Андрей Лях - Челтенхэм [litres]

Диноэл давно заметил, что лучше всего ему думается, если занят какой-нибудь тупой физической работой. Часы показали, что до спутника еще часа три с лишним, Дин включил резак, выпустив пышущее жаром лезвие, и первые косые шайбы гранита улетели в пропасть, превращаясь в черные точки на фоне полоски белой пузырящейся воды. Шумом в этой местности никого не удивишь, и уже через час глубина тоннеля увела Диноэла на безопасное расстояние от открытого неба.

Ночевал он хотя и в не законченной, но уже вполне пристойной норе, с комфортом устроившись в объятиях плаща. Словно завершая картину уюта, принялся накрапывать дождь, ничуть не опасный для Диновых сосновых крошек-осведомителей; дождь, грозу и все такое Диноэл любил с детства – разумеется, не мокнуть в чистом поле, а наблюдать из какого-нибудь надежного убежища, скажем, из воздухозаборного люка где-нибудь на верхнем техническом этаже небоскреба СиАй. До чего же здорово. За его спиной, за неровным вырезом перевала – Золотая долина, сказочно красивые и родные до боли места, вот бы где пожить, но уж туда-то ищейки Джона Доу заглянут в первую очередь. Насмешка судьбы – все заканчивается именно там, где когда-то начиналось. Когда-то и он, и все остальные искренне верили, что вот там, в Золотой долине, в недрах обиталища загадочных Драконов, как раз и скрыт вход в Базу, в невероятное хранилище вселенских тайн.

Теперь это смешно. Для Джона Доу, наверное, особенно.

То, что База, что бы этим словом ни называлось, реально существует, Диноэл ни минуты не сомневался – он это чувствовал, и такому чувству он верил больше, чем сотне самых убедительных доводов. Но остался ли у него шанс за отпущенный краткий срок ее найти? Быть или не быть? Бросать жизнь на то, чтобы пойти туда, не знаю куда, отыскать то, не знаю что, чтобы оно не досталось тому, неизвестно кому? До сих пор не выходило, а вот сейчас вдруг повезет?

Дин был феноменально удачлив, он вышел живым из дюжины переделок, которые иному запросто стоили бы головы, и прекрасно отдавал себе отчет, что без элемента везения не может быть никаких начинаний – пустячная немилость судьбы без труда опрокидывает самые блестящие расчеты. Но полагаться на случай, как бы верно он тебе ни служил, нельзя. На войне, в политике и дипломатии возможны ошеломляющие трюки, но они требуют тщательной подготовки. Успех приносит кропотливая, занудная работа, многократное дублирование и страховка, долгие репетиции, каким бы кудесником и везунчиком ты ни был. А ему сейчас придется творить чудеса голыми руками, по наитию, и это без оговорок верный провал. На этом печальном итоге он заснул, и дальше его принялась мучить обычная чертовщина, было отступившая в последние полгода.

На пороге пещеры, в лунном свете (какая, к черту, луна, все небо в тучах – но этой братии законы реальности не указ) стоял генерал Тимоти Флетчер, тот самый Слон, которого Дин когда-то так невежливо накачал наркотиками. В отличие от большинства гостей, Слон не прихватил с собой ни кресла, ни стула, ни табуретки, а непринужденно стоял в самом проеме, слегка отступив под сень козырька. Диноэл, со своей стороны, даже и не подумал подняться ему навстречу, а остался лежать и лишь заложил руки за голову, чтобы удобнее было смотреть.

– Знаешь, что я тебе скажу, Слоняра? С твоей внешностью надо было сниматься в кино, а не лезть в Контакт… Ладно, нечего молчать, что ты там припас, какие обвинения, выкладывай…

Слон лишь усмехнулся. И в потустороннем варианте он по-прежнему был высок, усат и внешность имел картинно-мужественную с эффектно седыми висками.

– Хамите начальству, Терра-Эттин. Хотя бы даже призрачному.

– Ты мне больше не начальство, Слон. Ты вообще плод моего больного подсознания, тебя вообще нет.

– По документам – все еще начальство, и кто я такой на самом деле, наука еще не решила – позволь напомнить, ты и сам у нас не совсем человек. Но это бог с ним, не за этим пришел. Расскажи-ка ты мне про пятьдесят шестой год, про Пять Углов. Что там у вас вышло?

– Вот так интересно. Ты-то тут при чем? Тебя в пятьдесят шестом уж не помню сколько лет как на свете не было.

– А вот это, уважаемый Терра-Эттин, вас никак не касается. Давайте к делу. Я слушаю.

Дин сдержанно вздохнул:

– Да, умеете вы найти больные места. Хоть бы кто доброе слово сказал… Н-да. На Пяти Углах вышел провал… ну, может быть, не провал, а прокол, но глупый и досадный. Мелочь, может быть, но как раз такие мелочи и отравляют жизнь, а про карьеру и речи нет.

Был я там с Харрисом и Роганом, и прилетели мы на Цитадель забрать для отдела материалы и технику, не помню что, ни о каких подвигах никто и думать не думал. А Харрис в это время гонялся за неким Каледоном – я тоже о нем по разным делам слышал, – были у них давние счеты, еще до Института, вроде бы подставил этот Каледон где-то бывших харрисовских ребят, и вышло десять трупов. Харрис на этом просто подвинулся. Расписываемся мы в бумажках у тамошнего начальника Бейли, и вдруг этот Бейли говорит: здесь твой Каледон, держит контрабанду в Зоне за Складами. Поддержал полицейский полицейского. Харрис взвился, и я понял, что удерживать его без толку, да и не стоит – свихнется.

У Бейли, от его цитадельской жизни, тоже мозги съехали набекрень. Штука в том, что все эти истории о Зоне на Складах – чистейшей воды сказка, или, вернее сказать, суеверие, вот с такой бородой. Я не верил, и никто не верил. Мало что пригородилось какому-то кладовщику, или там лифт зачудил. Бывает. Ведь такую дичь представить невозможно – на Станции Совета, под боком правительства – Зона Предтечей!

С другой стороны, без таких сказок не было бы нашего ремесла. Сколько раз бывало такое, что контрабандисты и прочая криминальная публика находили такие ходы-проходы, что ученые мужи только ахали. Там ведь тоже есть народ с большой догадкой и специалисты экстра-класса, вспомним хотя бы Пиредру. Криминальный гений. Я и подумал – а вдруг? Чем черт не шутит?

Тут Дин сел, сбросил плащ и привалился к холодной стене.

– Это была моя первая ошибка. Впопыхах – как в такое поверишь? – мы не взяли с собой тяжелого оборудования – только оружие и стандартное снаряжение. Я нарушил закон. Как идиот, по легкомыслию. И то сказать, хороши бы мы были в коридорах Президиума с нашими вьюками и пушками. А ведь чувствовал – идет волна удачи, подхватило. Боялся сглазить, что ли? Бес попутал.

Короче, мы проскочили. Есть там Зона. Думаю, все дело в харрисовской упертости – мчался он как бык, такая жажда справедливости в нем горела. Самого прохода я даже не почувствовал – был там закуток между вторым шлюзом и лифтом, двадцать раз я потом в нем бывал – и ничего, а тут ахнуть не успели – и уже Зона. Словом, вышла плюшка хуже, чем у любого «чайника».