Дмитрий Лазарев - Вирус Зоны. Фактор человечности

– Все готовы? – спрашиваю, удостаиваясь в ответ трех кивков.

– Только ты вытащи его! – цедит Карен. – Не вытащишь – я к тебе с того света являться буду, понял?

– Вытащу… А теперь давайте, время дорого.

Седых и Квашнин помогают мне взвалить на спину подполковника. Стараюсь взять его поудобнее, чтобы лежал надежно, не болтался и не стеснял моих движений. Хорошо, что он худой, а то высокие чины – они всякие бывают…

Киваю Карену, он распахивает дверь, прыгает вперед, падает в снег, перекатывается и с колена дает очередь в сторону уже близкой цепи «лояльных». Кого-то, кажется, задевает. Но в следующий миг у него самого кровь хлещет потоком изо рта и носа – пневматик взрывает ему легкие. Я на сверхскорости рву со своей ношей мимо него в сторону горящего дома. По дорожке, чтобы не оставлять следов на снегу. Кажется, сработало – меня не замечают. Оглядываюсь, слыша еще очереди. Дмитрий с Анатолием поливают Измененных свинцом. Эта музыка играет недолго. Пиромант выпускает огненную струю, и пламя охватывает Седых, прямо как в моем видении. А Квашнина пробивает насквозь штакетина из забора, выдернутая оттуда силой кинетика. Вот и все. Прощайте, ребята.

Бегу дальше. Проношусь совсем близко от горящего дома, меня обдает жаром. Зато здесь меня труднее заметить – блики пламени, играющие тени и отсутствие снега, так как весь стаял. Следов нет. Миную дом, выбегаю на дорогу и несусь прочь от поселка по виляющей грунтовке, уходящей куда-то в поля. Основная дорога уже перекрыта второй цепью «лояльных». Только бы не поскользнуться! А то упаду я, а костей не соберет висящий кулем на моей спине Калашников.

Все-таки вырываюсь, проносясь в паре метров от крайнего во второй цепи кинетика – как раз между ним и горящим «Хаммером». Только бы сил хватило! Утром, похоже, был снегопад, но кто-то (да продлятся его дни!) успел уже не раз проехать по этому проселку на грузовике, оставив вполне себе плотную колею, по которой можно бежать, почти не оставляя следов и не боясь упасть. Сзади сквозь рев пламени доносится замедленный грохот – похоже, «лояльные» на всякий случай разносят в щепки дровяник в поисках выживших. Их ждет разочарование. Ни там, ни в «Хаммере», ни в доме, когда они смогут туда попасть, трупов они не найдут и поймут, что убили только троих из семи. Разозлятся, само собой, и продолжат поиски с удвоенной энергией. Ну да я и не рассчитываю, что нас окончательно и бесповоротно запишут в покойники: один раз наколовшись со мной, повторно они такой ошибки не допустят. Ничего. Зато мы выжили и выиграли немного времени. И выигрыш этот надо использовать по максимуму. Возможно, даже нанести удар первыми.

На сей раз я не достигаю предела своих возможностей – пророческая сила вовремя дает мне тревожный сигнал. К счастью, рядом в этот момент оказывается небольшая рощица, преимущественно еловая. Это хорошо. Зимой в таких и теплее, и спрятаться проще.

Перехожу на обычный режим и осторожно снимаю со спины свою ношу. Быстро срезаю несколько еловых лап и на них перекладываю по-прежнему бессознательного подполковника Калашникова. Быстро осматриваю его. Ну что ж, не так плохо, как я опасался, – всего лишь выбито левое плечо. Переломов, к счастью, нет. Облегченно вытираю пот со лба – слава богу! А с плечом мы сейчас разберемся – знаю как, приходилось. Хорошо, кстати, что он в отрубе. Резким движением вправляю сустав. Подполковник вскрикивает от боли и приходит в себя.

– Стрельцов? – узнает он меня. – Что произошло? Где мы?

– В лесу, товарищ подполковник. Надеюсь, вы можете идти, потому что отдыхать нам некогда.

Он осторожно поднимается, стараясь при этом не опираться на левую руку.

