Владимир Атомный - Ингви фон Крузенштерн [СИ]

Это если враги не отправят убийц раньше, чтобы добить последнего Крузенштерна. Ну уж нет! Я сейчас словно наконечник на могучем копье рода. Мне нельзя помирать.

— Ты поостерегись там, Игорёк, — добродушно посмотрел пожилой стражник, с жёлтыми следами от дыма на белых усах. — Местные рода тоже выставляют своих сынков раз от раза. Кого-то порой забирают на учёбу. Только это не значит, что они слабые. Во всяком случае для тебя. Даже не знаю, чего посоветовать для победы.

— Да пущай сильней шибает и всё! — хряпнул об стол кулаком начальник.

— Так у Игорька не так много сил, разве не понял ещё?

— Я в рукопашную могу, — взяла меня досада.

— Не пойдёт, Игорёша, не пойдёт. Отбор по могуществу идёт, а не практической стороне. Ты можешь хоть десять раз морду набить, но коли на дистанции продуешь — всё, не прошёл.

— Энто да-а… — огорчился начальник и приложился к кружке. — И чего ж тады ему делать-та?

— А мне откуда знать, — пробурчал пожилой стражник и полез к трубке. — В моё время не было гимназий этих всяких. Пришёл, залепил шаром или молотом старшине, и всё, зачислен. Строго нынче, строго.

— У тебя какая стихия-то? — глянул на меня другой стражник.

— Ещё не знаю, — растерялся я, — могу воздушного элементаля делать. Могу плуг. Ну там щит слабенький.

— Тогда воздух, наверное, — выдохнул дым усатый дядька. — Я тебе покажу парочку умений. Попробуй потренироваться перед боями, ага? Пара-то дней есть.

— Конечно! — взвился я. — Спасибо.

— Ну! Сиди, сиди. Мне-то нетрудно показать, а вот освоишь ли…

Начальник крякнул и покачал головой. Остальные тоже как-то скуксились.

— Вот увидите, я смогу!

— А мы поддержать придём, да мужики? — подхватил пожилой стражник.

Дружный гул стал ответом, а я широко улыбаясь, заранее благодарю и обещаю угощения. Разговор тут же перепрыгнул на обсуждение видов выпивки, и кто чего бы сейчас выпил. Да не меньше бочки. С кабаном на вертеле и спелой девицей под боком.

Дождь кончился стекая последними каплями под отголоски бурчащей тучи. В чистых лужах Вышгорода отражается вечернее небо, а воздух чист как хрусталь.

Со мной отправили самого молодого из стражников — довести до капитана Городецкого Самуила Архиповича, точнее к заму, что внесёт меня в список и выпишет документ участника турнира. К высочайшей ратуше, чей шпиль видно на всю округу, сбоку прилегает канцелярия. Там и обитает заместитель магмейстера.

Пришлось на ходу выдумать и подпись, и фамилию, а то упрямый дворянин напрочь отказывался выдавать документ. Видите ли, Игорь из Колывани — это неправильно. Сошлись на Колыванском. Хорошо ещё с отчеством не стал упрямится.

— Вот и хорошо, — подбодрил стражник, поправляя стёганку, после того, как яростно почесал плечо. — Документик-то береги.

Мы возвращаемся к воротам. Выходит на прогулку высокородный люд. Отряды стражи предельно усилены.

Я похлопал по кафтану в области груди.

— Не потеряю.

— А одежду смени лучше, вот что думаю, — поднял он наставительно палец. — Знаешь, я взял за правило крестьянскую робу таскать. Упырь этот проклятый, всё дворян норовит загубить, а так авось и не заметит.

— Так девок же ещё.

— На то она и девка, что когда для этого дела, то разница не велика. Хоть дворянка, хоть холопская дочь, — он вжал голову в плечи и оглянулся, ибо сболтнул лишнего.

Но я хохотнул и говорю:

— Это уж точно. Ну, до дому главное дойти, а там сменю.

