика, на деле это далеко не так. Есть в нем стальной стержень. И то, что в свете считается невинными шалостями, им было воспринято как предательство. Так что нет, он меня не любит. Более того, сейчас он меня ненавидит. Но и не допустит, чтобы мать его сына испытывала нужду.

– Я тоже не считаю подобное поведение невинными шалостями.

– Я знаю, милый. И поверь, от того дурмана у меня в голове уже ничего не осталось. И потом, за Клима я пошла по расчету. А тебя я люблю.

– Но предложение мое отвергаешь.

– Все-о, милый. Мы уже обо всем договорились. Мишель, посчитай, сколько мы должны лавочникам, и сегодня вечером я передам тебе деньги.

– Хорошо, мадемуазель, – ответила девушка, укладывая продукты в холодильник.

Холодильники для дома появились еще до того, как Тесла изобрел свою установку, изменившую весь мир. Первый образец работал на электричестве, что сейчас, разумеется, было невозможно. Но наличие этого бытового прибора создает слишком много удобств, чтобы смириться с легким стрекотом паровой мини-машины замкнутого цикла…

Несмотря на сентябрь, утро выдалось настолько погожим, что, выйдя на улицу, они решили прогуляться пешком. Да, не близко. Но какое это имеет значение, когда ты никуда не спешишь. Так что столпившимся на пятачке небольшой площади таксистам осталось только проводить взглядами своих потенциальных пассажиров.

По пути зашли все же в банк, где Катя сняла необходимую наличность. Жану не нравилось то обстоятельство, что ее бывший продолжает ее содержать, а ему непозволительно проявлять заботу о своей любимой. Но пока он предпочел принять это как данность.

Затем была прогулка по парку, встречи со знакомыми. Обычный воскресный день, посвященный друг другу. Обедать расположились тут же, в парке, в небольшом и уютном ресторанчике.

– Господи, гадость какая, – вдруг побледнев и обмахивая себя китайским веером, произнесла Катя. – Извини, дорогой, я сейчас.

Она встала из-за стола и поспешила в сторону дамской комнаты. Ему же оставалось только проводить ее с обескураженным видом. Потом он скользнул взглядом по столу, уловив резковатый запах рокфора. Именно после того как принесли его, ей и стало дурно.

Рука невольно скользнула к карману, в котором все еще продолжал находиться футляр с колечком, а на губах появилась довольная улыбка. Жан очень надеялся, что долгое ожидание, на которое он уже успел настроиться, не затянется. А его родитель вскоре все же возьмет на руки своего внука или внучку. Если он, конечно, не ошибается. Хоть бы он не ошибался.

– Гарсон, – позвал он.

– Слушаю вас, месье.

– Унесите, пожалуйста, сырную нарезку.

– Как скажете, месье.

Общее впечатление от Арба-Мынча можно было охарактеризовать одним словом – убого. И таким тут было все, начиная от хижин последних бедняков и заканчивая домами знати. Все они имели общий и неизменный стиль. Каркас из жердей, обмазанный саманом. У знати стены выкрашены либо выбелены и украшены узором местного орнамента или сценами из славной жизни хозяина дома. Вот на этом изображена сцена с отсечением головы явно итальянскому солдату, узнаваемому по шортам и пробковому шлему.

В богатых домах имеются полноценные двери, оконные проемы забраны стеклом. У бедняков жерди и поднимающиеся циновки. Стены тонкие, призванные только противостоять ветру, дождю и забредшим на городские улицы хищникам. Зимы как таковой тут не было, а для зверей подобное препятствие было вполне непреодолимой преградой. Пусть и Африка, но о носорогах здесь и слыхом не слыхивали.

Рядом с домами находятся хозяйственные постройки, в которых хранится сельхозинвентарь и содержится различная живность. В основном куры и козы. В лучшем случае имеется одна корова. Две – это уже зажиточная семья. Лошадь или мул и вовсе только у богатеев. И не смотри, что город, большинство живет натуральным хозяйством.