Ник Кайм - Заветы предательства

Неуправляемый, чистый и всепожирающий, шторм прорвал имматериальное царство без какого-либо направления — бушующий барьер ненависти и жестокости, недоступной для всех, кроме самых могущественных существ. Мощь энергий, которые разошлись от планеты, превышала любые ожидания, и Ариман понял, что ему сложно представить, как нечто столь разрушительное могло свершиться естественным путем. Однако у кого, кроме Тысячи Сынов, могло хватить сил на призыв чего-то подобного?

— Они сожгли Калт… — пораженно пробормотал он. — Неужели из-за Монархии?

— Монархии? Нет, Калт был только прологом. Видение Лоргара куда масштабнее, чем гибель единственного мира, и холодной логике Жиллимановой «практики» только предстоит узнать все его величие и трагичность. Фигуры уже пришли в движение, и я чувствую, что это станет ключом ко всему.

Ариман едва мог поверить в увиденное.

— Лоргар осмелился напасть на Пятьсот миров? Он спятил? Это же армии Жиллимана — им имя легион. Лоргару никогда не одолеть воинства Ультрамара.

По светящемуся силуэту Магнуса прокатилась дрожь веселья.

— Я передам твои мысли брату, когда увижусь с ним. В конечном счете история учит нас тому, что не бывает непобедимой армии…

Он замолчал, словно обдумывая эту истину.

— Однако иногда историю нужно подтолкнуть.

Небо над городом сверкало и трещало разрядами молний, выхватывавшими из темноты силуэты солдат, которые отступали от разрушенных окраин. Тысячи мужчин и женщин — мрачных, подавленных, с ног до головы в крови — двигались прочь от Милвиана, оставляя за собой обгоревшие остовы танков и бронетранспортеров. Солдаты когорты Териона были чертовски рады своевременному приказу об отходе и незамедлительно ему последовали.

Орудийный огонь и лазерные лучи били им в спины, еще больше прореживая их ряды, пока ответный заградительный огонь сотен орудий не обрушился на Милвиан, пресекая любую погоню. В густеющем мраке сумерек терионцы возвращались к ожидающим их соратникам.

Изображение на дисплее утонуло в статике, когда офицеры-наблюдатели, сопровождавшие штурмовые части, отключили каналы связи. Марк тихо возрадовался, что ему не придется смотреть на колонны понурых воинов, ковылявших обратно к позициям имперских сил, — живую картинку сменила стратегическая схема из линий, символов и указателей целей. Она хоть как-то скрывала общую гнетущую картину за маской безликости.

Это была не первая неудача Марка Валерия за его военную карьеру, но сейчас он гадал, не станет ли она для него последней. Вице-цезарь когорты Териона отвлекся от главного экрана командной палубы и обратил взгляд на маленький монитор связи на боковой панели.

— Батареи Милвиана должны замолчать не позднее полудня. Дальнейшие задержки недопустимы. От этого зависит наш успех.

Глядя на суровое лицо командора Бранна на мониторе, Марк знал, что капитан Гвардии Ворона нисколько не преувеличивает. Если Бранн утверждал, что вся кампания зависит от того, удастся ли армии Валерия захватить Милвиан в ближайшие восемнадцать часов, значит, так оно и есть.

Хотя Бранн говорил спокойно, без обвинительных ноток в голосе, Марк прекрасно понимал, что заслуживает куда более сурового обращения. Первая атака на Милвиан захлебнулась очень быстро, и когорте Териона пришлось беспорядочно отступать.

Но эту неудачу вице-цезарь твердо намеревался исправить.

— Все готово к новому наступлению на рассвете, — заверил Марк командора Гвардии Ворона. Он понимал, что поспешил с первой атакой — то ли из-за чрезмерной самоуверенности, то ли просто из-за излишнего рвения. Свыше семнадцати сотен терионцев заплатили жизнями за эту ошибку. — Я обозначил новые пути наступления, по которым в этот раз мы пробьемся к батареям. Не будем размениваться на мелочи и выступим всеми силами. Ваши корабли смогут выйти на низкую орбиту для атаки.

— Нам предстоит нанести смертельный удар, — продолжил Бранн, лишний раз подчеркивая то, о чем говорил уже много раз. Марк принял это напоминание молча, склонив голову. — Ваше продвижение ко второй столице, Милвиану, вынудило большую часть командования предателей бежать в комплекс бункеров в тридцати километрах к югу от города. Но они не задержатся там надолго. Гвардия Ворона обрушится на изменников десантными капсулами и штурмовыми катерами через восемнадцать часов. Предполагается, что к этому времени терионцы и их союзники займут Милвиан и обезвредят оборонительные лазеры и иные противоорбитальные орудия, защищающие город.

Бранну не нужно было напоминать, что стоит на кону. Со взятием Милвиана и уничтожением командования предателей мир Эуза, а вместе с ним и весь Вандрегганский сектор, вернется в лоно Империума.

Марк не мог сказать офицеру Легионес Астартес ничего, что не прозвучало бы как извинение или попытка спора.

— Да, командор. Батареи Милвиана падут.

— Принято. Что-нибудь еще?

Кое-что было, но Марк предпочел оставить это при себе.

Он снова видел сон. Но оживленный командный центр был не лучшим местом, чтобы обсуждать с Бранном личные вопросы.

— Ничего, командор.

— Это обнадеживает, вице-цезарь. Сражайтесь достойно.

Экран замерцал и погас. Марк приказал войскам выдвинуться вперед и прикрыть отступление. С уверенностью, что сейчас он сделал все, от него зависящее, изнуренный вице-цезарь покинул командную палубу и вернулся в свои покои.

Его внимание привлекло тихое покашливание. Марк остановился и взглянул на Пелона, который терпеливо ждал у задернутых оконных занавесок. Юноша возмужал и превратился в худощавого, но мускулистого молодого человека, с гордостью носившего звание субтрибуна. В решительной фигуре, сопровождавшей Марка, теперь трудно было узнать того еще совсем зеленого перепуганного мальчишку, назначенного его слугой десять лет назад.

— Да, Пелон? — спросил Марк.

— Добавить света, вице-цезарь?

Валерий на ходу неопределенно махнул рукой. Даже утомленный телом, в голове он продолжал прокручивать возможные последствия поражения. Пелон воспринял жест как разрешение и потянул за веревку, раздвинув тяжелые шторы. Последние лучи голубоватого солнечного света заглянули в трио сводчатых окон, открыв взгляду картину поросших лесами холмов под синевато-серыми облаками.

Марк застыл, завороженный видом. Он был так занят вопросами атаки, что не видел пейзажей Эузы вот уже несколько дней. Он подошел к окну и уставился на медленно проплывающий мимо холм, увенчанный короной из деревьев.