Константин Калбазов - Сверкая блеском стали… [litres]

Поначалу двинулись по следам группы Азарова. Тот точно знал, в каком направлении выехал комендант со товарищи. Кстати, эти сволочи не просто похитили золото, но и переступили через кровь. Ими были отравлены все офицеры из числа туземцев как двух рот на прииске, так и комендантской, в самом Шакисо.

Как результат, в обезглавленном батальоне эфиопской армии теперь попросту некому принять решение об организации поиска и погони. Похищено более пятисот килограммов золота – существенный удар по казне императора. Так что, останься в живых офицеры, непременно озаботились бы погоней. А вот сержанты на подобное решиться не могут. Как говорится, не их компетенция.

Легиону не до этих дрязг. У него своя задача: на носу наступление. И в этой связи непонятно отчего Перес начал действовать именно вчера ночью. Обожди еще денек – и легионеров вообще можно не брать в расчет. Он же еще и офицера умыкнул. Впрочем, возможно, справедливо полагал, что это всего-навсего наемники.

Это в регулярных армиях для спасения бронеходчика проводят целую операцию. Все же особо подготовленные и выпестованные спецы. У наемников люди всего лишь расходный материал. Однако Литовский Иностранный легион не простое подразделение, и наемники здесь не типичные…

Автомобильных следов на дороге, ведущей от прииска в сторону гор, было откровенно мало. Да оно и понятно. С автотранспортом в Африке как-то не очень. И здесь проходит вовсе не тракт какой, а обычный проселок, едва ли не тропа, по которой ездят разве что гужевые повозки аборигенов. Потому следы обоих прошедших «козликов» видны отчетливо.

Да только их путешествие на колесах продлилось недолго – всего-то чуть больше пяти километров. Оба «козлика» – и беглецов, и преследователей – обнаружились между деревьями неподалеку от дороги, у подножия довольно высокой горы, покрытой лесом. И что характерно, за ними присматривали двое местных из селения, находящегося неподалеку.

После короткого разговора с аборигенами стало известно, что совсем недавно к ним заезжал Азаров. Он пообещал вознаграждение, если кто-нибудь присмотрит за сохранностью автомобилей. Сами же они продолжили путь пешком, отправившись прямиком в горы. Клим, сговорившись о цене, также решил бросить грузовик здесь.

Тем временем Фикаду обследовал следы и с уверенностью сообщил, что здесь коменданта с подельниками ожидали мулы. Примерно с десяток голов. Перегрузив золото на животных, они двинулись в горы. По всему выходило, что отрыв от группы Азарова составляет порядка семи часов. С Климом – не меньше девяти.

– Тарику, спроси его, мы сможем их догнать?

– Он говорит, можно. Но с вами трудно.

– Скажи, что он получит столько же, если мы догоним их до вечера.

Климу отчего-то вспомнилось высказывание о том, что в горах можно идти и целый день, а можно преодолеть то же расстояние за пару часов. Весь вопрос в том, каким маршрутом пойти. И судя по задумчивому виду охотника, эти слова имели под собой вес. Хм. Ну или неумело изображал крайнюю степень задумчивости. Явно набивал себе цену. Ну что же, справедливо. Как говорится, поймал мыша – ешь не спеша.

Кондратьев вынул еще пять золотых червонцев и по очереди выложил их на камне перед Фикаду. Тот не отрывал от денег взгляда и, когда последняя монета с глухим щелчком заняла свое место, поднял взгляд на работодателя.

– Тарику, скажи ему, что жадность – это очень плохо.

Нет, Климу не было жалко денег. Но у него оставалось не больше десяти рублей и мелочь серебром. Сомнительно, чтобы Фикаду поверил на слово незнакомцу и согласился помогать в долг. А потому нужно было давить на его алчность. Когда задумчивость охотника слишком затянулась, Кондратьев потянулся к монетам с намерением забрать их. Однако тот поспешно сгреб плату, решительно поднявшись на ноги.

– Они с мулами. Мы – нет. Можно пройти опасной тропой и сократить день пути. Утром догоним, – перевел трескотню охотника Тарику.

– Мы точно их догоним?

– По тропе, что пошел комендант, можно идти только туда, – Тарику махнул рукой в южном направлении. – Говорит, что догоним.

– Почему не хотел вести по ней сразу?

– Он и сейчас не хочет. Опасно. Но плата большая.

– Ясно. Ну что же, пускай ведет, Иван Сусанин.

– Что, господин?

– Ничего. Пошли, говорю, – подхватывая свой рюкзак, решительно произнес Клим.

Кроме рюкзака и котомок, потребовалась еще и веревка. Благо она обнаружилась в машине запасливого Архиповича, и не пришлось возвращаться. Сама же тропа…

Кондратьев был готов к изнурительному переходу. Настроился на то, что придется пробежать наравне с невероятно выносливыми эфиопами большую дистанцию. Даже успел прикинуть, с чем из имущества расстанется в первую очередь, а что придержит. Но он никак не ожидал такого.

Бегать практически не пришлось. Зато карабкаться вверх и спускаться вниз – неоднократно. И назвать этот маршрут тропой язык не поворачивался. При этом вокруг были все те же невысокие горы, не больше двух километров над уровнем моря. А над плато они возвышались и того меньше, может, на полкилометра, вряд ли выше. Только от этого лазанье по ним не становилось проще.

Целый день прошел в беспрерывном карабканье по скалам и прогулках по таким узким карнизам, что порой невозможно было полностью поставить ступню. Внизу вроде и не бездонная пропасть, всего-то метров тридцать. Но сорваться с такой высоты, да еще и на камни…

Клим был православным и не отрицал существование чудес, причем не только связанных со святыми. Но чтобы выжить после подобного падения, требовалось нечто большее, чем чудо. Особой же храбростью он никогда не отличался и в детских забавах, кто дальше, выше и быстрее, никогда не участвовал. Так что прежде чем сделать первый шаг, ему приходилось превозмогать себя. А потом и каждый последующий, пока не оказывался в безопасности. Относительной и ненадолго.

Как он понял из разговоров с проводником, Перес с товарищами, скорее всего, направлялись на юг, намереваясь добраться до Британской Восточной Африки. Конечно, ему пришлось бы для этого пройти по территории, оккупированной итальянцами. Но, похоже, для них это было меньшим из зол. Учитывая же сорванный куш, риск того стоил. Больше пяти миллионов рублей. По миллиону с лишним на члена группы. Им доводилось ставить на кон свои жизни и за куда более скромную плату.

Признаться, за всеми этими адовыми мучениями Клим и не заметил, как по-южному быстро все вокруг погрузилось в темноту. Но проводник и не думал останавливаться. В смысле, он, конечно, устроил привал у внезапно обнаружившегося ручейка. Совместив его с ужином.

Ручеек совсем кроха, но вода в нем была прозрачной, холодной и вкусной. О том, сколько в ней содержится микроорганизмов и вредных примесей, думать не хотелось. А вот пить… Кондратьева даже оттаскивать пришлось, чтобы до беды не дошло. Впрочем, вскоре он отдышался и сумел справиться с неуемной жаждой. Разве только воду в своей фляге все же сменил.