Игорь Осипов - Потусторонний батальон. Том 2. Война за дружбу [publisher: ИДДК; оптимизирована обложка]

Рядом тихонько встала Шурочка и взяла меня за руку. Всевидящая немного помолчала, а потом зашептала на ухо.

– Иди. Мы здесь покараулим. А этот психопат нужен лагерю. Иди.

Я повернул голову и посмотрел на Александру, которая стояла и тихонько улыбалась. Что творилось в её голове, я перестал понимать, то она злая и агрессивная, то добрая до невозможности. А ещё она совершенно закрылась от экстрасенсорного сканирования. Там столько блоков стоит, что аура превращается в абстрактную фигуру. К тому же она выпытала у Кирилла его шумовую завесу, отчего в экстрасенсорном восприятии стала похожа на человекоподобный клок тумана. Я улыбнулся и сделал шаг, почувствовав, как пальцы Шурочки чуть задержались, прежде чем отпустить мою руку.

– Там дядька, а вы цацкаетесь! – нетерпеливо выкрикнула ручейница.

Казалось, она сейчас поднимет из травы палку и бросит её в меня.

– Иду, иду! – ответил я, ускорив шаг.

Девчурка, которую звали Лугоша, побежала впереди, раздвигая высокую траву, склонившуюся над тропой и мелькая испачканными жирной грязью розовыми кроссовками.

Через полкилометра тропинка из смятых лесных растений вывела нас на дорожку утоптанной земли с подорожниками и гусиной лапкой по краям. Сбоку мелькнули неподвижные заросли папоротника, освещаемые лучами солнца. Певчие птицы взяли техническую паузу, и над этой поляной царила полнейшая тишина. А вдобавок ко всему этому между стволов деревьев медленно брёл призрак рогатого доисторического ящера. Я словно прошёл через отмотанное назад время.

Как нам объяснили, сны, рвущиеся из Нави, входят в резонанс с тенями того, что было когда-то на самом деле. Сны о динозаврах сливаются со слепками древних созданий, сны о рыбах – с эхом от того древнего моря, что заливало некогда эту долину более двух сотен миллионов лет назад, сны о красивых животных и красивых женщинах выдернули отпечатки аур обитателей мегаполиса, изменив их по правилу сна и Нави – либо прекрасно до замирания сердца, либо ужасно, тоже до замирания сердца.

Терем возник внезапно, сменив сказку об ушедшем мире сказкой об Иванушке-дурачке. И последним был, по всей видимости, я. Мне сейчас казалось, что стоит постучаться в двери этого фольклорного сооружения с его расписными ставнями, резным крыльцом и хмурым изображением чёрного старца на высоком толстом бревне, стоящем в некой симметрии с обычным колодцем, как оттуда вывалится некто и сразу начнёт топать ногами со словами: «Чую, русским духом пахнет!»

Единственными вещами, выбивающимися из этой картины, были не чешущийся боком о край сарая призрак стегозавра и не несколько барсуков, одетых в камуфлированные жилетки и разбирающие содержимое этого самого сарая, уж они-то приходились совсем в тему. Выбивались мерно тарахтящий дизельный генератор и лампочка Ильича, висящая на проводе под навесом крыльца.

– Ну, быстрее! – ещё раз прокричала девочка в ярко-синем платьице и влетела по ступеням в открытую дверь терема.

Я прикусил губу и пошёл за ней. Чем всё же я помогу лесному богу? Я даже не знаю, что с ним может случиться.

Ступеньки под ногами легонько прогнулись, но не скрипнули, а дом встретил меня ароматом сушёных трав, свежеструганных досок, дыма от печи и какой-то похлёбки. А ещё чувствовался едва заметный железный запах крови. Забежавшая передо мной Лугоша уже сидела на коленях у лежавшего на полу Яробора и всхлипывала.

В углу стояла с испуганным видом женщина лет сорока. Она держала в руках серое полотенце и кусала сухие губы. В другом углу – хмурый священник и поникши смотрел на древнего бога. Что он мог здесь забыть, я не знал.

На полу виднелась цепочка тёмно-красных клякс и крапинок, тянущаяся к неподвижно лежащему на спине лесному богу. Я быстро прищурился, прощупывая пространство аурным восприятием, опасаясь за барьер, висящий над гарнизоном, но тот был на месте.

– Сбежались поглядеть, как я подохну? – донёсся тихий хриплый голос, и Яробор приоткрыл глаза, блеснувшие по-звериному жёлтым. – Стервятники!

– Дядька, – прохныкала Лугоша, вытирая ладонью лицо.

– Я же не про тебя, яхонтовая моя.

Яробор с тихим стоном попытался приподняться, опершись на локоть, но потом опять рухнул на пол, а я увидел тусклое фиолетовое свечение, идущее из залитого кровью бока лесного бога. И это свечение очень сильно напоминало сияние тех пуль, которыми убили Лунику и не единожды обстреливали нас. Именно ими уничтожили два тела-марионетки Кирилла.

– Воды, – коротко бросил я и, пристально разглядывая кровавую рану, шагнул к Яробору.

У него я сел на колени, совсем как Лугоша, и осторожно притронулся к окровавленной одежде, отчего пальцы стали липкими.

– Злорадствовать будешь? – с кашлем спросил лесной бог, прищурившись и оскалившись.

– Дядька, не трать силы, – тихонько протянула Лугоша, и рядом с нами с плеском воды на пол встал ярко-красный пластиковый тазик.

– Пулю попробую вытащить, – хмуро ответил я.

– Не получится, – прокряхтел Яробор. – Она не слушается. Давно бы вытащил.

– Я попробую. Хуже не будет.

Перед глазами всплыла та картинка событий, когда на Тике Береста препарировала нарони. Ведь и мне можно попробовать так же.

Я создал пчелу, потом другую и третью. Они вспыхнули галогенными прожекторами, освещая комнату и всё, что в ней, слово операционную. Было видно, как заслонился рукой священник, как отпрянула Лугоша, как отвернулась женщина с полотенцем.

Тут по-хорошему медик нужен, да только нет времени звать Медуницу или кого-нибудь из бригадных хирургов. Я потянулся к одежде колдовской силой. Телекинез натянул липкую ткань рубахи, а серия маленьких, но очень частых фокусных импульсов словно лазерный скальпель начала её резать. Ткань разошлась, показав пулевую рану в правом боку, из глубин которой просачивалось сияние. Будь она на теле обычного человека, тот был бы уже мёртв, но лесной бог ещё держался. Следом я опустил руки в воду и, сложив их лодочкой, полил на рану, смывая лишнюю кровь. Заражения глупо бояться, так как Яробор был нечистью. Нечисть вообще нашими болячками редко болеет.

Я легонько притронулся телекинезом к пуле, вспоминая военно-магическую медицину. По идее, нужно легонько тянуть на себя. Казалось бы, ничего сложного, но как только я притронулся своей силой к колдовскому боеприпасу, как он вспыхнул ещё ярче, а мою голову пронзила боль. Это походило на удар током или даже удар подключённого к электричеству отбойного молотка.

Из глаз хлынули слёзы, но я всё же почувствовал, как пуля медленно начала выходить из раны. Одновременно с этим Яробор схватился за кожу около раны, стиснув ту до такой степени, что казалось, вот-вот вырвет клок. Он понимал, что мешать мне не нужно, но его боль была просто осязаема. Даже дом мелко затрясся как от проезжающего рядом поезда, доски застонали, а стоящая на полках и столе посуда задребезжала.