Виктория Шваб - Месть [litres]

– Теперь, – сказал Стелл, – ты пойдешь с нами. Нам ни к чему прибегать к насилию, – продолжил он. – Встань на колени и…

Виктор не стал ждать, пока Стелл закончит. Он протянул руку со всем, что имел. Два тела упали на пол позади него, другие изогнулись на периферии его взгляда.

А Стелл выстрелил Виктору в грудь.

Он пошатнулся, схватившись за ребра. Но крови не было, только красный дротик. Флакон, уже пустой. Что бы в нем ни оказалось, оно было сильным – Виктор вырвал дротик, но его конечности онемели.

Он вывернул рубильник на собственных нервах, цепляясь за боль, чтобы сфокусироваться.

Виктор поставил на колени еще двух солдат, прежде чем еще один выстрел пронзил его бок. Третий попал в ногу, и Виктор почувствовал, как поскользнулся. Он попытался прижаться к стене, но ноги уже подгибались, зрение мерцало, а затем потускнело. Он увидел, как солдаты бегут к нему, а затем…

Темнота.

В трех кварталах от Кингсли Джун готовила какао, а Сидни сидела на краю безликой мотельной кровати. Снаружи начался дождь. Сид снова попробовала набрать Виктора, но теперь он отключился, как и Митч. Она даже набрала Доминика, но и там не ответили.

Джун рассказала ей все: про целевую группу ЭОН, про их миссию по поимке Виктора и Сидни, про то, что Джун пришлось выбирать быстро, ведь она могла успеть добраться только до одного. Как Джун волновалась – и что когда она добралась до Кингсли, солдаты ЭОН уже были там.

Значит, Митч…

Джун, казалось, читала мысли Сидни.

– Здоровяк сможет о себе позаботиться, – сказала она, неся две кружки, – а если нет, чем бы ты помогла? Не обижайся, Сид, но твоя сила не защитит его – они просто поймали бы тебя, а Митч бы этого не хотел. – Она помолчала. – Выпей, ты дрожишь.

Сидни обхватила пальцами горячую кружку. Джун утонула в соседнем кресле. Это было так странно – видеть ее снова. В течение более трех лет Сид жила с ее голосом, словами в телефоне, но видела лицо Джун только один раз, и, конечно же, это было не ее лицо. Даже не то, которое она носила сейчас. Сидни сделала длинный обжигающий глоток, съежившись не от жары, а от сахара – Джун переборщила со сладким.

– Как ты на самом деле выглядишь? – спросила Сид, дуя на чашку.

Джун подмигнула:

– Извини, ребенок, у девушки должен быть секрет.

Сидни посмотрела на какао и покачала головой:

– Что нам теперь делать?

– Нам, – сказала Джун, – надо что-то придумать. Мы справимся, ты и я. Просто заляжем на дно, пока все не закончится, а затем…

– Пока что не закончится? – потребовала Сид. – Я не могу просто сидеть здесь, когда Виктор и Митч в беде.

Джун наклонилась вперед, положив руку на сапог Сидни.

– Они не единственные, кто может тебя защитить.

– Речь не о защите, – отстранилась Сид. – Они моя семья.

Джун застыла, но Сидни уже встала на ноги, оставив полупустую кружку у кровати.

Джун могла бы схватить ее, но она этого не сделала. Просто смотрела Сидни вслед.

Сид была почти у двери, взялась за ручку, но та вдруг словно уплыла за пределы досягаемости. Пол тоже накренился. Сид постаралась не упасть.

Она зажмурилась, но это только усугубило ситуацию.

Когда Сидни снова открыла глаза, Джун была рядом, успокаивающе протягивала руку.

– Все в порядке, – сказала она с мягким, мелодичным акцентом. – Это нормально.

Ничего подобного.

Сидни попыталась спросить, что происходит, но язык налился свинцом, и когда она попыталась отодвинуться, то пошатнулась, борясь с головокружением.

– Ты поймешь, – говорила Джун. – Когда все это кончится, ты будешь…

Зрение Сидни размылось, и Джун обняла ее, когда она упала.

Пол задрожал под ногами Эли, когда транспорт направился к Мериту.

Через пять минут езды капюшон сняли, сменив темное внутреннее пространство ткани на темное внутреннее пространство самого фургона без окон. Незначительное улучшение, но, безусловно, шаг вперед.

Солдат с карими глазами сидела на скамейке справа от Эли. Двое других напротив. Они ехали в тишине, Эли краем сознания пытался отследить расстояние, а в остальном прокручивал в голове детали плана, который ему дали, размышлял над проблемой Марселы и ее избранных.

Он почувствовал, как Карие Глаза смотрит на него.

– Что-то не так? – спросил Эли.

– Я пытаюсь понять, как такой парень, как ты, убивает тридцать девять человек.

Эли поднял бровь:

– Нельзя убить то, что уже мертво. Можно лишь от него избавиться.

– Это касается и тебя?

Да. Так долго Эли считал себя исключением, а не правилом. Теперь он знал лучше. И все же Эли получил эту особую силу. В его голове вспыхнуло воспоминание: он стоит на коленях на полу, снова и снова разрезая запястья, чтобы увидеть, когда же Бог позволит ему умереть.

– Я бы похоронил себя, если бы мог.

– Наверное, круто, – сказал Зеленые Глаза. – Быть неубиваемым.

Второе воспоминание – как он лежит на том лабораторном столе, а Хэверти держит в руке его сердце.

Эли ничего не сказал.

Через несколько минут фургон остановился на оживленной улице – Эли услышал шум еще до того, как задняя дверь распахнулась и вошел сам Стелл.

– Бриггс, – кивнул он женщине. – Самсон. Хольц. Проблемы есть?

– Нет, сэр, – ответили они в унисон.

– Где ты был? – потребовал Эли.

– Хочешь верь, хочешь нет, – сказал Стелл, – но не ты был высшим приоритетом.

Он хотел нанести удар, но Эли видел только правду, написанную на лице директора.

Виктор.

Фургон проехал еще несколько кварталов, прежде чем свернуть в переулок. Три солдата вышли, но не Стелл. Он обратил свое внимание на Эли:

– Они собираются обезопасить помещение. Через минуту мы с тобой покинем этот фургон и войдем внутрь. Устроишь сцену, и этот ошейник станет первой из твоих проблем.

Эли протянул свои запястья:

– Если хотите не привлекать внимания, это, вероятно, придется снять.

Стелл наклонился вперед, но просто бросил пальто на вытянутые руки Эли, скрывая их от глаз. Эли вздохнул и последовал за директором из фургона. Он посмотрел на голубое небо и впервые за пять лет вдохнул свежий воздух.

Стелл положил руку Эли на плечо и держал ее там, пока они шли мимо машин перед отелем.

– Помни свои инструкции, – предупредил Стелл, когда они прошли через двери и пересекли вестибюль, идя к лифтам.

Солдаты ждали на пятом этаже.

Двое в зале, один все еще осматривает комнату.

Они сняли шлемы, пытаясь слиться, и взору предстали три молодых лица. Женщина лет тридцати, компактная, сильная и стойкая.

Молодой белокурый парень не старше тридцати, который выглядел так, будто выиграл приз самого симпатичного ученика в школе. Второй мужчина, с широкой челюстью и самодовольным видом, напомнил Эли о мальчишках, которых он ненавидел в колледже, о тех, кто лбом мог раздавить банку с пивом, словно таким подвигом можно гордиться.