Дмитрий Манасыпов - Метро 2035: Злой пес [litres]

– Я передумал… – Хаунд хмыкнул. – Оставь вас двоих, вы так и будете ворковать, йа. Пошли со мной, юноша.

Депо рядом с Победой сталкеры Безымянки облюбовали давно. Разбили на собственные отдельные норы, имеющиеся здесь в избытке, отдыхали, делали схроны, отлеживались. Хаунд знал каждый закуток и сейчас шел целенаправленно в гости в один из них.

Благо рыже-смугло-русая троица дев с Пятнашки, проданных в обход правил Птаху, не особо и скрывала имена продавцов: Буба, Клеф, Лапоть и Калашников – четверка жадных упырей. Лучше не придумаешь.

– Открывай, Буба! – Хаунд, спустившись с Зубом по лестнице в подвал, барабанил в дверь. – Вы здесь, йа, отметку сделали.

Отметки сталкеры оставляли на подходах, и разбираться в этих знаках могли далеко не все. Хаунд, провернув с четверкой пару дел, разбирался.

– Ты их хорошо знаешь? – поинтересовался Зуб, ожидая, пока им откроют… ну, или наоборот.

– Отлично знаю, прямо как облупленных, йа. – Мутант прислушался. – Идут, мазурики.

Впустили их только после сдачи оружия.

На парнишку сталкеры косились мрачно, но убивать не спешили. Возможно, прав был Хаунд, считавший, что хороших людей нет. Сам Зуб, окажись у него под руками сталкер, скорее всего, захотел бы спустить тому шкуру, причем медленно, чтобы помучился.

– Гутен таг, мужчины. – Хаунд, оседлав стул и положив руки на спинку, довольно рассматривал сталкеров. – Как вы сами тут, ничего?

– Да пойдет… – Буба ел что-то, смахивающее на большую кошку, отрезая куски ножом. – А ты…

– А я, понимаешь ли, йа, решил зайти к вам и размяться… – Хаунд улыбнулся ему как можно добрее и мягче. И, не дожидаясь хотя бы какой-то реакции от хозяев, сделал сразу несколько дел.

Швырнул стул в двух сидевших поодаль, одновременно отломив бедному предмету мебели ножку, которую всадил прямо в шею конопатому, стоявшему сбоку. В один прыжок оказался рядом с Бубой, ударил растопыренными пальцами тому в глаза, подхватывая разболтанный АКСУ и направив его на оторопело смотревших из угла первых двоих, лежавших на полу вместе с обломками стула.

Буба, зажав лицо руками, заорал, потом стал пытаться нащупать то одной, то второй ладонью кобуру на боку. Липкие от крови пальцы скользили, ничего не получалось, и сталкер просто выл.

Конопатый, выплескивая из горла постепенно уменьшающийся фонтан крови, скреб ногтями по лицу и тоскливо смотрел на Зуба. А того вдруг вырвало.

– От Эдди заразился? – поинтересовался Хаунд. – Умыться не забудь, а то воняет сильно, йа. Лапоть, Калаш, встали, медленно, руками уперлись в стену. И не дергаемся… йа?

– Зачем… – Один из них, что пониже, косился на орущего Бубу. – Мы ж… ты… Хаунд… Буба вон…

– Ты, прав, Лапоток, – кивнул Хайнд, – рихтиг. Бубу жалко, калекам в нашем мире не место.

Буба взвыл, а мутант подхватил нож и воткнул, как в масло, в затылок Бубы. Вой оборвался.

– Зуб! Забери оружие, аккуратно, йа. А вы пока слушайте, зайки-побегайки…

– Хаунд…

– Рот закрой. – Хаунд, дожидаясь Зуба, все же не торопился начинать что-то объяснять. Смотрел, держа ствол наготове.

Кивнул, когда рейдер все закончил.

– Знаешь, Лапоть, в чем ваша ошибка?

– В чем?

– Вы жадные и глупые. Зачем баб продали Птаху?

Сталкеры молчали.

– Ладно хоть не отказываетесь, йа. Знаешь, почему погиб Буба?

