Александр Шило - Оружейница [СИ с изд. обложкой]

Лёша покраснел как помидор, но мгновенно нацепил выданное, схватил «родильный чемоданчик» и, подхватив меня под руку повел к дверям.

Как только мы вошли в дверь, по ушам ударил женский крик, донесшийся из-за дверей одной из родильных палат. Мне стало по-настоящему страшно, и я так вцепилась в Лёшину руку, что он зашипел.

Дверь одной из палат распахнулась и в коридор стремительно вышла женщина.

— Боцманша в какой?

Я отрицательно мотнула головой:

— Не знаю.

— А вы куда?

— В пятую.

— Ага, там уже прибрали, — она стала заглядывать в палаты, а мы зашли в дверь с табличкой «пять». Там по центру стоял родильный стол, слева у стены была кровать, на которой лежала свежая рубашка. Было заметно, что пол, только что протёрли.

Я попросила Лёшу отвернуться и, сбросив домашнее, натянула рубашку. Только я успела это сделать, как началась очередная схватка, причём более сильная чем предыдущие, и я скорчилась на кровати, а он, взяв меня за руку, сказал:

— Настя, я же вижу как тебе страшно. Если ты хочешь, я побуду здесь с тобой.

Я вцепилась ему в руку и простонала, — Да!

Дальше всё шло как нам рассказывали. Схватки учащались и становились сильнее. Рядом появилась молоденькая сестричка, регулярно заходившая в палату Боцманша заглядывала в меня, контролируя раскрытие шейки. Только вот как это больно, нам объяснить всё-таки не сумели…

Очередная схватка настигла меня, когда я встала, чтобы сделать хоть несколько шагов. Я схватилась за спинку кровати, и уже не застонала, а зарычала и… почувствовала как по ногам течёт горячее, и слышится звук падающих капель.

— Мамочки! Лёшка! Воды!

Сестричка обтёрла мне пелёнкой ноги и, бросив на ходу, — Помоги ей улечься на стол, а я за Боцманшей, — вышла из палаты.

Лёша помог мне улечься и спросил, когда схватка закончилась:

— А что теперь?

— Что, что! Рожу сейчас!

Тут, в сопровождении сестры, вошла Боцманша.

— Так, ну что тут у нас, — она быстро подогнала мне упоры для ног и заглянула снова, — Отличненько Настенька, всё у тебя идёт как по писанному, раскрытие уже, практически полное, сейчас будем тужится и рожать. Да отпусти ты своего красавца и возьмись за ручки!

Потом я тужилась по командам Боцманши, рычала и кричала. Господи! До этого была не боль. БОЛЬ началась сейчас. В промежутке между потугами я, краем уха услышала как Боцманша скомандовала, — Аня, надень этому орлу перчатки, — и через минуту, — становись сюда и держи!

Я увидела белую как бумага физиономию Лёшки у себя между ног, и услышала голос Боцманши, — Ну, головка уже прорезалась. Будем рожать. Давай миленькая! Осталось совсем чуть-чуть!

Я изо всех оставшихся сил натужилась, чувствуя как малышка продвигается наружу… Вдруг боль стремительно ослабла, раздался довольный голос Боцманши:

— Ну вот, порядочек.

А через секунду раздался КРИК МОЕЙ ДОЧКИ!

Бедный Лёшка, уже не белый, а нежно-салатного цвета приподнял свои руки, в светло-синих перчатках. А в них… А в них была красная, покрытая слизью околоплодных вод, громко орущая МОЯ ДОЧКА!

Мамочки… Родила…

Я держал в руках красный орущий комочек, ещё связанный с Настей уходящим внутрь шнуром пуповины и глядел как её измученное лицо расцветает невероятной улыбкой…

Утром, после того как все встали и позавтракали, сестрёнка предложила собираться в Отдел кадров. Все собрались, но тут вдруг раскапризничался Костик, и Оля решила остаться дома. Настя, банально проспавши из-за севшего мобильника, решила профилонить по такому случаю школу, и осталась с ней.

В Отделе кадров было уже довольно много народа. Мы заняли очередь, а вот Серёгу Саша сразу провела в кабинет с надписью «Начальник отдела». Задержались они там недолго, через несколько минут Серёжа вышел и, что-то негромко сказав своим родителям, направился на второй этаж, а Маргарита Геннадьевна и Андрей Павлович зашли в кабинет.

— Ну вот, и здесь без блатных не обходится, — раздражённо фыркнул, стоявший в очереди перед нами работяга.

— Знаете, тут вы не совсем правы, — Пал Палыч спокойно посмотрел на работягу, и продолжил, — Вот вас, как я понимаю, завербовали под лозунгом «новая жизнь в новом мире»? И, где и как вы её конкретно будете строить, вы ещё не определились?

— Ну, в общем-то, да.

— А парень, — Пал Палыч мотнул головой показывая на второй этаж, — перешёл к своей невесте и, притом на конкретную должность.

— Ага, — включилась в разговор его жена, — к нам вчера их начальник заглянул, так они умудрились даже на свадьбе учинить производственное совещание.

Все рассмеялись. У Гены, так звали работягу, явно пропала антипатия к Сергею и он стал рассказывать о свое жизни, изрядно помотавшей его по одной шестой части земного шара. Его рассказ прервал спустившийся со второго этажа Серый.

— Ну всё, с гражданством оформился, со службой определились, счас Сашка выйдет и поедем окончательно оформляться на завод.

— Серёж, а как со службой? — встревоженным голосом спросила мама.

— Ну-у, Марин Алексеевна, разговор был конкретно за меня. Сказали, что если нормально пройду стажировку и стану на должность, то призовут, приведут к присяге и прикомандируют к службе военпреда на заводе, а работать буду в ка-бэ. А насчёт Лешего… Один из… — он кивнул головой наверх, — сказал, что обычно переселенцам призывного возраста, не служившим «за ленточкой», дают год-полтора обжиться, осмотреться, обнюхаться и проникнуться, а уже потом призывают. Так что Лёшку дёрнут, скорее всего, уже в будущем году.

Тут отца пригласили на собеседование. Он уселся за стол в ячейке, перед средних лет женщиной, ну, а мы пристроились, в пределах слышимости, у него за спиной.

Ход разговора подтвердил всё, что нам вчера успела рассказать Саша. Согласие на получение гражданства протектората. Служба, для отца, Валерки и женщин — в ополчении, для меня — годичная срочка, по сути учебка. И призовут меня, действительно, только в следующем году. Вопрос с организацией автосервиса оказался совсем несложным, зарегистрировать его можно было за один день, нам посоветовали только сначала выбрать свободное место.

Закончив оформление гражданства, отец отправился на второй этаж, в военкомат, а на освободившееся место усадил меня, с тем, чтобы я потом съездил за Олей, и, если что посидел с Костиком, пока та будет оформляться.

Со мной разобрались вообще, в один момент, выдали удостоверение протектората (от орденского оно отличалось только эмблемой и восьмизначным номером) и тоже отправили в военкомат. Там всё тоже было быстро. Мне объяснили порядок призыва и посоветовали, остающийся до службы год, использовать для наработки выносливости, ибо это может существенно облегчить мне службу.