Сергей Извольский - Забытый Путь

Сморгнув огонь, тамплиер посмотрел на оторопевших мастеровых необычным взглядом — глаза у него были разного цвета: один карий, почти черный, второй яркий, изумрудно-зеленый. Развернувшись, так напугавший рабочих тамплиер двинулся к амфитеатру, приближаясь к стоящей к нему спиной магистру.

— Вы, господа, только что прошли по очень, очень тонкому льду, — откинув капюшон, обнажая пепельно-белые волосы, произнес второй незнакомец, глянув на потрясенных мастеровых ведьмачьими глазами. — И рискну предположить, были близки к тому, чтобы засадить друг другу, — хмыкнул Геральт, выходя из галереи следом за тамплиером, направляясь к амфитеатру.

Магистр цитадели, графиня Юлия Орлова в этот момент, почувствовав отвлеченное внимание собеседников, резко обернулась и столкнулась глазами с неслышно приблизившимся тамплиером. Совершенно неподобающе для магистра цитадели взвизгнув, она в ультрамариновой вспышке телепортации оказалась рядом, запрыгнув на неожиданного гостя, обвивая его ногами. Многочисленные присутствующие — все, кроме подходящего Геральта и переливчато засвистевшего с третьего яруса барона Сиверса, заметившего появление Воронцова, — сделали вид, что отвлечены своими очень важными делами.

— И? — с напряжением в голосе протянула Ребекка, глядя на меня, едва закусив губу.

— И учитывая, что я предотвратил жертвоприношение богини, которое могло высвободить просто немыслимые силы, магистр Жак посвятил меня в рыцари, даровав статус паладина и защитника Девы Марии.

— Ш-шайзе! — не сдержалась Ребекка, поднимаясь из-за стола и отодвигая высокий стул так резко, что он едва не упал.

Мы с Юлией переглянулись, но Орлова только покачала головой. Так, похоже, я опять что-то не понимаю.

— Это плохо? — осторожно поинтересовался я, глядя на Ребекку, которая подошла к узкой бойнице окна и задумчиво глядела на воды пролива.

— Это не плохо, Джесси. Это… не очень хорошо, — после паузы ответила графиня, возвращаясь за стол.

— Почему? — глядя прямо в глаза Ребекке, спросил я. И добавил: — Да, признаю, согласился опрометчиво и начинаю понимать это. Просто объясни доступно.

— Ты не был на последних двух лекциях мастера Богимика. Записи смотрел?

— Не хватило времени, — не покривил я душой. — Так уж получилось.

Графиня только кивнула, чуть прикрыв веки — признавая, что развивающаяся ситуация действительно не давала мне достаточно времени для ознакомлениями с учебным материалом.

— На предпоследней лекции мастер разбирал произведение «Три Толстяка». Слышал о таком?

— Читал. Но давно и не очень помню сюжет, — честно ответил я.

— А мне пришлось прочитать, дабы понять, о чем речь. Итак, непосредственно рассказ истории в произведении ведется с явной эгалитарной позиции, взглядом левых: народ противопоставлен правящему классу — толстякам. Которые показаны в виде паразитов и палачей: правящая клика сажает за решетку ученых, подавляет народные восстания, запугивает безобидных интеллектуалов и приговаривает к смерти двенадцатилетних детей. Кроме того, они планируют вырастить наследника Тутти бесчеловечным тираном, вживив ему железное сердце.

Толстякам противостоят простые, честные и смелые бедные люди — гимнаст Тибул, оружейник Просперо и прелестная Суок, которая — какой сюрприз — оказывается родной сестрой самого наследника Тутти. Ничего необычного, конечно же — в истории цивилизации в цирках часто встречаются юные леди самого неожиданного происхождения.

В конце концов, циркачам и оружейнику удаётся взять штурмом дворец Толстяков и совершить революцию — по ходу которой гвардия переходит на их сторону, и наступает царство всеобщей справедливости. Я про тех «Трех Толстяков» рассказываю? — увидев мой заинтересованный взгляд, поинтересовалась Ребекка.

— Про тех, — кивнул я, смутно припоминая прочитанное еще в школе.

— Отлично. Теперь посмотрим на картину справа: правящий триумвират, исполнявший регентские функции в ожидании совершеннолетия наследника Тутти, совершал ошибки в управлении, но не столь принципиальные, как утверждает левая оппозиция. К тому же, с позиции элитаризма, противостояние народа и толстяков — абсурд. Народ при Толстяках делал то, что и при любом правлении — безмолвствовал. Да и власть излишне либеральничала, особенно с разными общественными деятелями и популистами.

С триумвиратом так называемых Толстяков боролся не народ, а вполне определённые люди, и все на редкость сомнительные личности: Просперо, занимавшийся контрабандой оружия, скандальный тип, еще и — неудивительно — из хорошей семьи; Тибул, который в любой момент вспоминал о своем происхождении, давая повод опереться на расовые меньшинства. Наконец, Суок. Кто знает доподлинно, что она и вправду сестра Тутти, а не сошедший с корабля чужой державы агент с паспортом на имя «Суффолк»?

Измена гвардии, ввергнутая в пучину бедствий страна, проигравшее циркачам правительство. Господи спаси отечество! — добавила эмоций в голос Ребекка в конце рассказа. — Узнал происходящее?

Мне оставалось только развести руками.

— Возможны обе интерпретации в зависимости от угла взгляда?

— Возможны, — даже не стал я спорить.

— Отлично, значит, с правым и левым взглядом все выяснили. Но подумай о том, что среди действующих лиц романа — даже вершащих революцию — нет ни одного персонажа, ставящего под сомнение династические права Тутти, — равно как и сам монархический образ правления. Ведь Толстяки не аристократия, это всего лишь правительство, исполнители. И если представить ситуацию с точки зрения элиты — как говорит мастер Богемик, обозревая происходящее взглядом сверху, — будет видно, что обеспеченный Толстяками экономический бум и либерализация экономики начала всерьез задевать интересы землевладельцев, да и с национализмом действующее правительство опрометчиво закрутило гайки. И обладающая влиянием — в отсутствие на троне авторитарного диктатора — часть элиты, не сдерживаемая выстроенной вертикалью власти, решает, что правительство пора менять. Сразу находится забавный малый Тибул, отирающийся то в компании цирковых, то на заседаниях революционного кружка — таких Тибулов вагонами можно в столицу везти. Вынимается из рукава молодой Просперо с претензиями к правительству — ведь два его корабля арестованы таможней. Обеспечивается поддержка, гранты, опытные люди пишут хорошую программу с обещанием шестичасового рабочего дня и снижения пенсионного возраста, обеспечивается поддержка гвардии. Рабочая схема?

— Вполне, — не мог не признать я.

— Рада, что понимаешь. Так вот, понимая это, ты должен был осознать, что надев плащ с красным крестом, ты отказал себе во взгляде сверху. Тебя теперь могут просто не пустить на галерею, мой дорогой — не кто-то персонально, а возникающие в связи с твоим выбором коллизии. Аренберг и тамплиеры сейчас делят новые миры — а ты демонстративно занял одну из сторон. И вместо того чтобы принимать решение или в ожидании наблюдать со стороны, будешь вынужден действовать в ограниченных условиях.