Владимир Перемолотов - История Зеербургского подполья [СИ]

— Вполне может быть, — согласился я с Корявым. — Очень даже может быть…

Город Клим-Келим оказался даже не городом, а так… Городком. Как и многие города побережья, он кормился с туристов. Жизнь текла мимо него вечным праздником — люди приезжали и уезжали, а он оставался. Приезжих тут жило больше, чем коренных жителей и первые кормили вторых. Это, главным образом, и определяло взаимоотношение тех и других. Основным правилом безопасности стало условие иметь деньги не выделяться из толпы отдыхающих.

Нам это удалось.

Уйдя с пляжа с первыми лучами солнца, когда город чуть притих, мы добрались до автоматической прачечной и привели себя в порядок, потом позаботились о крыше над головой.

Совместных капиталов хватило на то, чтоб легализоваться в маленькой гостинице.

Потом мы не торопясь прошлись по городу, чтоб найти где квартирует Президент. Много времени на это не потребовалось. Так что транспарант не соврал. Как я и предполагал с самого начала — отель «Шератон». Лучший в городе. Если где и живут президенты, то только в таких отелях. Вокруг пятиэтажного здания стояла охрана из местных полицейских и сил Президентской Канцелярии. Я обошел его вокруг. Все как в пословице — локоть был очень близко, а вот чем нам его укусить? До президентского люкса на четвертом этаже наши руки не дотягивались.

Отойдя в сквер, подальше от отеля мы, рассевшись в теньке, принялись обсуждать ситуацию.

— Чем мы вообще располагаем? По деньгам ясно — почти ничего. Оружие?

— Ничего безо всякого «почти».

— Ну-у-у-у, — неожиданно протянул Корявый. — У меня кое-что есть…

Он расстегнул куртку и хлопнул себя по животу, точнее по широкому поясу, его опоясывающему.

— Взрывчатка, — лаконично пояснил он. — Мой страховой полис.

Супонька промолчал.

— То есть в нашем распоряжении «ничего» и «почти ничего»… — повел я черту.

С деньгами, конечно, было туго, но не совсем уж безнадежно. Безнадежно было за эти деньги (да и за любые другие, если говорить честно) получить в незнакомом городе оружие. Наверняка тут есть магазин охотничьих ружей, но выходить с дробовиком против автоматов…

Мне послышалось сдавленное хихиканье. Я поднял голову. Нет. Ничего все серьёзно смотрел и на меня, ожидая решения.

— Предложения по оружию? — спросил я. Корявый постучал себя по поясу, Маленький пожал плечами, а Супонька, казалось, и не услышал моего вопроса, промолчал.

Меня все же не покидало ощущение того, что нам помогут, как помогали в прошлом. Пока мы ходили по городу я несколько раз присматривался к стенам — ну вдруг, те неведомые силы, что опекали нас до этого времени проявят себя и что-то найдется в них — оружие, взрывчатка, деньги, наконец, чтоб купить хотя бы что-нибудь, но… Провидение забыло про нас или, возможно, считало, что мы и так справимся. Без чужой помощи…

— Надеяться можем только на себя…

— Есть задумка, — сказал, наконец, Супонька, глядя на пояс. Он выглядел неожиданно смущенным. — В свое время планировали мы так генерала Шеркера грохнуть.

Он потер неживую ногу.

— Только там до этого не дошло. А идейка-то осталась… Бога-а-а-атая идейка…

Одноногий прищурил глаз. Совершенно неожиданно для меня голосом бодрым и деловитым поинтересовался.

— Пока ходили, никто магазина игрушек не заметил? И еще нужен магазин «Сделай сам».

Магазин детских игрушек нашелся на соседней улице. Мы с Супонькой пошли внутрь, а Маленький с Корявым отправились купить килограмм гвоздей и кусачки.

Такие покупатели как мы удивления в магазине не вызвали. Продавцы, верно, насмотрелись разного, а вот сам Супонька повел себя как балованный ребенок: пробежавшись взглядом по полкам, он нашел закуток, где стояли коробки с моделями самолетов. Бормоча про себя что-то техническое, одноногий по одной снимал коробки с полок, читал там что-то, ставил на место, откладывал то одну, то другую, снова возвращался к отложенным. Через десять минут он, однако, успокоился, определившись с выбором.

— Нам нужно три штуки… Берем самые дорогие. У них подходящий радиус действия.

— Хорошо, — сказал я, надеюсь, невозмутимо. — Только имей в виду: это — тебе на день рождения…

— И парочку раций…

— А это — на Новый Год…

…Одним из самых любимых развлечений туристов на берегах всех теплых морей во все времена были полеты на парапланах. Трос цеплялся к катеру, катер разгонялся и прицепленный к нему парапланерист поднимался в воздух к собственной радости и радости ожидающих своей очереди товарищей. Сейчас все происходило также как обычно, но только без очереди.

Ранним-ранним утром на катере собралась вся наша команда, кроме Супоньки. Этот, сжимая в руках пульт радиоуправления, стоял на берегу в парапланеристской сбруе, и ждал команды.

— Заводи, — скомандовал я. Мотор взревел, катер потянул канат, Супонька сделал десяток шагов, подпрыгнул, поджал ноги, став похожим на взлетающего стервятника и поднялся в воздух… На мгновение крыло параплана и болтавшийся под ним товарищ напомнили мне турецкий герб — полумесяц и одинокая звездочка под ним и я улыбнулся. В свете того, что мы собирались сделать, эта икебана попахивала международным терроризмом.

Пахнущий чистотой и водорослями ветер бил в лицо, катер уже обзавелся пышными пенными усами и теперь двигался параллельно берегу, покачиваясь на волнах. Мы разгонялись, и Супонька поднимался все выше и выше.

— Довольно! — прошипела рация.

— Как скажешь, — отозвался я. — Готов?

— Готов.

— Запускаем…

Совершенно не слышно за катерным мотором затрещал мелкий движок купленной в детском мире игрушки.

— Первый пошел…

Ярко-красная моделька, так хорошо заметная в прозрачном утреннем воздухе, рванулась из рук Маленького, обретая ненадолго свободу полета. Я видел, как груженый взрывчаткой и гвоздевой нарезкой самолетик покачивая крыльями направляется в свой последний рейс — четвертый этаж отеля «Шератон»…

Да, конечно отель позаботился о хороших, прочных окнах. Директор наверняка подумал и о прочных стеклах… Только что такое самые прочные стекла и самые крепкие рамы для трехсот граммов взрывчатки? Красный самолетик разобьет их, взорвавшись от столкновения со стеклом, и погибнет, но у нас в резерве имелись еще Синий и Желтый. Эти доделают все остальное.

— Ровней держите, — донеслось из рации. — Трясет…

Маленький на руле закрутил штурвалом, выворачивая к волне.

Увеличенная оптикой красная точка приблизилась к зданию, коснулась его, и окна президентского номера брызнули осколками. Сверху на палубу упал и раскололся пульт управления уже сделавшей свое дело машины.

— Второй! — заорал сверху Супонька безо всякой рации. — Готовить третий!