Дмитрий Крам - H.I.V.E. Подкидыши Улья

Седой ощупал голову и насчитал четыре шишки, а если брать в расчет фингал под левым глазом, то все пять.

— Смотрите-ка, наш террорист в себя пришел. — издевательски протянул Дубко.

— Террористы — это твои родители, ибо создать подобное — преступление против человечества. — не остался в долгу Седой.

— Ты хоть понимаешь на сколько потянет содержимое твоего рюкзака?

— Не знаю, не взвешивал, килограмм на двадцать пять наверное, может даже больше.

— Ну-ну. Паясничай, пока можешь.

— Слушайте, мужики. Хотя после таких бабских ударов, я уже сомневаюсь в вашей половой принадлежности. А вот когда полицию гей парад разгонять отправляют на вас потом ваши парни не обижаются?

— Заткнись, а!

— Вы имели ввиду, что я все-таки имею право хранить молчание?

— Можешь.

— А все что я скажу, будет использовано против меня в суде?

— Смейся, смейся, в отдел приедем, там по-другому запоешь.

— Запеть я и здесь могу. — сказал он и начал горланить во всю глотку классику шансона. — Эх, Шарик, я как и ты был на цепи, Шарик, рубал хозяйские харчи, Шарик, и по ночам я видел сны, всё как и ты, всё как и ты.

Элитник наступил Седому на ухо еще задолго до того, как он попал в Улей, так что даже глухой с ангинной исполнил бы эту песню во много раз лучше. Но похоже известный в его вселенной шансоновый шлягер был здесь в новинку, поэтому первые три раза полицейские даже вслушивались в текст, но вот остальные семь не прошли так безболезненно для их слуха и психики.

Несмотря на побои, ему было весело, ведь это не зараженные, не муры, а всего лишь менты, так что он воспринимал этот инцидент, как небольшую передышку перед настоящими проблемами. Но одиннадцатый раз рейдер спеть не успел, машина подъехала к участку, и сольный концерт пришлось завершать. Седого выволокли из уазика и завели внутрь, заперев в обезьяннике с парочкой криминальных на морду типов.

— Дубко. — обратился к старшине Седой, когда тот уже собирался уходить. — Думаю ты сразу побежишь хвастаться уловом перед начальством. Если ты или твой начальник захочет узнать, почему ваш город отрезало от электричества и воды, откуда взялся зеленый туман и куда подевались знакомые вам дороги, то знаешь где меня найти.

Старшина задумчиво глянул на него, но ничего не ответил и ушел.

— За что тебя так? — спросил один из сокамерников, одетый в трико и майку мужик лет тридцати пяти с красноречивой надписью на костяшках рук — «моря» на правой и «к» на левой.

— Пропаганда гетеросексуального поведения, я так понял у них это больная тема.

Мужик заржал, его смех подхватил лежавший на лавке второй задержанный, бомжеватого вида парень лет двадцати пяти.

Седой уселся на пол, подстелив куртку под задницу и откинулся спиной на стену. Он решил, что регенерация лучше во сне и отключался раза четыре минут на пятнадцать. Сейчас он все равно не может сделать ничего более полезного, остается только ждать, когда Тайга придет его вызволять или когда полицейское начальство решит разобраться в ситуации.

Когда он в очередной раз открыл глаза, то понял, что голоса неумолкающих все это время сокамерников стихли. Один из них так и валялся на лавке, а вот второй медленно поднимался, наконец он распрямился и уставился на рейдера. Седой слишком хорошо знал этот голодный взгляд.

Зверь с карандашом в руках стоял перед весящей на стене картой территории. Если прошлая база муров носила зловещее название Черный Город, то теперешняя звалась просто Лагерь. За три года их стаб не хило разросся. Окруженный огромной стенной и минными полями по периметру, он представлял из себя комплекс разномастных сооружений.

С южных ворот завозили пойманных иммунных. Там располагался пункт учета и распределения пленников. Чуть севернее и ближе к центру находился сам лагерь, где заключенных содержали.

В самом центре стаба стоял медицинский комплекс внешников, или как звали его муры «мясокомбинат». Не сложно догадаться, чем занимались за его стенами. Западные и восточные ворота полностью принадлежали внешникам. Люди Зверя пользовались ими лишь в крайних случаях.

В северо-восточном углу стаба располагался Вегас. Дикая смесь настоящего Лас-Вегаса и печально известной Тортуги, местный аналог рая на земле. Слева от него стояли склады с техникой и вооружением, здесь же находилась больница, и квартировал сам Зверь.

А в северо-западном углу строился жилой квартал. С каждым месяцем, он все быстрее разрастался. Система устройства стаба предполагала не только моральных уродов и тупых головорезов, в ней было место и простым клеркам, знахарям, автомеханикам и многим другим. Бывало, что кто-то из рабов в команде сборщиков умудрялся скопить достаточно средств и выкупал себя. Они тоже не желали делить кабак с и так осточертевшими рожами напарников.

К тому же в последние годы некоторые из муров обзаводились женами, а кто-то даже детьми. Разумеется, селить их нужно было отдельно, подальше от пахнущих алкоголем и женскими духами борделей Вегаса. Так и родился этот квартал, состоящий в основном из панельных двухэтажных коттеджей. Его прозвали попросту Домашний.

Зверь дорисовал в углу этого района маленький квадратик.

— Еще один дом построили. — сказал он вслух. Сидящий перед столом начальника Маршал воспринял это как знак к началу разговора.

— Может и мне там домик прикупить?

— Прикупи. Рейтинга тебе должно хватить. — ответил Зверь. — Хочу там котлован выкопать и рыбу туда запустить. Скучаю, знаешь ли, по рыбалке.

— А я вот по охоте не скучаю. На работе адреналина хватает, так что через край хлещет. — сказал Маршал и в очередной раз попытался влить в пересохшее горло кофе, но в рот упала лишь пара капель, он поставил давно опустевшую кружку и вновь уставился на босса.

— Ты хотел бы иметь детей? — спросил Зверь.

— Ну да, наверное. В том мире у меня был сынишка… Если б не белая жемчужина. — залепетал ошарашенный таким вопросом Маршал.

— Вот. Вся загвоздка в них. — кивнул Зверь и начал расхаживать туда-сюда вдоль доски с картой. — А если я скажу, что мы наладили торговлю с южанами и очень скоро сможем получать столько белых жемчужин, сколько нам потребуется?

— Это впечатляет.

— Да. Как много мест в Улье, где ты можешь получить белый жемчуг?

— Да я о таких даже не слышал.

— И снова правильно. Представь, что у тебя ребенок, сколько неизвестных тебе рейдеров ты бы отправил под нож, чтобы получить белую жемчужину?