Константин Калбазов - Сверкая блеском стали… [litres]

– Хорошо-о-то ка-ак, – перевернувшись на спину, потянулся Григорий.

Они с Климом пристроились на пледе, который еще недавно занимали подростки. Градус его настроения за последний час значительно поднялся. И пусть опасения относительно конкуренции Кондратьева еще не истаяли окончательно, чувство соперничества сильно притупилось.

Весь последний час, пока Азаров активно общался с Дробышевой, он не приметил ни единого косого взгляда со стороны «соперника». Тот усердно боролся с удочкой. С насаживанием червей крепкие пальцы хирурга справлялись без труда. Но перед всеми остальными хитростями он откровенно пасовал. Хомутова, желая предоставить возможность Григорию пообщаться с Алиной, взяла доктора под плотную опеку. И они совместно, потешаясь над самими собой, пытались выловить свою добычу. Кстати, не безуспешно. Пусть это и был единственный небольшой голавль.

– Да. День просто замечательный, – согласился с ним Клим, оставшись лежать на животе и наблюдая за Марией, возящейся с мальчишками.

Надо сказать, обращалась она с детьми с легкостью и непринужденностью опытной воспитательницы. Без труда сумела их увлечь забавой и сменить на другую, вовремя уловив едва начавший угасать интерес к прежней. Она и вчера, во время поездки в город, быстро и естественно сблизилась с Васей, сразу расположив к себе маленького проказника. И такое чудо – в стальной короб боевой рубки бронехода!

– Григорий, а что ты знаешь о Марии Геннадьевне? – ни с того ни с сего поинтересовался Клим.

Азаров в удивлении даже повернулся набок, подперев рукой голову. Вот же. Не успел развестись с женой, а уже смотрит на другую. К гадалке не ходи, этот интерес не праздный и не мимолетный. Не производил Кондратьев впечатления завзятого ловеласа. У него все напоказ и непременно серьезно.

Н-да-а. Ну что тут скажешь, молодец. Воровать – так миллион, любить – так королеву. Григорий, несомненно, испытывал самые серьезные чувства к Алине. Но они его не ослепляли и не мешали ему видеть те ее стороны, что проигрывали на фоне других девиц. Поэтому он прекрасно отдавал себе отчет в том, что Мария куда красивее и, как говорится, аппетитней. Правда, в целом, на его взгляд, все же проигрывала его избраннице. Вот как хотите, так и понимайте.

И Клим. Ну как бы поточнее описать. Котенок, которого вынули из воды, напялив на нос очочки-блюдечки. Это сравнение не Григория, а Марии. Именно она так описала внешность нового знакомого. Худой, нескладный, нерешительный. Там, на берегу, ей пришлось постараться, чтобы его растормошить. Да и то если бы не необходимость возиться со снастями, этот горе-любовник наверняка мычал бы и шмыгал носом.

Но нет. Выбрал настоящую красавицу и пожирает телячьим взглядом. Кстати, и его бывшая жена куда как хороша. Вот ей-богу, стыдно перед другом и никогда ему в этом не признается. Да что там, и себе признается с натугой и множеством оговорок. Но как же он жалеет о том, что у них тогда так и не сладилось. Ну вот такой из Азарова влюбленный. Странный и своеобразный.

– Клим, а что именно тебя интересует?

– Ну, кто она? Из какой семьи? Как оказалась в легионе? Все, что знаешь.

– Доктор, уж не положил ли ты на нее глаз? – прекрасно зная ответ, поинтересовался Григорий.

Никакого подтекста. Просто озорства ради захотелось подначить Клима, только и всего. Ну и еще удовлетворение от того, что взор друга оборотился все же в другую сторону. И судя по тому, как он разрумянился, все именно так и обстояло. Но допекать его в планы Азарова не входило, а потому, отвернувшись и делая вид, что ничего не заметил, продолжил:

– Вообще-то я с ней знаком не больше двух месяцев. Познакомились через Алину. Ну и, как оно бывает на фронте, быстро поняли, кто есть кто, и подружились. О ней мне известно не так чтобы и много. Дочь крупного промышленника. После смерти матери отец привел в дом мачеху, с которой у девушки не сложились отношения. Я так понял, это мягко говоря, а если серьезно, то они ненавидят друг друга. Когда Мария собралась поступать в бронеходное училище, отец вздыбился и ничего не желал слушать. Но девочка оказалась настойчивой, а тут в кои-то веки ее поддержала и мачеха.

– Как похоже с Алиной, – задумчиво заметил Клим.

– Только внешне и при отдаленном приближении, – покачав головой, возразил Григорий и продолжил: – С покойным своим мужем она познакомилась на том самом знаменательном ежегодном банкете девиц-юнкеров. Он был ее первым и единственным мужчиной. Мария намеренно завалила последний экзамен, из-за чего была отчислена из училища в шаге от заветных погон. Вышла замуж за Хомутова. Отец на радостях выделил ей в приданое сахарный заводик. Н-да. Двадцать тысяч чистого ежегодного дохода. На хлеб с маслом и икоркой хватит с избытком. Но муж погиб в Чехословакии. Детей у них не случилось. Маша пыталась топить свое горе в трудах и всего лишь за год сумела увеличить производство чуть не вдвое. Отцовская кровь чувствуется во всем, умна, деловита, по натуре лидер. Но как только в газетах появилось сообщение о создании в Литве Иностранного легиона, оставила заботы о предприятии на управляющего и подалась в наемницы. Все, Клим, больше даже не пытай. Что знал, все рассказал.

– А братья или сестры у нее есть?

– Старший брат женат, имеет детей. Через племянников и младшую сестренку, которую, несмотря на отношения с мачехой, она любит, Маша и научилась обращаться с детьми. Теперь точно все.

– Гриша, а что собой представляет этот ваш Иностранный легион?

– Да как тебе сказать. Обычное, в общем-то, армейское подразделение. Просто в него набирают всех, кого не лень, не спрашивая о прошлом и записывая то имя, какое назовут рекруты. После пяти лет службы он уходит с новыми документами и литовским гражданством. В смысле, будет уходить, ясное дело, и если пожелает. Пока легион существует только несколько месяцев. Нам, как особо отличившимся, помимо наград, еще и отпуск предоставили.

– А как там оказалась Алина?

– Списали по здоровью, а душа захотела адреналина, потому и записалась.

– У нее нет никаких противопоказаний по здоровью, – переведя взгляд на друга, возразил доктор.

– Клим, вот оно тебе надо? – отворачиваясь, вздохнул Григорий.

– И все же?

– Сам ее спроси.

– Спрошу.

Они помолчали еще какое-то время. Кондратьев продолжал наблюдать за Марией, не в состоянии отвести от нее взор. Азаров, казалось, уснул и вот-вот захрапит. Однако вместо этого он вновь повернулся набок, подперев голову рукой.

– Клим, послушай, Мария – она, конечно, хорошая и достойная девушка. Но если в твоей голове зародилась какая крамольная мысль относительно легиона, гони-ка ты ее, окаянную, прочь.

Оно вроде и успокоился, но тут отчего-то подумалось, что Кондратьев возжелает быть поближе к даме своего сердца. А там, если что, рядом окажется еще и Алина. И вот такое соседство… Ну его к ляду, словом. Пусть здесь приносит общественную пользу, лечит людей и набирается опыта.