Андрей Лях - Челтенхэм [litres]

Да, огнестрельное оружие доказало свою необычайную живучесть, и хотя утратило монополию и резко сузило экологическую нишу – потягайся-ка со скорчером на приличной дистанции, да еще в открытом космосе, – тем не менее успешно сосуществовало с оружием электронным, лазерным, пучковым и еще бог знает каким. Даже пресловутая латунная гильза, кончину которой предрекали еще многие столетия назад, дотянула до трансгалактических времен. Причин тому было несколько.

Во-первых, как выяснилось, человека вовсе не обязательно прожигать потоком электронов, пучком лучей или еще чем-то фантастических мощностей. Крохотный кусочек металла, пробивающий человеческое тело в любом месте – та самая пуля, которую путем разных технических ухищрений сделали точнее, быстрее – короче, менее дурой, по выражению древнего воителя, – вполне успешно справлялась с задачей. К тому же длина ствола к тому времени изрядно подсократилась – «умная» пуля не нуждалась в столь длительном наставлении перед дальней дорогой. Батарейка, вставленная в квантовый генератор, должна поджарить неприятельского солдата на расстоянии и в укрытии, но другая такая же батарейка в любом из многочисленных защитных устройств этого же солдата успешно спасала, на любую технологию немедленно находилась контртехнология, и лавинообразный рост стоимости обеих ни к какому выигрышу не приводил.

Это уже вторая причина. Электроника оказалась чертовски уязвимой. Выходила совершеннейшая чепуха: нейтрализовать и заблокировать каскадные цепи скорчера было намного проще, чем остановить дурацкую стальную пружину, гоняющую стальной же затвор по рельсам ствольной коробки.

Третье, и немаловажное обстоятельство – это стоимость и доступность. Какие бы чудеса ни творила техника, цена огнестрельного и электронного оружия несопоставима. Для производства все тех же скорчеров необходим по меньшей мере завод, в кустарно-полевой кухне искусственных кристаллов при всем желании не вырастишь, их надо откуда-то доставлять, а это в военных условиях бывает проблематично. С другой стороны, производство пулемета любой сложности и в промышленных масштабах можно наладить в самой дремучей тьмутаракани буквально с нуля, имея под рукой самую что ни на есть первобытную мастерскую. Утвержденный веками принцип «дешево и сердито» по-прежнему торжествовал в военном деле.

Он лежал на базальтовой скамье, оборудование едва слышно шелестело в стилистике «ветер в саду» – то-то взвоет, если в округе появится кто-то посторонний. Вообще, такое уединение Дин мог выносить очень недолго – по причине тут же нарастающей депрессии и кошмаров, – ведь он исчез, его не было, ни малейшего контакта с миром людей, а это подозрительно похоже на смерть. Ну, может, и не совсем смерть, но как-то очень неуютно. Однако временами совершенно необходимо.

Дин всем своим существом осознавал тот факт, что все триумфы и прорывы современных технологий вызывали бы у Предтечей разве что рассеянную улыбку, что в сравнении с ними теперешняя цивилизация подобна землеройке, неожиданно уткнувшейся носом в колесо пятисоттонного карьерного самосвала. А может быть, и не землеройке. Может быть, чему-то еще меньше и примитивнее – сколько бы самые премудрые комиссии ни заседали вокруг самого премудрого компьютера. Словом, если у Предтечей были основания скрыть от человечества заветные двери своих Баз, то ищите, ребята, не ищите – век не найдете, нет у вас инструментов для таких поисков, и не скоро будут. Правда, к счастью или к несчастью, у этой проблемы имелся любопытный нюанс – пустяк, но сегодня для Диноэла он приобретал решающее значение.

Как это ни удивительно, но творцы Вселенной, исходя из чего-то, чего нашим умом все равно не охватить, все же принимали в расчет появление человечества. И исходя из каких-то опять-таки непостижимых целей, для отдельных избранных из числа людей некоторые подходы к сокровенным знаниям были приоткрыты, Предтечи назначили немногочисленную когорту привратников и ключников у врат своих тайн. Король Англии Ричард, по мнению Диноэла, как раз и был одним из таких посвященных, и, надо заметить, своим допуском к неким откровениям он широко пользовался и даже торговал – именно обещанием неизвестного могущества он купил благосклонность и без того могущественного Кромвеля (занятная деталь: ни Кромвель, ни его бесноватый вождь и предшественник Шарквист даже не пытались заменить Ричарда на своего, стимфальского ставленника). Причем угодил Ричард им до такой степени (о чем с сарказмом отзывался в разговоре с Диноэлом директор Айвен Тью), что в самый драматичный момент своей жизни, бежав из разгромленного и захваченного врагом Стимфала, Кромвель, пройдя сквозь все заслоны союзнических флотов, помчался не скрываться и спасать жизнь, а за советом к Ричарду, и лишь после беседы с ним тихо-мирно сдался на милость победителей.

Ныне хитроумный англичанин, скорее всего, за ту же цену приобрел себе нового покровителя – Джона Доу, человека, тоже облеченного властью и, несомненно, тоже метящего очень высоко. Что ж, на сей раз феодальный политик с берегов Твидла, профессор и завкафедрой Стэнфордского университета, добился цели, к которой шел столько десятилетий, – кольцо власти ненавистных оккупантов распалось, и скоро он сможет поворачивать историю британской державы как заблагорассудится, без оглядки на блюстителей научных закономерностей. К слову сказать, на тернистом пути к вожделенному призу, еще со времен регентства своего отца, Ричард тоже отнюдь не пренебрегал контрабандной поддержкой древнего космического разума. Диноэлу были прекрасно известны все подробности его восшествия на престол и последующего правления – в конце концов, он и сам был одной из таких подробностей – и ясно отдавал себе отчет, что никакими талантами (как бы ни был одарен от природы Ричард), никакими счастливыми обстоятельствами карьеры герцога Глостерского не объяснить. Его политическая прозорливость не просто граничила с ясновидением, но беззастенчиво с ним смешивалась, его полководческий дар, хотя бы и с учетом запрещенных инопланетных технологий, не вмещался не только в рамки воображения, но и элементарной человеческой логики – другими словами, ту черту, которая отделяет везение от чуда, Ричард легко и непринужденно переступал множество раз.

На этом месте мысли Диноэла свернули в привычное пессимистическое русло. Никаких надежд, что именно сейчас вдруг, по какому-то наитию, Ричард надумает поделиться своей самой сокровенной тайной. Время уговоров миновало, он в двух шагах от свершения заветной мечты – с какой стати ему откровенничать с внезапно подоспевшим представителем постылой земной администрации? Признаемся честно: если это и шанс, то шанс, мягко выражаясь, неважный. Гнилой, прямо скажем, и чтобы начать с него какую-нибудь импровизацию, нужна не просто удача, а невообразимая, небывалая удача, невероятное стечение обстоятельств. Возможно ли такое? Да, возможно, и в этом крылся второй интригующий нюанс истории с Базой.