Николай Побережник - Эрта. Личное правосудие

– Детей, господин Вайс, надо воспитывать в более молодом возрасте, иначе они рискуют не только своей жизнью, но и жизнью других, – Кинт ответил на рукопожатие.

– Согласен с вами… присядем? – Вайс показал на низкий столик между креслами напротив камина, на полке под столешницей был весьма привлекательный набор из красивых бутылей и графинчиков.

– Не против, секунду, – Кинт взял со стола свою бутыль, стакан и усевшись в удобное кресло налил себе шант, затем держа бутыль в руке достал с полки под столиком пустой стакан, плеснул в него шанта и пододвинул хозяину кабинета.

– Моя супруга умерла от чахотки, когда сыну не исполнилось и года, я пытался быть хорошим отцом, но вероятно что-то упустил… – Вайс тоже сел и поднял стакан.

– Ладно, господин Вайс, я пришел в ваше заведение не стреляться, и уж тем более не воспитывать кого-то, забудем!

– Вы благородный человек, господин Тиссэ, надеюсь на дальнейшее знакомство, – Вайс отсалютовал стаканом в сторону Кинта и отпил крепкий напиток.

– Если честно, – Кинт чуть подался вперед, – мне порекомендовали это заведение, чтобы найти себе экономку.

Вайс дослушал фразу, тоже подавшись вперед, потом грохнул широкой ладонью по столешнице и громогласно расхохотался.

– Только вот теперь теряюсь, какую мне выбрать, беленькую или темненькую, толстуху или стройную, – Кинт договорил с серьезным лицом и тоже засмеялся, откинувшись на спинку кресла.

Дверь приоткрылась, один из мордоворотов просунул голову, убедился, что все нормально и снова исчез.

– Уфф… – Вайс просмеялся, достал из кармана носовой платок и промокнул им в уголках глаз.

– Так что, – Кинт наполнил стаканы, – мне остается сожалеть, что просьба моего приятеля останется не выполненной.

– Какая просьба?

– Найти экономку, это действительно так, просто давать объявление в газету – это немного не то, лучше услышать рекомендации от уважаемых людей и прислушаться к их советам. Мой приятель открывает здесь, в Латинге, представительство, дело серьезное… вот и попросил меня. А я здесь тоже недавно, так, осматриваюсь… последний раз был в Латинге еще до Северной войны.

– Многое изменилось после Северной войны… – Вайс стал серьезным, – значит, вы действительно ищете хорошую экономку, что ж, думаю, я смогу вам помочь.

– Это было бы великолепно!

– Куда ее направить и к кому?

– Послезавтра мой приятель как раз вернется из поездки, он открыл контору, вниз по улице от площади «представительство Северного горного треста».

– О, солидный человек, должно быть ваш приятель.

– Это да.

– А вы, господин Тиссэ чем занимаетесь?

– Небольшая табачная мануфактура и табачные плантации к западу от Шоута. Сигару? – Кинт достал серебряный пенал, открыл крышку и предложил Вайсу, – в моей семье все были людьми науки, а я вот, отошел от устоев и решил заняться табаком.

– Благодарю, но я не курю табак, хотя запах мне нравится, так что можете закурить.

Вайс внимательно посмотрел на руки Кинта, когда тот раскуривал сигару и сказал:

– Вы хорошо стреляете.

– Я много практикуюсь, люблю это дело.

– Экипаж подан, господин, Жака осмотрел ваш лекарь и повез домой, – снова приоткрыл дверь, просунул голову и доложил один из мордоворотов.

– Что ж, господин Тиссэ, был рад знакомству, – Вайс поднялся, достал из нагрудного кармана небольшую тонкую медную пластину и протянул Кинту, – продолжайте отдыхать, еще раз извините, а с экономкой обещаю, я вам помогу.

Кинт покинул «Цветы Латинга» глубокой ночью в компании пятерых девушек. Заплатив водителю моторного фургона золотой кест, он попросил развезти всю веселую компанию по домам. Дейни очень настойчиво предлагала продолжить веселье в ее обществе, но Кинт отказался, сославшись на плохое самочувствие после безмерной пьянки, что отчасти было правдой.

Фургон покатил дальше по мостовой ночной улицы, а Кинт шагнул в тень подворотни, стянул парик, отлепил усы и бородку и сунул весь этот маскарад в карман. Одним из ключей, что дала хозяйка апартаментов, отомкнул уличную дверь на лестницу, поднялся наверх, в апартаменты, и с большим облегчением стянул с себя туфли. В комнате, что с видом на площадь, было свежо – Кинт оставил открытым окно и здесь и в другой комнате.

– Утро будет прохладным, – вслух сказал Кинт, прошел по комнатам и закрыл окна.

Затем, он зажег светильник на столе, сел на стул и выложил из кармана на белоснежную скатерть с кружевами сначала газету, потом тонкую медную пластину… «Председатель правления зерновых бирж Степной провинции Андрэ Вайс» – было отчеканено мелким шрифтом.

– Солидное знакомство, – сказал Кинт, отложил пластину и развернул газету на первой полосе, – похоже, Стрелок сделал свое дело…

За последние несколько лет прогресс продвинулся не только в развитии энергии, оружия, силовых установок. И если во времена юности Кинт о фотографии только читал в газетах или слышал на занятиях в сиротской школе, то со временем фотография перестала быть очень дорогим развлечением для аристократии. В городах появлялись салоны фотографических художеств, на фотографов учили в Майнге, там же из года в год совершенствовалось и фотографическое оборудование. Давно можно встретить фотографа на службе в жандармерии или в крупной газете… Вот и теперь Кинт не без удивления смотрел на фотографию преступника, буквально изрешеченного пулями, рядом винтовка. Без сомнения, это винтовка Стрелка, изготовленная на заказ, под мощный патрон с тяжелой пулей, но преступник на фото – это не Стрелок. В статье говорилось, что монаршей персоне уже ничего не угрожает, хотя он и пребывает в крайне тяжелом состоянии. Преступника застрелили городовые, когда тот, убегая, внезапно запнулся и стал хорошей мишенью. В статье также говорилось, что городской совет Актура и совет Гильдий объявили, что торжества по случаю годовщины Северной войны отменены не будут.

«Интересно, почему Стрелок не стрелял в голову? Если верить газете, то для навыков Стрелка расстояние от рыбацких лачуг до пристаней даже не дистанция, так – стрельба для развлечения, как по бутылкам», – думал Кинт, раздевшись и погасив лампу, еще, забравшись под одеяло, он с сожалением думал о том, что выпил неприлично много, а времени выспаться осталось мало…

Утром зарядил дождь и выбираться из-под одеяла не хотелось. Наконец Кинт поборол в себе эти аристократические замашки – поваляться с утра в постели после ночного веселья. Подошел к окну и открыл его, пустив в комнату свежий и сырой воздух, пусть лучше так, хоть взбодрит. Затем, несколько раз потянул за шнур, свисающий с потолка у входной двери – вызвал с кухни доходного дома прислугу. Спустя минуту, в дверь осторожно постучали, и худенькая девчушка в накрахмаленном белом чепце и белом же фартуке, вошла в комнату. Кинт попросил ее принести завтрак, та согласно кивнула и исчезла за дверью.