— Вот-вот, смени. А то, когда ещё поймають этого страшилу. Комендант уж и награду назначил высокую.

— И сколько?

— Сундук золота! — выпучил глаза стражник. — Вот те зуб, я на сборе лично слышал. Потряс он бояр, да графьев.

— И князьёв, — вслед добавил я, задумавшись.

— Ага, и князьёв. Эх, вот бы и мне за дочку… тьфу! то есть дочь княжескую в жёны взять…

— Хах, — рассмеялся я, поняв, что он имеет в виду. — Проще уж вампира победить.

— Куда мне, Новику. Так и буду ворота охранять, — скис он.

— Родина большая, городов много. А в них ворот. Ты не их сторожишь, а Русь защищаешь. За великими полководцами всегда тысячи простых вояк.

В глазах стражника разгорелось пламя. Он улыбнулся и говорит:

— Можешь подбодрить. Ты прав. Руси-матушке служу и всеславному Императору.

— Держись! Ладно, увидимся ещё.

Добрались до ворот. Я махнул тем, кто оказался снаружи и не дремлет, а потом вышел на уже знакомую дорогу. Путь снова лежит к убежищу. Надо переодеться, а потом предстоит поиск особого места. В пылу событий и под гнётом чувств, я не сделал ни одной медитации. Отец бы выпорол за такое. Если был бы жив…

Путь минул без происшествий. Убежище, в сумраке пахучего после дождя вечера, встречает тёплым светом изнутри. Я словно домой возвращаюсь, где ждут и любят. Аж слёзы к глазам подступили и пришлось постоять-подышать, прежде чем войти.

— А я-то думаю, кто это к нам колёса катит, — рассмеялся Иван, стоило войти.

Я с радостью оглядел банду. Отбросы по сути, пропащие люди, а сейчас смотрю и сердце сжимается за них. Сроднились мы. И погибшего искренне жаль, но в глазах юных волчат нет грусти, ибо их вырастила улица. И я не могу их за это винить.

— Вечер в хату, друзья.

— Смотри-ка, по-нашему забалакал, а? — ощерился Шмыга. Остальные загугукали.

— С вами заговоришь, — усмехнулся я и плюхнулся на ящик. Взял с бочки-стола кусок хлеба. — Как «улов»?

— Дела идут, — отозвался Иван, — но мы с тобой впереди.

Я вспомнил утренний случай и ожидаемо спрашиваю:

— У Бахромы был?

Иван кивнул и цыкнув сплюнул.

— Пёсий выродок, посмел после случившегося мне предъявлять что-то. За убитого. Я сказал, что не наших рук дело. Смотрящий же рассудил обоюдку. У них там точно сговор с Бахромой. Чую, дело к резне идёт.

— Не парься, — дёрнул я щекой, — если что, помогу.

— Так нельзя, брат. Я не могу за тебя прятаться, — хмуро глянул Иван. Остальные притихли.

— А я не буду ждать, пока кого-то из моих друзей убьют. Хрен вонючий, сначала выделывается, на рожон лезет, а теперь ещё и предъявляет, — заметно разозлившись закончил я. Шею сдавил гнев. — Тварь паршивая, я их там всех в кашу уделаю. Мрази!

— Ну всё, всё, — вдруг улыбнулся Иван и чуть привстав, похлопал по плечу, — чего ты кровожадный-то такой? Я улажу вопрос, в конце концов пригрожу, что одного безжалостного убийцу пошлю, так они вмиг угомоняться. Знаешь, какой шум из-за этого убитого поднялся?

Я дернул головой, спрашивая.

— Ой, ребята не дадут соврать, — Иван глянул на своих и те дружно загомонили, подтверждая. — Так-то вроде понятно, что парнишку ты завалил, но человек не может пробить грудь рукой и вырвать сердце. Так что, страху нагнал порядком, брат. Никто толком понять не может, что случилось.