– Вроде могу…

– Тогда идемте. Все расскажу по дороге.

Федеральная трасса М7.

К востоку от Нижнего Новгорода

– Где мы? – спросила Лариса.

Степан Гецко даже удивленно на нее покосился. За час с небольшим, прошедший с момента, когда они отъехали от дачи подполковника Калашникова, это были едва ли не первые произнесенные девушкой слова.

– Лысково проехали, – отозвался он.

Ему и самому-то, обычно общительному, не шибко хотелось разговаривать с этой навязанной ему обузой. Он чувствовал себя обделенным. Словно друзья на рыбалку поехали, а его оставили с ребенком нянчиться. Ларису Козыреву он, собственно, как ребенка и воспринимал. Непоседливого, невезучего, которого надо опекать и который постоянно доставляет проблемы. Конечно, ему много наговорили про важность его миссии и про то, что за этой девушкой могут охотиться и ее очень нужно доставить в безопасное место. Степан кивал, понимая, что все это – лишь для того, чтобы подсластить пилюлю. Там ребята занимаются действительно важными делами. Может, вот прямо сейчас, в эти минуты начинают охоту на самого Сида, а он тут с этой… этой… Но приказ есть приказ, и при всей своей внешней разболтанности и веселости Гецко был человеком долга. И раз уж долг сейчас принял вот такой причудливый облик рыжей журналистки… ну, что ж поделаешь…

– А куда едем?

Гецко едва сдержал вздох. Он хорошо прочитал свою вынужденную спутницу: она с ума сходила по Стрельцову, а тот ее предпочел отослать. И хотя Гецко его недолюбливал, в данном вопросе был с ним совершенно согласен. Там, где творятся дела серьезные, женщинам делать нефиг. Особенно красивым. Отвлекают ибо. Вот он, Степан, на месте Стрельцова тоже бы отослал Ларису. Одна только засада – что прикрепили к ней именно Гецко. Тоски по любимому хватило на час с небольшим, и теперь в Козыревой проснулось женское любопытство. Кроме того, она, похоже, устала молчать.

– На восток, – отозвался Степан.

– А поконкретнее?

– Яка цикава! Дизнаешься свого часу.

– Что-что?

Степан вздохнул.

– Приедем – побачишь.

– А что за секретность?

– Всяко бувае. Краще завчасно не говорить.

– Раньше времени говорить не хотите?

– Швидко учишся, – кивнул Гецко.

– Вы же умеете нормально говорить, я права?

– А шо, тоби не нравится, як я розмовляю?

– Это же не чистый украинский. И близко не русский. Какой-то странный суржик, дикая смесь. Вы просто изгаляетесь над языком, как хотите. И тем круче, чем гаже у вас настроение и чем хуже вы относитесь к собеседнику. Разве не так?

– Да ты прямо психолог, як я бачу!

– А в нашей профессии им поневоле становишься. И не надо меня, пожалуйста, за дурочку держать, Степан!

– Так ни, ти не дурочка. Толком не зразумию, шо ты за людына?

– Но я же вижу, что вы мне не доверяете и я вам не нравлюсь.

– Так я ж тебе не замуж кличу. Сховаю тебе гарненько и попрощаемся.

– И что, далеко ховать собрались?

Гецко вел машину, так что смотреть на свою спутницу ему было особо некогда, но тут он обернулся – уж больно странно прозвучал ее голос… Лучше б не оборачивался – от взгляда рыжей журналистки ему стало очень не по себе. Причем он сам не понял, в чем причина. Взгляд этот словно силой какой-то обладал. Недоброй силой. Мог заглянуть куда угодно, под любые щиты, покровы, маски. И ничего от него не скроется. А ведь скажи кто Степану совсем недавно, что его может напугать субтильная молодая барышня, он бы в ответ только посмеялся. А сейчас… Очень некстати пришли в голову слова Стрельцова о том, что Козырева способна на разные неприятные сюрпризы. Степан тогда их для себя просто в сторону отмел, не принял во внимание. А зря: Стрельцов не тот человек, что зря болтать станет. Устыдившись своего страха, Гецко резко отвернулся и нажал педаль газа, увеличив скорость.