Лапоть скорчил рожу.

– Просто ты – псих.

– Колено или ухо?

– Чо?

– Ухо.

Выстрел звонко шарахнул, отразившись от стен убежища. Лапоть, тонко всхлипывая, зажал ладонью развороченную правую сторону головы.

– Не слышу «спасибо» за меткий выстрел, подаривший тебе, швайне, жизнь.

– Спасибо.

– Осталась у них еще совесть, как думаешь, Зуб? Я вот полагаю, что это не совесть вовсе… а страх.

Парнишка спорить не спешил, в душе полностью соглашаясь с мутантом.

– Ваш вожак вырезал на смачной заднице рыжей девки свои инициалы. Разве можно так относиться к женщинам, Лапоть, насиловать, резать… а?

– Она мут…

Хаунд зловеще оскалился.

– Смотри, Зуб, вот тебе еще одно подтверждение их глупости. Лаптя – уж точно. Не стоит говорить о мутациях, мутантах и их правах в нашем обществе, да еще и так пренебрежительно, йа? Вот-вот…

Второй, Калашников, пнул товарища в ногу, явно призывая заткнуться.

– Ба-а-а, – протянул Хаунд, – а вот и самый смышленый пришел в себя. Штаны не загадил, майн фрейнд?

– Тебе-то какое дело?

– Для интереса. Ну, Калаш, вещай.

– Что надо?

– Деловой разговор. Ты же понимаешь, натюрлих, что если весть о продаже девок дойдет до бугров Безымянки, то вам вряд ли светит что-то хорошее? Как думаешь, успели с девками перетереть фейсы?

– Сволочь…

– Сволочи, я бы сказал, йа. И очень злые на вас, чертовы вы идиоты.

– Договоримся? – Калашников, не отрывая рук от стены, все же расслабился.

– Рихтиг, еще как договоримся. Дело простое: вывести с Советской и Победы Воронкова и семью. Сегодня, до вечера, свести их вместе где-то на Птичке и сопроводить на Прогресс… Если вдруг вас фейсы раньше не встретят.

– Обманут, – брякнул Зуб. – Точно обманут.

– Найн, юнге. Знаешь почему?

– Не-а…

– А я сейчас расскажу, йа. Лапоток, Калашников, слушайте, вас касается…

Хаунд, покопавшись в карманах умершего Бубы, достал портсигар и закурил, затягиваясь горьким сизым дымом.

– Прогресс отпустит их после передачи нужных людей только из-за самой семьи. Фейсы хорошо помнят подонков, пакостивших им. А вот эта самая банда крутых ребят, йа, таких из себя рыцарей без страха и упрека, полгода назад выловила у гипсового двух разведчиков и лаборантку заводчан. Разведчиков, не парясь, шлепнули, а вот девочка… девочке повезло меньше – на то время, пока дядя Хаунд ее не нашел и не вернул домой, пусть и не совсем физически целую.

Но с памятью у нее все хорошо, и тех утырков девушка запомнила четко и ясно, хоть и не по именам-погонялам – тут вам хватило ума не называться. Только меня, братцы-кролики, не проведешь, и кто там был, мне стало ясно сразу, и догадками своими я уже поделился с весьма серьезным фейсом.

Понимаете, Лапоток и Калаш, как для вас все оборачивается? Доведете Воронкова – фейсы вам не выпустят кишки. Я попросил, обещав убить Бубу и Клефа… Дадут вам возможность уйти. Только их головы принесете с собой.

Если вы решите драпануть прямо сейчас – хуже времени нет, сами знаете: Прогресс на усилении, Зубчага перекрыта от Товарной и до поста, Алмаатинку стерегут рейдеры, йа…

Сталкеры молчали. Зуб тоже молчал.

– Через Южный мост не выйдете, думаю, – там ваши и посты, стерегущие всех подряд. Ну а сунуться через город – то же самое. В Пятнашку вы точно не попрете. Выход один, ребятки, – сделать дело и пересидеть всю катавасию здесь, натюрлих. Но дело сделать… угадайте почему?