Дмитрий Лазарев - Вирус Зоны. Фактор человечности

– Приказы руководства не обсуждаются. Не я принимал решение… И вообще, чем мне проповеди читать, помог бы лучше.

«Лояльный» какое-то время молча смотрел на Шатуна. Потом вздохнул.

– Ладно, помогу, чего уж там. Какая помощь нужна?

– Не помешало бы немного еды, чистая и целая одежда и, главное, информация.

– Тогда пошли. Я тут себе жилье оборудовал. Ничего так, уютненько. Одежку тебе подберем, благо, размеры у нас с тобой боль-мень одинаковые. И накормлю, чем Бог послал. А пока ты есть будешь, о делах наших скорбных покалякаем.

Москва

Я чуть поменял позу и поморщился от боли. Плечо заживало медленно. Ну, по моим меркам медленно. Люди с неизмененным организмом все равно позавидовали бы скорости регенерации. Но я уже успел привыкнуть к другому и понятия не имел, в чем проблема. Возможно, самостоятельно выдергивая из своего тела нож, я сделал это неаккуратно и нанес себе больший ущерб, чем рассчитывал. Но скорее всего я просто слишком часто эксплуатировал свой организм в предельном режиме, и он начал давать сбои.

Нам срочно требовалось новое убежище, искать которое было поручено Павлу как единственному из нас, чье лицо не красовалось на розыскных ориентировках силовых органов и за кем не охотились «лояльные» АПБР. К тому же необходимость действовать должна была если не приглушить в нем боль потери, то по крайней мере отвлечь.

Мы же с Ларисой взяли билеты в кино на нон-стоп. Если тебе нужно спокойно где-то перекантоваться и чтобы тебя никто ненароком не узнал, такой вариант – самое оно. Первым номером шла какая-то глупая и незапоминающаяся комедия, вторым – не менее безликий боевик. Места брали на последний ряд, а в ответ на понимающую усмешку сидевшего за кассой парня мне очень захотелось дать ему по наглой физиономии, но я удержался. Вообще это было дурным знаком: если даже у меня начинают сдавать нервы, значит, дело дрянь!

Не знаю, как Лариса, а я на экран не смотрел вовсе: мне нужно было подумать. Оставались в живых трое вождей заговорщиков – Носкевич, Сивакин и Сердитых. Сиду нужна была их смерть. В этом наши с ним намерения совпадали более чем. Этих гадов я так и так порешить собирался, а сейчас, после смерти Людмилы, особенно укрепился в своем намерении. Сид решил мне помочь, чтобы я сделал для него эту работу. Логично? На первый взгляд, да. Но с другой стороны, я для него – тоже проблема, причем серьезная. Тогда не все ли ему равно, какая из двух его проблем устранит другую: заговорщики меня или я заговорщиков?

На экране началась очередная экшн-сцена, и мне пришлось усилить фильтры на своем восприятии, чтобы выстрелы, взрывы и крики не мешали думать.

Итак, Сид. Новые всегда предельно прагматичны, а Сид – это архетип Нового. Тем более что, по словам несчастного профессора Воскобойникова, его изначальным видом (до того, как он начал расти над собой по всем направлениям) был Паук. То есть – Измененный-лидер, способный создавать из более низкоранговых Измененных своеобразную сеть, как наблюдательную, так и атакующую. Он привык манипулировать другими и решать свои задачи чужими руками.

Вопрос: стоило ли в моем случае ему лично морочиться и влезать в разборку? Не проще ли было позволить боевой команде «лояльных» убить нас всех? По логике, проще. Почему же он поступил иначе? Именно здесь и сейчас мне показалось очень важным разобраться в мотивах моего врага, неожиданно ставшего временным союзником. Возможно, он мыслит несколько по-другому, чем люди, но все равно базируется на логике, причем, что важно, без примеси эмоций, которые, вмешавшись в любой безупречно просчитанный расклад, могут смешать все карты. А значит, сколь бы извращенно-изощренным умом ни обладал лидер НМП, просчитать его действия все-таки возможно.

