Михаил Михеев - Время молодых [litres]

– Я тоже послушал, что они там вещают, – задумчиво отозвался профессор, открыл холодильное отделение и извлек на свет божий моментально запотевшую бутылку водки. Смешивать напитки – не лучшая идея, и потому выбор показался ему вполне логичным. Как минимум, похмелье будет не такое страшное. – Как будто заранее тренировались.

– А они и тренировались, – безразлично отозвался Александров. – Николаева две недели как вернулась, мне уже все отчеты переслали. Справилась девчонка.

– Ты сомневался? – удивленно вскинул брови Вассерман, ловко пластая острейшим ножом сало. Грех, конечно, и ортодоксальные сородичи, если узнают, будут плеваться ему вслед, но – ложил он на их мнение. Ярослава Федоровича вопросы чьих-то там суеверий не трогали совершенно.

– Да нет, конечно, – с деланным безразличием пожал плечами адмирал. – Проиграть ей бы не дали, я послал с эскадрой неплохих офицеров. Но, как ни странно, наше юное дарование справилось практически самостоятельно. Из нее в будущем может вырасти неплохой потрясатель основ и ниспровергатель авторитетов.

– Завидуешь? – улыбнулся Вассерман.

– Да нет, с чего бы.

– Завидуешь-завидуешь, – профессор заметно развеселился. – Тому, что она у тебя кусочек славы отщипнула, вряд ли, а вот тому, что ей сразу, с пеленок, дали возможность себя реализовать, завидуешь. Ты этого права всю жизнь добивался, а потом все равно пришлось брать его самому, на устав плюя, а ей ты сам, на блюдечке. Завидуешь, а?

– Ну, завидую, завидую. Отвянь, а?

– Да легко, – ухмыльнулся Вассерман, ловко открывая банку с маринованными опятами. Большой деликатес, кстати, потому что на Урале земные грибы приживаться решительно отказывались, и их приходилось выращивать в специально отстроенных грибоводческих комплексах. – Что, болит?

Александров лишь вздохнул. Болело. Точнее, ныло. А если еще точнее, он в этом походе едва концы не отдал. Вместе со всем экипажем своего линкора, кстати.

Чертов японец, решивший красиво умереть, все же добился своего. И даже не тем, что серьезно покалечил линкор – в конце концов, в бою всякое случается. Но он оказался крепким малым, не терявшим самообладания до последней секунды. И, помимо классического огневого воздействия, ухитрился всадить в борт «Суворова» несколько ракет из тех, что считались в Конфедерации уже вечность как устаревшими. Но вот, оказывается, и этим старьем можно сделать немало, при условии точного, чуть не до микросекунды, расчета и готовности умереть, но сделать. Честное слово, в иной обстановке Александров не отказался бы выпить с этим офицером, воздавая должное его уму и храбрости. Увы, война развела этих незнакомых друг другу людей по разные стороны фронта. И один из них убил другого сразу, а второй едва не сделал это чуть погодя.

Ракеты, которые применил восточник, почти не использовались – шанса пробить силовую защиту вражеского корабля у них просто не было. Но тот, кто их выпустил, умел считать не хуже Вассермана, и одна из ракет проскочила через защиту в момент пробоя. Сколько сгорело, история умалчивает, однако линкору хватило и одной.

Эта ракета не несла ядерного заряда. Большую дуру с мегатонными боеголовками перехватили бы зенитные батареи, а маленькая и заряд несла соответствующий. Вместо этого боеголовка весом едва в десяток килограммов протащила на борт линкора целую стаю нанороботов. Девяносто девять процентов массы боеголовки составлял слой безумно дорогого сплава, подвергнутого обработке давлениями и температурами, близкими к звездным. В результате получалось нечто переуплотненное, способное не только уцелеть в пламени, которое резвилось в отсеках подбитого линкора, но и защитить от поражающих факторов свою начинку. А когда все успокоилось, уже после боя, сработали подрывные заряды и выпустили маленьких диверсантов внутрь корабля.

Куда уж они пролезли и что сделали, история умалчивает. Техники потом ходили, восхищенно закатывая глаза и, судя по всему, сами мало что понимали. Главное же, нанороботы, ничтожные по сравнению с боевым звездолетом, едва этот самый звездолет не погубили. Во всяком случае, когда в момент гиперпрыжка от Эль Рияда к Новому Амстердаму отказало управление, все, включая и самого адмирала, были убеждены, что домой они уже никогда не вернутся.

Отказавшее управление, разгерметизация отсеков, мощнейший лучевой удар, пронзивший линкор насквозь, но не оставивший наведенной радиации – у гипера свои законы. Повезло еще, что сработала защита реактора и выдержали накопители, энергии которых хватило на остаток прыжка. А еще Лурье оказался все же профессионалом, ни на секунду не потерявшим головы. Как уж он вначале успел замкнуть на себя управление, перехватив его у потерявшего сознание пилота, а потом ухитрился вывести «Суворова» из гипера… И как техники смогли восстановить контроль над системами управления, а штурманы рассчитать маневр за секунды до того, как вошедший в резонанс корпус начал рассыпаться на кусочки… Обо всем этом история умалчивает, да и сами исполнители вряд ли смогли бы вспомнить все, что делали в те минуты. Главное, они все же справились, но досталось всем.

Адмирал, в тот момент как раз направлявшийся из своей каюты в рубку, еще достаточно легко отделался – всего лишь сильнейший лучевой ожог левой ноги. Кое-кого же пришлось везти домой в саркофагах-гибернаторах. Но русские не сдаются, «Суворов» – невероятно прочный корабль, а техники – одни из лучших профессионалов флота Конфедерации, сумевшие все же выловить и уничтожить механическую угрозу. Повезло еще, что эта модель нанороботов не умела размножаться. И, в результате, они добрались до родных мест, хотя, конечно, подобного приключения врагу не пожелаешь.

– Поболит – и перестанет, – заявил бесчувственный Вассерман, продолжая сервировать стол. Конечно, ему-то легко говорить, он не только не пострадал, но и вообще все действо проспал, и о случившемся узнал, когда звездолет уже выпал из гипера. – Ты еще спасибо скажи, что живой остался.

– Спасибо, – с нескрываемым сарказмом отозвался из недр своего кресла Александров.

– Пожалуйста. Будьте как дома, приходите еще. Володь, все, хорош кукситься. Закончился поход, закончился, у тебя сейчас отходняк. Завтра вернешься на планету, отстоишь положенное на трибуне – и отдыхай. Только представь: солнце, пляж, все бабы вокруг твои…

– Представил. Нравится. Ох, старый ты развратник.

– А ты, можно подумать, развратник молодой.

Друзья переглянулись – и дружно заржали, будто лошади. Вот так, в своем, тесном кругу можно расслабиться и позволить себе чуть больше, чем обычно. Главное, чтоб делу не мешало.

– Наливай, – махнул рукой Александров, отсмеявшись. Вассерман не заставил себя долго упрашивать.