Сергей Извольский - Забытый Путь

Шевелящаяся масса змей единым организмом встревоженно извивалась по краям ямы — явно инстинктивно паникуя от происходящего — в центре алтаря пульсировал сгустившийся ужас и невиданная магическая сила умирающей на жертвенном камне богини.

— Мэри? Готова? — с ноткой раздражения переспросил колдун — он стоял в месте концентрации боли и силы, готовясь нанести последний удар жертвенным ножом, не отрывая взгляд от распростертой на алтаре крылатой девушки.

Вязко чмокнув, голова Морганы съехала вниз по косому порезу — меч барона удивительно легко перерубил доспех духа и шею застигнутой врасплох чародейки. Так же легко перерезал он вскинутые с жертвенным ножом руки колдуна. Ошарашенно глядя на две культи, чернокнижник потратил роковое для себя мгновение на замешательство, а я пригвоздил его в полу, потянув в себя его силу, стараясь забрать жизнь без остатка.

Полыхнул мраком клинок, кашлянул черной кровью колдун, а мне под кожу ринулась склизкая и омерзительная энергия колдуна-некроманта — несовместимая с жизнью. Боль столкновения была непередаваемо жуткой, а моя энергия стихии столкнулась с темной сущностью колдуна с такой силой, что взрывом нас разбросало по противоположным стенам ямы. Выдохнув и исторгнув изо рта клубы черного дыма, я поднялся, превращая в кашу придавленных змей, и со стоном — преодолевая сопротивление одеревеневших от боли мышц, побежал к колдуну. Тот, барахтаясь на спине и шевеля культями — вокруг которых клубился мрак, словно выращивая новые конечности, также пытался встать. Ему серьезно мешал торчащий из груди меч — но искрящийся багровым клинок был окутан тягучими лоскутами тьмы. С разбега я пнул чернокнижника ногой в лицо — так что тот ударился о стену, потеряв ориентацию во времени и пространстве.

На краткий миг я замер — передо мной был человек, едва не убивший Ребекку, — и меня пронзило отчетливым желанием его убить. Но как это сделать, не представлял — если с обычными людьми и повелителями стихий получалось просто забрать энергию жизни, то сейчас, когда передо мной была заполненная эманациями чужой боли и посмертных страданий оболочка чернокнижника, я не понимал, что делать. Это почувствовал и колдун, обнажив в усмешке черные от крови зубы. Зря он так — ощерившись, даже не понимая толком, что делаю, я во временном скольжении прыгнул на него, вбивая колено в грудь, скользнув вороненой сталью доспехов по вспоровшему на груди куртку колдуна багровому мечу.

Глаза чернокнижника испуганно расширились — он видел мой полыхнувший огнем взгляд, когда я, встряхнув руками, выбрасывал его склизкую энергию, тут же превратившуюся в копошащуюся массу тараканов, многоножек и извивающихся змеек. А следом — после короткого замаха, ударил его ладонями по ушам. Темной силы во мне больше не было, и объятые пламенем пальцы сжали голову чернокнижника. В замершем моменте я видел, как чернеет и обугливается его белоснежная кожа, как языки пламени прорываются через брызнувшие темной слизью глазницы. Закричав, выплескивая силу, я направил всю свою опаляющую энергию в колдуна так, как совсем недавно сделал с Ребеккой. Только в прошлый раз я действовал без оглядки на разум — из-за боязни за любимого человека, а сейчас полностью раскрылся, побуждаемый яростью всепожирающей ненависти.

Чернокнижник вспыхнул, как факел, превратившись в живое пламя, в центре которого — в груди — еще сохранялся черный ком обугленного камня души. Он был заметен даже среди багряных всполохов, и я сконцентрировался на нем, сжимая руки сквозь обуглившиеся и ломкие кости, стараясь выжечь сердце колдуна без остатка.

Вновь, как с каждой смертью в первом отражении, в моем сознании звонко лопнула струна — и пламенный силуэт чернокнижника колыхнулся, угасая навсегда, последней вспышкой выжигая все вокруг.

Перед моим взором в этот миг опустилась непроглядная черная пелена. Я потерял ориентацию в пространстве, испытывая самый настоящий ужас — остро сознавая, что отдав все силы на убийство чернокнижника, подписал и себе смертный приговор.

Зависнув в пространстве безвременья, я ощутил себя словно в далеком детстве, когда на спор попытался — избавившись от воздуха в груди, снижая плавучесть — донырнуть до дна глубокого карьера. Не добрался — а зачем-то сделав на глубине кувырок, собираясь всплывать, вдруг осознал, что не могу понять где верх, где низ. Тогда, запаниковав, я открыл глаза, но карьер был в месте выработки глины — с мутной водой, — и я очень ясно прочувствовал, что если ошибусь с направлением, то просто утону.

В прошлый раз я сумел справиться с паникой — замерев, попытался угадать верное направление и поплыл из последних сил, — выбравшись на поверхность, когда спутники уже начали волноваться. Сейчас же я даже не знал, как действовать — вокруг была только серая муть и…

Неожиданно остро я ощутил чужое отчаяние и знакомый животный ужас смерти рядом — и, еще не веря, рванулся к нему, словно на рассеивающий тьму маяк. Вздрогнув всем телом — словно с размаху приземлившись плашмя на утоптанную землю, осознал себя в собственном теле. Секунда замешательства — и, поднявшись, не обращая внимания на пронизывающую все тело боль — меня словно небрежно скрепив собрали из разных частей, — подбежал к алтарю.

Распятая на плоском камне девушка умирала — из глубоких порезов густо сочилась кровь, стекая по стокам в желоба вокруг алтаря. На крылатую богиню по-прежнему было наложено парализующее заклятие — и гарпия могла шевелить только глазами, во взгляде которых читалась нечеловеческая мука. По щекам богини катились слезы, а я ощущал свою беспомощность и невозможность помочь, глядя как из нее вместе с каждой каплей крови выходит жизнь, клубясь силой вокруг алтаря.

Невероятно мощная энергия сконцентрировалась вокруг жертвенного камня — и именно ее хотел собрать вместе с последним ударом белолицый колдун, убивая богиню — направляя силу в артефакты.

Грохнули двери зала, и на краю змеиной ямы появился забрызганный с ног до головы чужой кровью Геральт.

— Гера, лекаря найди, срочно! — закричал я, лишь коротко глянув на беловолосого и вернувшись взглядом к богине, которая медленно умирала. Вокруг нее вихрились потоки силы, но как вернуть ее в тело девушки, я не представлял. Подойдя ближе, ударил мечом по цепям, разбивая их, но гарпия не шелохнулась — ее по-прежнему держало парализующее заклятье, а не наполненные магией цепи.

— Я Геральт! — буркнул беловолосый, вновь появляясь на пороге зала. Вместе с ним была жрица света из сопровождения тамплиеров — которые, судя по топоту ног, бежали сейчас за моим спутником. Хотя нет, не жрица — посмотрел я на девушку, которую притащил Геральт — она была не в белой мантии, как остальные, а в зеленом облегающем наряде.