Владимир Перемолотов - История Зеербургского подполья [СИ]

Духота, тоска, работа…

Глаза резало от яркого света галогеновых ламп. Нащупав пачку сигарет, капитан знаком подозвал заместителя.

— Я у входа. Покурю.

Предвкушая первую за два часа сидения затяжку (мелькнула мысль — пора завязывать с куревом) он протиснулся между сидевшими спина к спине операторами и вышел из машины.

Ночь. Тишина. Только где-то негромко работает генератор.

Сигарета, спички…

Он прикрыл глаза, когда вспыхнула спичка, и через секунду отвел от лица тлеющий огонек… Сигаретный дымок спиралью уходил вверх, к луне и облакам. Ветер принес откуда-то запах леса.

— Лес, Луна, девушки — пробормотал капитан. Он смотрел на Луну и на звезды, и вполне могло так получиться, что эти чертовы бомбисты также как и он сам любовались в эту минуту небесной иллюминацией.

«А, может, бросить это все к чертовой матери?…»

А что? Пенсию он себе выслужил. Вполне мог бы, отойдя от дел, и бизнесом каким-нибудь заняться. Или мир посмотреть не только сквозь прорезь прицела, а как все нормальные люди… Разве плохо мотануть куда-нибудь в Европу, повстречать там утонченную девушку, чтоб любила классику и ходила в очках… Обязательно в старомодных очках…

За спиной распахнулась дверь.

— Есть! Есть господин капитан!

Есть! Этого слова он ждал. Огонек недокуренной сигареты улетел в темноту, и воин рванулся обратно в салон. На пороге оглянулся. Нет, не Луна там плыла в небе, а разведывательный геликоптер!

— Ну что, действительно нашли?

— Ну, а как ты думаешь? Если у нас игра, то одна сторона должна обязательно найти другую. Иначе, зачем все это?

— Трудно спорить. Ну теперь-то постреляем?

— Не сразу, разумеется…

Дом, в котором жили и работали Дрюня и Папа Шульц внешне ничем не походил на оплот агропиротехнической науки. Построили его лет сто назад, как загородную резиденцию какой-то значительной клерикальной персоны в те времена он играл роль политического салона, однако со временем, ввиду то ли смерти, то ли опалы епископа перешел в ведение светских властей. Открытые семьдесят лет назад по соседству с ним горячие источники превратили его в модный курорт. Первое время народ валом валил, но отсутствие каких-либо сдвигов в здоровье лечащихся не позволил санаторию стать в один ряд с Баден-Баденом и Кисловодском. Лет 10–15 санаторий хирел, пытаясь как-то приспособиться, но это не удалось, и он медленно угас. Позже он побывал в руках у пары-тройки частных владельцев, пока не попал в руки нынешних хозяев. Папу Шульца и Дрюню привлек не сам дом — не нашлось в нем ничего удивительного — а его расположение. Достаточно уединенное, чтоб сохранить минимальную секретность и довольно близкое к городу, что тоже было немаловажно. С дороги дом оставался незаметным. К нему вела простая лесная дорога, петляющая двумя поворотами. Место оказалось безлюдным, а с тех пор, как там поселились ученые, оно и вовсе стало пользоваться дурной репутацией. Время от времени к ним захаживали бродяги, но все-таки чаще тут приходилось видеть людей в форме или в штатском, но с армейской выправкой.

И тех и других интересовал лабораторный огород, но если для бродяг такой визит чаще всего становился первым и последним, и их поток довольно быстро иссяк, то военные тут не переводились.

Они наезжали небольшими компаниями и в такие дни окрестности чаще содрогались от взрывов.

Хлопот у хозяев хватало. Кроме всего прочего жители лабораторных огородов отличались от ящика с динамитом еще и тем, что активно размножались, сохраняя свою взрывоопасность до 3–4 поколения.

Не смотря на предпринимаемые меры предосторожности, взрывоопасные растения появились в окрестных лесах. Почти полгода назад ураган Зизи задел лабораторию своим краем. Дорога над континентом истощила его, но всеже оставшихся сил хватило на то, чтоб порвать пластиковые полотнища, покрывавшие лабораторные грядки, и разбросать щедро уродившиеся семена по округе. Теперь, расхаживая по окрестностям, профессора внимательно смотрели под ноги, высматривая в траве своих питомцев. По необходимости обнаруженные беглецы или переносились в лабораторию или подрывались на месте. Во избежание, так сказать. Ближние окрестности профессора уже исходили, и теперь приходилось описывать по лесу круги немаленького диаметра…

Такой вот прогулкой, соединяющей в себе полезное с приятным, Дрюня начинал почти каждый рабочий день. Вместе с терьером, тащившим в зубах моток детонирующего шнура, он шел по лесу, внимательно смотря по сторонам, а особенно внимательно — под ноги. Их у него было две, и ни одну он не считал лишней.

Настроение у профессора было отменным — Военно-Техническое Бюро наконец-то пообещало выдать деньги на новое оборудование! Собака, чувствуя настроение хозяина, прыгала вокруг. Улыбаясь, профессор высматривал знакомые очертания листьев в лесной траве. Терьер убежал в кусты. И бегал там, опустив нос к земле. Несколько секунд он трещал ветками, потом тоненько, с подвыванием, залаял.

Поглядывая под ноги, профессор подошел. Так и есть! Между собачьих лап торчал хвостик довольно большой морковки.

— Молодец, собака! — похвалил пса Дрюня. Морковка действительно оказалась хороша, но, к сожалению, уже не транспортабельна. Пока собака хрустела кусочком сахара, профессор поджег шнур и по своим следам отбежал до кустов. Шнур горел секунд 30. Через полминуты, вместо струйки дыма, вверх взлетел фонтан земли. Грохот рванулся в небо, но, задержанный кронами деревьев, упал назад на поляну.

Ученый не спеша поднялся. Отряхивая брюки он с нескрываемым удовлетворением смотрел на почти метровой глубины воронку. Морковка оказалась хоть куда! Удовлетворение сменилась с недоумением, когда земля в двух шагах от воронки вспучилась, и оттуда выскочил человек с автоматом. Профессор к этому оказался не готов и оторопел. Этим он спас свою жизнь. Несколько секунд появившийся из-под земли человек осматривался, цепким взглядом вырывая любую подозрительную мелочь.

— Профессор! — наконец сказал я. — Какая встреча! В глухом лесу!

Несколько секунд близорукий профессор всматривался в меня. Узнав, успокоился и не без ехидства спросил:

— Глухой лес? Кто это вам наплел, что тут глухой лес?

— Конечно глухой, — подтвердил вылезший следом за мной Супонька, мизинцем пытаясь выковырять звон из ушей. — Я в вашем лесу чуть не оглох. Каким же ему быть?

— Это не глухой лес, — упрямо повторил Дрюня, — это частное владение.

Собака, сбежавшая в кусты, осмелела и вышла к людям. Я почесал у неё за ухом.