Александр Шастунов - Неожиданная встреча

Лекс появился в командном центре спустя три с половиной часа после того как улёгся в оздоровительный сон. Выглядел он посвежевшим, движения вновь приобрели четкость, а взгляд острую осмысленность. Если бы не его ободранная одежда и участки подлеченной кожи, можно было бы подумать, что ничего и не было. Лекс попробовал использовать ближайшие терминалы, но они не работали. Лаэра заметила его и сказала, что почти закончила. Он расположился недалеко от неё и принялся ждать.

Перед Лексом сидела молодая симпатичная женщина в обтягивающем офицерском комбинезоне. Нестандартный коммуникатор обвивал серебристым браслетом её запястье и воспринимался как украшение, обращая внимание на стройность своей обладательницы. Слегка светлые волосы на голове Лаэры спадали локонами, но не закрывали аккуратное небольшое ушко, в мочке которого бусинкой отсвечивала точечная серёжка. Лекс был уверен, что цвет и блеск настраивается через нейросеть и подозревал, что серьги выполняли не только роль привычного украшения, подчёркивающие тонкий стиль хозяйки. Несмотря на все события, Лаэра не выглядела как человек, часами мотавшийся по техническим помещениям корабля. Она имела свежий и ухоженный вид, волосы свободно рассыпались, одежда была чистая или, по крайней мере, не казалась грязной. Только редкие неуловимые выражения лица выдавали накопившуюся усталость. Лекс засмотрелся на Лаэру и в его памяти вдруг всплыли годы учёбы в академии, их совместные с Лаэрой тренировки и путешествия. Воспоминания Лекса прервал пришедший запрос на передачу данных по нейросети. Он принял данные и стал разбирать их. К концу разбора его расслабленно-мечтательное настроение заменилось рабочим настроем. На корабле вообще мало что работало. Связь, двигатели, навигация, основные энергетические установки – все важные узлы не прошли ни одного теста.

- Что скажешь, Лекс? Ты у нас сертифицированный специалист по кораблям, - улыбнулась Лаэра.

- Разбираться с грузовиком очевидно смысла нет. ЦКТС практически полностью лежит и, судя по твоим пометкам, подниматься не желает. Такое впечатление, что мы сидим на верфи в остове корабля, на который ещё толком ничего не установлено. Такой телеметрии нет даже на кораблях, которые из боя вышли как решето или которые законсервированы. Подобная картина больше похожа на корабль, который болтается среди звёзд не одну сотню лет. Может быть нормально не работает сама система управления?

- Я тоже так думала. Но промежуточное оборудование успешно опрашивается. Все сигналы обрываются непосредственно перед большинством оборудованием важного для движения, связи, навигации, защиты, - она неопределённо махнула рукой, – действительно как будто на верфи сидим.

- Нужно вернуться на курьер, вывести его с корабля и получить координаты, установить связь и сообщить статус. Угроз на корабле точно больше нет?

- Видеонаблюдение на корабле работает только частично. Но курьер на месте и получается контролировать ситуацию около центра управления. Я подняла архивы и отследила ситуацию с момента захвата. Работала небольшая группа. Но очень профессионально. Я бы даже сказала – слишком профессионально. Видеопоток от каждого узла обрывался одновременно с потерей телеметрии от него – из этих секций вообще никаких сигналов нет. Я такого ещё ни разу не видела и вообще не понимаю смысла этих действий. И… мне нужно проверить груз.

- Хорошо, я запущу системы на курьере и жду тебя на нём. Локальной связью через нейросеть теперь можно пользоваться?

- Оборудование локальной связи не работает. Но я надолго не задержусь – в нашей ситуации все процедуры превращаются в формальность. Мне просто нужно зафиксировать данные о наличии груза и его состояния.

Лекс кивнул, поднялся и первым покинул центр управления.

Тускло освещённый ангар неприветливо встретил Лекса. На этом типе кораблей взлётно-посадочных палубы было две – по одной с каждого борта.

Строго говоря, понятие «тип», к подобным моделям кораблей, применялось плохо. Корабль относился к тем временам, когда в кораблестроении начался переход к модульной компоновке - собирали только универсальную «базу», которую впоследствии комплектовали в зависимости от задач и корабль уже приобретал направленность своего применения. Этот корабль содержал лучшие и проверенные решения старой школы кораблестроения, которые в те времена традиционно использовались, но уже обладал и преимуществами модульного принципа построения. Корабли этих серий получились надёжными и живучими, поэтому использовались до сих пор, несмотря на свою, довольно архаичную, систему управления. За свою долгую жизнь, корабль модернизировали неоднократно, вследствие чего он утратил очертания чёткой специализации.

Палубы имели номера - первая и вторая - но, на двухпалубных кораблях, этими обозначениями никто не пользовался и палубы называли левая или правая в соответствии с тем где они располагались по ходу корабля. Ангар правой палубы представлял из себя большое и просторное помещение. Часть ангара выполняла роль шлюзовых секций – при приёме или отправке кораблей, на время шлюзования, эти секции отсекались мощными переборками от остальной части ангара. Вверху ангара хаотичной паутиной располагались различные надстройки из железных балок и стержней, рельсы для подъёмников и прочих металлических конструкций.

Хищный корпус небольшого корабля находился недалеко от перекрытого шлюза и носом был ориентирован на него. К шлюзу слабым узором тянулся шлейф мусора и разных мелких предметов со всего ангара. На противоположной шлюзу стене, зияла большая дыра, стена над ней была испещрена отверстиями практически до потолка ангара. У одного из входов в ангар панели были покорежены, несколько технических помещений имели следы внутренних взрывов и имели черноватый оттенок. В условиях слабого освещения своей пустотой ангар навевал заброшенность и уныние.

Лекс, окинув взглядом простор ангара, направился к кораблю. В руках он держал импульсный пистолет, который был готов к бою с того момента как он покинул центр управления. Он передвигался тихо и аккуратно и постоянно был готов к возможным неожиданностям. После курса двухчасового интенсивного восстановления и глубокого сна слаженность работы организма и его реакция доставляла удовольствие. Это хоть как-то скрашивало психологически разбитое состояние, которое всегда наступает после принятия ударных доз боевых медикаментов. Сказывалась и жёсткая двухчасовая терапия. Все эти эффекты достаточно быстро устранялись приёмом расслабляюще-успокаивающих восстанавливающих средств, но в текущей ситуации это было непозволительной роскошью.