Роберт Хайнлайн - «Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести

— Успокойся, Руфо. Игли подождет. И, кроме того, мы все равно не сможем с ним встретиться раньше завтрашнего утра. Да и милорду Оскару еще надо выучиться здешнему языку… — И все же она бросила зеленое роскошество обратно в сундук. — А такая вот прелестная штучка? — продолжила Стар, поднимая в воздух нечто. — Это всего лишь шутка, ни для чего серьезного она не годится.

Я понял, что она имеет в виду. «Штучка» была по преимуществу юбкой с крохотным корсажем, который лишь все поддерживал, но ничего не скрывал — стиль, изобретенный на древнем Крите и, как мне приходилось слышать, все еще пользующийся популярностью в «Оверсиз уикли», «Плейбое» и во многих ночных клубах. Этот стиль превращал паданцы в настоящие буфера. Впрочем, Стар в этом не нуждалась.

Руфо тронул меня за плечо:

— Босс! Не хотите ли взглянуть на арсенал и выбрать, что нужно?

Стар с упреком заметила:

— Руфо, жизнь надо смаковать, а не подгонять.

— У нас останется куда больше жизни для смакования, если Оскар выберет то, что применит с наибольшим эффектом.

— Оружие ему все равно не понадобится, пока мы не уладим отношения с Игли.

Стар, однако, бросила настаивать на демонстрации новых моделей, и, хотя мне было дьявольски приятно смотреть на нее в это время, я все же с готовностью взялся за инспекцию оружия, которым мне предстояло пользоваться, поскольку предназначенная мне работенка явно того требовала.

Пока я любовался организованным Стар показом мод, Руфо успел разложить коллекцию, которая была чем-то средним между армейским арсеналом и музеем: мечи, пистолеты, копье футов в двадцать длиной, огнемет, две базуки, между которыми лежал пистолет-пулемет Томпсона, кастеты, мачете, гранаты, луки со стрелами, «кинжал милосердия»…

— А почему нет рогатки? — спросил я подначки ради.

Руфо оказался на высоте:

— Какой тип вам угодно иметь, Оскар? С вилкообразной рукояткой? Или, может, обойдетесь обыкновенной пращой?

— Извини, что затронул эту тему. Из рогатки я никогда и ни во что не попаду. — Я поднял «томми», убедился, что магазин пуст, и начал разборку. Автомат был почти новехонький, но пристрелянный настолько, что механизм работал как часы. Вообще-то говоря, «томми» ненамного точнее бейсбольного мяча, да и радиус его действия лишь чуть больше. Есть у него, конечно, и свои достоинства — если из него попадешь в человека, так тот обязательно упадет и останется лежать. Оружие это короткое и не очень тяжелое, обеспечивает большую плотность огня на нужное время. Подходящая игрушка для боев в зарослях и для схваток, близких к рукопашной.

Я-то сам, признаться, больше уважаю что-нибудь со штыком для случаев, так сказать, интимного характера и что-нибудь обеспечивающее высокую точность попадания в тех случаях, когда враждебные действия ведутся с дальних рубежей. Поэтому я отложил «томми» и взял «спрингфилд», правда изготовленный на заводе в Рок-Айленде, что было видно по серийному номеру, но все равно «спрингфилд». Эта винтовочка пробудила во мне те же чувства, что и австралийский «Дуглас» — ведь некоторые виды механизмов столь совершенны, что единственное средство улучшить их — это сконструировать заново.

Я передернул затвор, сунул палец в ствол, осмотрел мушку. Ствол сверкал, никаких потертостей, на мушке была отчетливо видна малюсенькая звездочка. Чудесное оружие!

— Руфо, а какова местность там, куда мы двинемся? Такая же, как тут?

— Сегодня будет такая же. Но… — Он виновато принял винтовку из моих рук. — Здесь пользоваться огнестрельным оружием запрещено. Мечи, ножи, стрелы — все, что рубит, колет, режет с помощью человеческой руки, — пожалуйста. Но не огнестрельное.

— А кто это так распорядился?

Он пожал плечами:

— Спросите лучше у Нее .

— Но если пользоваться нельзя, то зачем ты их брал вообще? Да и боеприпасов я не вижу.

— Боеприпасов хватит. Позже мы придем в другое место, где можно пользоваться «пушками». Если, конечно, протянем достаточно долго. А пока я просто показываю, что у нас есть. Что вам понравилось из разрешенного оружия? Вы из лука стреляете?

— Пока еще не знаю. Покажи-ка, как это делается.

Руфо хотел что-то сказать, но, пожав плечами, взял лук. Надел кожаную наручь и тщательно выбрал стрелу.

— Вон то дерево, — произнес он, — то, у корней которого лежит белый камень. Я буду целиться на высоту человеческого сердца. — Он наложил стрелу, поднял лук, натянул тетиву и пустил стрелу — все это одним плавным, текучим движением. Стрела вонзилась в ствол дерева в четырех футах от земли. Руфо ухмыльнулся:

— Хотите посоревноваться?

Я не ответил. Знал, что попасть не смогу, разве что по чистой случайности. В детстве у меня был лук, подаренный на день рождения. Попадал я из него редко, а потом и стрелы куда-то затерялись. Тем не менее я весьма картинно стал выбирать себе лук, отыскав самый большой и тяжелый.

Руфо вежливо откашлялся:

— Разрешите обратить ваше внимание, что этот лук очень туг и тяжел для начинающего.

Я натянул тетиву:

— Найди мне наручь.

Наручь подошла так, будто была скроена по мне (а может быть, и была?). Я взял стрелу, даже не осматривая, — они все казались мне одинаковыми и прямыми. Никакой надежды попасть в это распроклятое дерево у меня не было. Находилось оно ярдах в пятидесяти и имело около фута в диаметре. Я просто намеревался пустить стрелу повыше, рассчитывая, что такой тугой лук обеспечит достаточно пологую траекторию. Больше всего в жизни мне хотелось наложить стрелу, поднять лук, натянуть его и пустить стрелу таким же слитным движением, как у Руфо, хотелось выглядеть настоящим Робин Гудом, не будучи им в действительности.

Но когда я поднял и согнул лук, когда я ощутил его мощь, я почувствовал внезапный прилив уверенности — этот инструмент был для меня! Мы были сотворены друг для друга.

Ни о чем не думая, я пустил стрелу.

Она, задрожав, впилась в дерево на расстоянии ладони от стрелы Руфо.

— Отличный выстрел! — воскликнула Стар.

Руфо глянул на дерево, поморгал, потом с обидой перевел глаза на Стар. Она ответила ему надменной улыбкой.

— Ни в чем не виновата, — заявила она. — Ты же знаешь, что на такие проделки я не способна. Соревнование шло честно… Оба отличились.

Руфо задумчиво смотрел на меня:

— Хм… А не желает ли милорд заключить маленькое пари… на его собственных условиях… что милорду не удастся повторить свой выстрел…

— Не буду я биться об заклад, — ответил я. — Что я, дурачок, в самом деле! — Но тут же взял другую стрелу и положил ее на тетиву. Мне нравился этот лук, приятен был даже звук, с которым тетива ударяла о наручь. Я решился на еще одну попытку, просто чтобы вновь ощутить чувство слияния с оружием.