Николай Побережник - Эрта. Личное правосудие

– Хорошо! Сию минуту! – управляющий даже взял высокую ноту, и побежал, обогнав Кинта, едва не свалившись на лестнице.

Вернувшись в особняк, Кинт еще некоторое время сидел в кабине моторной повозки, загнав ее в гараж, и курил трубку. Про отсутствие нервов это он, конечно, погорячился, и ухмыльнулся тому, как трясется его рука, рисуя в полумраке табачным дымом, струящимся из мундштука, дерганый след.

На следующее утро Кинт проснулся в отличном настроении, он выспался, несмотря на опасную ночную встречу. С улицы доносились гудки фабрик и мануфактур, призывающие рабочих на свои места, но были еще гудки, их не перепутаешь ни с каким другими – это капитаны судов и самоходных барж в порту устроили странную перекличку. Но Кинт уже знал, что это значит – это открылась навигация. Кинт поднялся, прошлепал в сторону туалетной комнаты и задержался у окошка, почти под потолком, глянув на небо, оно было почти безоблачно и светило яркое солнце.

– Домой… – тихо сказал Кинт, улыбнулся сам себе и пошел умываться.

Одевшись и сунув в карман толстую пачку бумажных денег, Кинт вышел из комнаты и практически столкнулся во внутреннем дворе особняка нос к носу с Тилетом…

– О! А я к тебе, как прошло? – Тилет был одет неброско, явно на какое-то задание отправиться собирался, во внутреннем дворе особняка стояла его конная повозка, в которой скучал Дерий и, увидев Кинта, помахал ему рукой.

– Сначала позавтракать, потом в канцелярию городского совета, а потом в порт, – ответил Кинт и тоже поприветствовал рукой Дерия, – а прошло все вроде бы хорошо. Письма я им отдал. Старика обещали не трогать.

– Похоже, ты их убедил, – почесал бритый затылок Тилет, – а в порту, что собрался делать? То, что я думаю?

– Да Тилет, буду искать первую попавшуюся посудину, идущую к терратосу Аканов и проситься в пассажиры, каких бы денег это ни стоило.

– Вот! И за меня проси, надоело мне это иностранное болото! Домой поедем, да, а этим столичным я купил билеты сегодня на вечерний экспресс в столицу. Держи…

Тилет сунул Кинту пачку банкнот, перетянутую бечевкой и побежал к повозке, а потом остановился и спросил:

– Обедаем вместе?

– Да! – Кинт кивнул и зашагал к арке, затем вышел на мостовую и пошел привычной дорогой, вдоль замшелых стен каменных домов.

Завтракал Кинт как всегда – на набережной, но сегодня завтрак немного затянулся, Кинт не мог налюбоваться на горизонт, где нет туч свинцового цвета, а синеет небо с белыми мазками облаков… Отчего-то Кинту пришла в голову мысль, что такой вид на горизонт стоит нарисовать, и он чуть не выронил чашку с чаем, оттого, что перед ним очень явно возник образ Сэт.

– Давайте я вытру, – внимательный парнишка из прислуги таверны стал вытирать полотенцем пролитый на столешницу чай.

– Спасибо, – Кинт положил на стол купюру, выйдя из оцепенения из-за образа Сэт, возникшего так явно перед глазами, – скажи, а в вашем заведении есть что-нибудь крепкое и многолетней выдержки?

– С утра, господин Кинт? – удивился парень, но шустро переместил деньги со стола себе в карман.

– Навигация! – кивнул Кинт в сторону порта.

– Согласен, это повод, но навигацию открыл воздушный флот, еще вчера прибыл первый транспортный дирижабль из терратоса Аканов, а сегодня на рассвете он уже отчалил с грузом.

– Так есть что-нибудь многолетней выдержки?

– Вам бутыль?

– Шутишь? Сам же сказал – утро… рюмку неси.

– Но за рюмку вы дали слишком много, даже с учетом стоимости завтрака.

– Оставь остальное себе, ты всегда внимателен с посетителями…

Крепкий с фруктовым запахом напиток оставил приятное послевкусие, и Кинт, стоя на пороге таверны, набил трубку, любуясь прекрасным солнечным утром, раскурил ее и медленно зашагал в сторону городского совета, где нужно было забрать какую-то старую механическую безделушку, что передали на продажу в ломбард. Кинту было приятно наблюдать за суетой в порту и в бухте, наконец эта наводившая несколько месяцев тоску неподвижность пришла в движение, а промозглая сырость сменилась ясным небом. Кинт даже снял и повесил на сгиб локтя плащ, он надел его по привычке, опасаясь дождя, а теперь даже припекало и стало жарко.

Спустя полчаса неспешной прогулки, Кинт был уже у здания городского совета.

– Несите сразу в ломбард, моему племяннику, господин Тьеш так распорядился еще на неделе, – секретарь городского совета вручил Кинту сверток.

– Прощайте, – Кинт коснулся полей шляпы, которая давно потеряла форму из-за частых дождей.

– То есть? – поднял взгляд на Кинта секретарь, который не считал нужным даже смотреть Кинту в глаза.

– То и есть, надеюсь, я скоро покину вас, и вам с экономкой господина Тьеша больше некому будет мыть кости.

– Ах, да, – сообразил секретарь, – открылась навигация, что ж, всего вам хорошего.

– И вам, всех благ! – Кинт коротко поклонился и вышел из кабинета секретаря, который скорее походил на чулан.

– В порт! – сказал Кинт извозчику, что скучал на площади у городского совета и протянул ему пару монет.

– Сегодня все едут в порт, – заметил извозчик и хлестнул вожжами двух кобылок.

Действительно, у Кинта было ощущение, что в билетной конторе порта собралась половина города. Решив, что терять время не стоит, Кинт обошел старые склады, нашел дыру в заборе, пролез на территорию пристаней и замер как вкопанный, увидев силуэт самоходной баржи, что швартовалась рядом с громоздкой конструкцией портового крана. Две высокие трубы сильно чадили, а большие гребные колеса по бортам вспенивали воду бухты. В памяти полетели обрывки фраз, и обстановка в капитанской рубке…

– Эй, каторжанин несостоявшийся! Идем обедать! – Кинт словно переместился на полтора десятка лет назад, эта фраза капитана баржи крепко засела в воспоминаниях. И капитан баржи, дымил трубкой и улыбался в пышные седые усы, переходящие в бакенбарды…

– Нет, не может быть, – тихо сказал Кинт и присел на растрескавшийся бочонок, что валялся под ногами, – должно быть, тот добрый человек давно умер.

То, что самоходная баржа была та самая, сомнений у Кинта не было – и одна из труб немного ниже другой, и вымпела на мачте…

– Что за новость?! – Кинт немало удивился, увидев на мачте один из имперских вымпелов терратоса Аканов, – в терратос что, вернулась монархия вместе с монархом?

Кинт так и просидел на растрескавшемся бочонке час с лишним, ожидая, пока самоходная баржа пришвартуется, с ее палубы снимут краном несколько моторных экипажей и пару десятков больших ящиков. Когда суета у баржи прекратилась, Кинт быстро зашагал к пирсу.

– Могу я поговорить с капитаном? – Кинт остановился у лихого матроса с револьверной кобурой на поясе, что стоял рядом со спущенным на пирс трапом.