Так почему же он выступил на моей стороне? Он мог поступить так, если считал заговорщиков более серьезной угрозой, чем меня, либо имел возможность именно со мной расправиться в любой момент. Если первое, я переживу – не гордый, а вот если второе – дело плохо. Поскольку это значит, что у меня, образно говоря, в кармане лежит бомба, о которой я не подозреваю, а кнопка активации детонатора находится у Сида. И как только я выполню свою функцию киллера, лидер НМП эту кнопку нажмет.

А если все так, моя первейшая задача сейчас – поиск «бомбы». Но едва я приступил к ее решению, как на телефон мне пришло короткое сообщение от Павла: «Выходите!»

Он ждал нас на улице у входа в кинотеатр, причем выглядел слегка возбужденным и озадаченным. С одной стороны, по сравнению с полным отчаянием и апатией, владевшими им еще несколько часов назад, это был определенно прогресс, а с другой – было здорово интересно, что же на него так подействовало. Павел не стал долго томить нас неизвестностью.

– В общем, квартиру я нашел. Ключи при мне, можем поехать хоть сейчас. Но это не главное. Вот, полюбуйтесь!

Он достал из кармана свой смартфон и запустил на нем записанный видеоролик – фрагмент новостного выпуска. Миловидная ведущая одного из центральных каналов профессионально поставленным голосом вещала:

«Страшный взрыв произошел два часа назад на юге Москвы на Варшавском шоссе. Взорвался на ходу лимузин «Хаммер», числившийся за куратором Северо-Западного сектора АПБР полковником Сивакиным. По результатам исследования сильно поврежденных останков погибших, кроме самого полковника, в машине находились пятеро, включая водителя. Двое из них были Измененными. А еще одно тело принадлежит неизвестно как оказавшемуся вместе с ними директору телекомпании «Москва медиа+» Александру Мокрушину. Последний факт кажется особенно странным в свете того, что журналистка именно этой телевизионной компании Лариса Козырева, кстати, бесследно пропавшая почти сутки назад, в недавнем выпуске своего спецпроекта «Фактор человечности» высказывала пусть завуалированные, но громкие и, как многие считают, необоснованные обвинения в адрес руководства АПБР. Пока официальные лица Агентства Противодействия Биологическому Риску отказываются от комментариев по этому поводу. По существующей версии, взрыв – дело рук террористической организации «Новый мировой порядок»… Переходим к другим новостям…»

«Минус один», – резюмировал я вполголоса, а Лариса побелела как смерть и зажала рот руками, сдерживая крик.

– Ну, что вы молчите?! – Чувствовалось, что Лариса находится на грани истерики, и это как раз было неудивительно. Скорее, странным казалось то, что она до сих пор не сорвалась. – Скажите что-нибудь! Они убили Александра Леонидовича! Это из-за меня, да?!

Мы находились в найденном для нас Павлом Шмаковым новом убежище – квартире, которую хозяйка, не привыкшая задавать лишних вопросов, сдавала командированным. Сам Шмаков куда-то ушел. По его словам, «на разведку». Я не возражал, хотя слабо представлял, чего тут можно разведывать. Нам бы, по идее, отсидеться чуть-чуть, да рвать из Москвы во все лопатки, а то, по моим ощущениям, здесь становится жарковато… Впрочем, хочет разведывать – пусть. Хоть какое-то осмысленное занятие – для него сейчас нет ничего хуже безделья. Я рылся в своем рюкзаке, попутно обмозговывая одну мысль, которая меня и пугала, и в то же время с каждой минутой казалась все более соблазнительной. А Лариса Козырева психовала. По-хорошему, ее бы тоже пристроить к какому-нибудь полезному делу, только никак не придумывалось, к какому.