Энн Криспин - Чужой. Воскрешение [litres]

Рэн глянул вбок, где нервно переминался с ноги на ногу Гэдиман. Было ясно, что тому не по себе. Главный ученый посмотрел на остальных. Карлин потирала руки, словно замерзла. Триш сложила руки на груди и, не мигая, смотрела сквозь стекло, словно приняв решение не позволять ничему из происходящего ее взволновать. Кинлох таращился, открыв рот, словно не мог поверить, что сейчас он здесь и видит это. Спраг и Клаусс тихонько переговаривались и бросали нервные взгляды в обзорное окно. Клаусс постоянно потирал шею. Рэн отвернулся от них, не желая отвлекаться.

Что ж, их волнение понятно. Наступал величайший момент. Они запомнят его навсегда.

Время пришло.

Рэн тронул переключатели, вбил на клавиатуре последовательность команд, и с потолка опустилось широкое трубчатое устройство. На носителе были нанизаны отдельные неглубокие контейнеры. В каждом из них находилось массивное, непристойно-органическое яйцо Чужих. Если подобную вещь можно было назвать яйцом. Оно само по себе было живым организмом, влажно пульсирующим скрытой внутри жизнью. Яйцо покоилось на устойчивом, более широком основании, его узкий конец был направлен вверх, и четыре кожистых лоскута образовывали странное отверстие на острие. Массивные прожилки шли по поверхности каждого яйца, и уходили на дно контейнеров. Рэн с Гэдиманом часами гадали об их назначении. Очевидно, они стабилизировали яйцо, и, вероятно, в их родной окружающей среде, извлекали питательные вещества прямо из земли, чтобы, при необходимости, поддерживать личинку внутри годами.

Рэн заставил себя не думать о предположениях – механизм расположил индивидуальные контейнеры с яйцами перед каждой криокапсулой.

Яйца замерли на местах, как только механизм перестал их перемещать. Но едва оказавшись рядом с другими живыми организмами, яйца неожиданно обнаружили признаки жизни, хотя до того оставались совершенно неподвижными. Было заметно, как внутри движутся смутные силуэты. Эластичные стенки яиц задрожали.

Оборудование позволяло наблюдателям не только видеть, что происходит, но и слышать. Яйца издавали звуки – влажные, хлюпающие, сосущие. Звуки, напоминающие те, что можно услышать в операционной, когда производят действия с органами в полости живого тела.

Рэн осознал, что позади него все наконец-то утихомирились. Не сознавая того, он поднял руку, чтобы стереть рукавом пот с верхней губы.

У мужчины в одной из капсул криосна затрепетали веки, после чего он полностью открыл глаза. Стройный темноволосый человек заморгал, выказывая типичные признаки головокружения и пересохшего горла после наркотической смеси для гибернации. Имя на его капсуле гласило: «Пурвис».

Яйцо, находившееся рядом, задрожало, а затем внезапно раскрылось – четыре лоскута отогнулись назад, образовав широкий, неправильной формы зев. Рэн быстро засуетился с управлением, заставляя камеры заглянуть в таинственные недра. О, ученые уже проанализировали содержимое благодаря всевозможным сенсорам. Они даже дали названия кое-чему внутри, хотя и гадали о его назначении. Но это совсем не то же самое, что заглянуть своими глазами.

Яйцо рядом с капсулой Пурвиса раскрылось. Затем еще одно напротив. И еще одно, и еще. Спящие пока что не до конца пришли в себя, и, сонно моргая, дезориентированно оглядывались вокруг. Люди понимали, что находятся не там, где заснули, но не могли определить, где они сейчас – и почему. И пока что они все еще были накачаны наркотической смесью, так что могли только моргать и гадать.

Теперь раскрылось каждое яйцо.

Рэн затаил дыхание и на миг задумался, сделали ли остальные так же.

Наконец, из яйца напротив Пурвиса осторожно показались шесть длинных и тонких ног.

Пурвис медленно приходил в себя после криосна. Удивительная вещь – гибернация. Вот ты еще бодрствуешь и устраиваешься для долгой зимней спячки, а в следующий миг уже просыпаешься за миллионы световых лет и пригоршню месяцев от того места, где только что был. Он чувствовал, что тело начинает нагреваться и расслабляться по мере того, как криосмесь выводилась из организма.

Пурвис уже пришел в себя достаточно, чтобы задуматься о грядущей работе. Никеледобывающий завод на Кзареме находился изрядно в стороне от проторенных путей, так что ему приходилось платить рабочим больше, чем на некоторых других предприятиях. Пурвис, заодно, слышал, что комфортабельность условий была там выше ровно по той же причине – потому что они слишком далеко. Пакет, что ему предложили, был хорош. Оставалось только надеяться, что реальность соответствовала рекламе. Хватит с него «роскошных апартаментов», которые оказывались набором общежитий без возможности уединиться.

В ступнях началось покалывание, и Пурвис потянулся. Два года на Кзареме будут лучше пяти лет где угодно еще. А если премия окажется хорошей, он еще и продлит договор.

Пурвис заморгал и начал оглядываться.

«Хммм. Странное место».

Он не привык, чтобы его криокапсулу двигали. Обычно пассажиры приходили в себя прямо на корабле. После того, как проснулся, ты вставал, шел в душ, собирал вещи…

Пурвис посмотрел вокруг. И стояли капсулы иначе, чем на корабле. Он усиленно заморгал, пытаясь прояснить зрение, и наконец-то заметил прямо перед собой здоровенный овоид.

«Это еще что за черт?»

Он не думал, что на Кзареме существовала какая-нибудь странная внеземная жизнь – будь то растения или животные. Так что это за чертова штуковина? Даже если она с этой планеты, откуда она в здании?

Вытянутая уродина неожиданно вздрогнула, шевельнулась, словно живая. Ее поверхность была влажной и блестела от какой-то слизи. Пурвис попытался с отвращением отшатнуться, но ему было некуда деться. Верхняя часть криокапсулы была открыта, но на свободе находились только его голова и частично – грудь, а руки и остальное тело все еще оставались в капсуле. Он сглотнул, попробовал подать голос, желая позвать стюарда – кого-нибудь, кто проверит эту штуку и выпустит его из капсулы.

Но прежде, чем он успел закричать, штуковина раскрылась сверху.

Пурвис ощутил прилив тошноты, поскольку развернувшиеся лепестки издали отвратительный хлюпающий звук.

«Какого хрена тут происходит?»

Он еще раз огляделся, вдруг сообразив – его разум все больше прояснялся, – что перед каждой криокапсулой находится по одной такой гротескной штуке.

«Почему? Для чего?»

Неожиданно из овоида начало вылезать нечто длинное и насекомоподобное. Тонкие, похожие на пальцы придатки осторожно ощупывали вытянутые стенки. Затем, наконец-то, появилось существо, которому принадлежали паучьи лапы. Оно выглядело словно кошмарная комбинация мягкотелого скорпиона, скрещенного с мечехвостом.