Дмитрий Лазарев - Вирус Зоны. Фактор человечности

Улыбка замерзла на лице блондина, а глаза потемнели… Казалось, зрачки увеличились в размере настолько, что поглотили всю радужку.

– Идемте с нами! – повторил он жестко.

На мгновение Мокрушину захотелось подчиниться, но что-то внутри остановило его.

– Так, – произнес он, сопротивляясь накатывающему страху. – Или вы немедленно уходите, или я вызываю охрану!

Незнакомцы недоуменно переглянулись.

– Не работает? – озадаченно проронил блондин. – Странно. Ну-ка, попробуй ты!

Вперед шагнул усатый шатен, и теперь уже глаза потемнели у него. Но Мокрушину было не до его глаз – его скрутила такая сильная боль, какой он в жизни не испытывал. Директор взвыл было, но чужая сила сдавила ему гортань, и из горла вырвалось лишь беспомощное хрипение. Александр Леонидович рухнул в свое кресло и продолжал корчиться там. Лицо его побагровело, и глаза полезли из орбит.

– Ну что, так более доходчиво? – небрежно поинтересовался блондин. – Мой напарник пока только разминается. Хотите увидеть, на что он способен, когда работает всерьез?

Мокрушин отчаянно замотал головой.

– Значит, пойдете с нами? Добровольно и без фокусов?

Директор закивал. Столь же отчаянно.

– Хорошо. Отпусти его, – бросил через плечо блондин, и боль ушла.

Мокрушина колотило, как в лихорадке, на лице выступила испарина. Остаточные болевые ощущения медленно растворялись в организме.

– Умойтесь и причешитесь, – посоветовал блондин. – Когда пойдем вниз, вы должны выглядеть нормально. И оденьтесь – на улице прохладно.

Вышли из здания без эксцессов, хотя у Мокрушина и возникло на миг искушение привлечь внимание охраны. Но он его быстро подавил – слишком памятным было то, что с ним сделал усатый. Похоже, эти незваные визитеры – оба Измененные, а раз так, с охраной они скорее всего справятся. А про то, что в таком случае станет с ним, Мокрушиным, не хотелось даже и думать. Поэтому директор вел себя как образцовый заложник – держался спокойно и не доставлял проблем.

На стоянке у офисного центра Мокрушина подвели к длиннющему белому лимузину «Хаммер» – жуткой эклектике, по мнению Александра Леонидовича, – и открыли перед ним заднюю дверь. Оказавшись внутри, Мокрушин слегка ошалел от того, как сильно была переделана машина представительского класса: вместо мини-баров, длинных диванов, динамиков, светомузыки и прочих излишеств здоровенный объем был занят каким-то оборудованием непонятного назначения, кушеткой, как в «Скорой помощи», мини-лабораторией, ну и сиденьями, конечно. Все это скрывалось за наглухо затонированными стеклами (похоже, законы о тонировке касались не всех).

На одно из сидений усадили Мокрушина, а его сопровождающие заняли места по бокам от него. В «лабораторном отсеке» сидела темноволосая женщина средних лет в белом халате. А напротив Мокрушина расположился невысокий лысоватый человек с квадратным подбородком и цепким холодным взглядом из-под мохнатых бровей. Очевидно, главный. Хоть он и был в штатском, однако наметанный взгляд Мокрушина сразу определил, что деловой костюм для него – не очень привычная одежда и что гораздо комфортнее он ощущал бы себя в военной форме. Более того – лицо лысоватого было смутно знакомо Александру Леонидовичу, и он напряг свою профессиональную память, надеясь извлечь из нее нужный фрагмент.

Между тем лысоватый скомандовал водителю трогать, и громада лимузина двинулась к выезду со стоянки.

– Ну, здравствуйте, Александр Леонидович! – произнес лысоватый, не сводя с директора телекомпании своего препарирующего взгляда.

– З-здравствуйте! – Заикание снова вернулось к Мокрушину, несмотря на все его усилия. – С кем им-мею честь?

Однако лысоватый вопрос проигнорировал и продолжал:

– Признаться, я не планировал нашей встречи, но вы стали доставлять мне хлопоты. А я этого очень не люблю.

– Д-да к-какие х-хлопоты? – почти искренне удивился Мокрушин, хотя в мозгу уже барабанным боем отдавалась короткая мысль: «АПБР!» – Я ж-же…

– Большие хлопоты, Александр Леонидович. Не в обиду вам будь сказано, не по рангу большие. Такие, как вы, должны вести себя осмотрительнее и понимать, с кем стоит связываться, а с кем нет.

И тут Мокрушин едва не вскрикнул от внезапного воспоминания. Точно! Валерий Арсеньевич Сивакин. Полковник АПБР, куратор Северо-Западного сектора! Его фотография была в файлах у Козыревой, когда она приносила их ему на просмотр. Но если АПБР, надо же им сказать, что этот проект он затеял не с бухты-барахты, и на то имелось указание чуть ли не от первого лица государства! Тогда он умерит свой пыл…

– Э-э-э, вообще-то… – начал было Александр Леонидович, но закончить ему не дали.

– Вообще-то слова вам пока не давали! – сурово отрубил Сивакин. – Успеете еще наговориться. Мы вам предоставим такую возможность. Идиотом вы не кажетесь, как с первого взгляда, так и по вашему досье. И если вылезли не на свой уровень, то на это у вас наверняка была очень серьезная причина. Сейчас вы мне ее назовете. И еще скажете, от кого вы получали информацию.

– Но послушайте же! Это заказ. Очень крупный заказ. Из… – Мокрушин непроизвольно понизил голос, – администрации президента. Понимаете теперь?

Все присутствующие переглянулись. Главный хмыкнул.

– Однако! Судя по вашему убежденному выражению лица, вы сами верите в этот бред. Но мы не будем полагаться на физиогномику. Еще один простой вопрос, и приступим к серьезному дознанию. Кто источник информации?

То, что слова о высочайшем прикрытии не произвели на апэбээровцев никакого впечатления, оказалось для Александра Леонидовича серьезным ударом, и успевшая лишь приподнять голову его уверенность мгновенно испарилась.

– Я не з-знаю, – пролепетал он. – К-клянусь! Это аноним! И общался он т-только с К-козыревой! Это ж-журналистка моя, автор п-проекта. У н-нее сп-п-п-росите!

– Спросим, – кивнул Сивакин. – Не сомневайтесь. Но сейчас мы спрашиваем вас, а вы дурака включаете. Но если думаете, что от нас можно что-то скрыть, то ошибаетесь.

– Шеф, – осмелился подать голос блондин. – У него стойкость к ментальному воздействию. Пси-блокиратора нет, я проверил.

– Вот даже как? – Полковник приподнял брови. – Дело становится интереснее! Можно было бы применить воздействие на уровне центров боли… – тут Мокрушин вздрогнул и съежился, внутренне трясясь от ужаса, – но подозреваю, что это ничего не даст. С ним хорошенько поработали, и очень бы хотелось знать, кто…

У Александра Леонидовича непроизвольно вырвался вздох облегчения, но Сивакин этого даже не заметил. Возникло ощущение, что он вообще перестал воспринимать своего пленника как живого человека. Теперь это был только любопытный ребус в человеческом теле.