Ник Кайм - Заветы предательства

— Ты, — ответил Марк. Никому больше он не доверял так сильно, да и участие «Железного генерала» в наступлении не было столь необходимым. — Я передам в твое распоряжение шесть пехотных и четыре бронетанковые роты. Все подробности ты получишь еще до возвращения на свой «Капитолий».

Антоний кивком принял возложенную на него ответственность, и любопытство заиграло в его глазах. Поначалу Марку привиделись подозрения на лицах собравшихся, но он быстро понял, что это лишь паранойя. Другие офицеры обдумывали внезапные изменения в плане, только и всего.

— Еще соображения будут? — спросил он, меняя тему. После короткой паузы совет не выдвинул никаких комментариев или предложений. — Хорошо. Голад приступит к обстрелу через тридцать минут. Мы выступаем через сорок пять.

Мостик «Высокомерного» гудел от хора донесений и вокс-переговоров, которые внимательно отслеживали подчиненные Валерия. Главное орудие стреляло ежеминутно, отчего «Капитолий Империалис» вздрагивал всем корпусом, а с оглушительным грохотом не справлялись даже звукоподавители.

Марк сосредоточился на главном экране, разделенном на семь частей, на которые выводилась боевая телеметрия со всего фронта, растянувшегося на пять километров. На один из мониторов в реальном времени транслировалась съемка с разведывательного судна в верхних слоях атмосферы, демонстрирующая разрушенные оборонительные укрепления. Козероги продолжали утюжить огнем окраины города, засыпая дождем снарядов и ракет доты и орудийные батареи.

Еще пять мониторов показывали схемы продвижения Пионеров и терионцев по пригороду Милвиана. Пехотные бригады стремительно перемещались от строения к строению под прикрытием «Владык войны» Легио Виндиктус. Как Марк и ожидал, враг отвел со стены большую часть сил. Но, даже зная это, солдаты действовали методично и слаженно, ничего не оставляя на волю слепого случая.

В километре позади за пехотой следовали танки и штурмовые орудия терионцев и Козерогов. Длинными колоннами они ползли по основным бульварам и улицам в сопровождении еще большего контингента пехоты, призванного беречь технику от возможных засад.

Последний монитор показывал кадры с наружных камер штабного транспорта. За шестью слоями пустотных щитов, защищавших массивную командную машину, панорама затянутых дымом улиц казалась слегка размытой. Мерцающие лазерные лучи и распускающиеся огненные шары разукрашивали картину. Артиллерийские снаряды расчерчивали мглистое небо, клубы пыли от рушащихся зданий расползались по улицам. Из динамиков фоном звучали бесчисленные отчеты, переговоры и непрекращающийся стрекот ручного оружия, среди которых время от времени пробивались взрывы погромче. Мужчины и женщины обменивались краткими сообщениями, ругались и рявкали приказы своим подчиненным.

Марк смотрел и слушал, но все это казалось каким-то далеким. Обрывки гневной тирады сержанта, поносившего свой отряд на чем свет стоит за отступление, сменились распевным бормотанием сервиторов Механикус, обозначавших векторы сканирования — и все это на фоне треска статики и шипения дешифраторов. Звучали крики, вопли боли, на экранах вспыхивали и исчезали крошечные символы — битва шла своим чередом. Разноцветные указатели, словно стаи насекомых, двигались по переулкам, задерживаясь на перекрестках, занятых противником. Стрелки размеченных направлений продвижения, треугольники захваченных вторичных объектов и круги зон обстрела, казалось, в совершенно хаотичном порядке усыпали экраны.

Марк не пытался охватить сразу все. От силы десятая часть входящей информации задерживалась в его разуме. Иногда он просил разъяснений от кого-нибудь из трибунов, но возиться со всеми деталями сражения от него не требовалось. Делом Валерия была общая картина, и с этой перспективы все шло согласно плану.

Время от времени вице-цезарь поглядывал на последний монитор, на котором отображались сведения о потерях восемнадцати фаланг когорты Териона. В первой атаке имперские силы потеряли две тысячи тридцать человек — пусть и не всех погибшими, — но сейчас чем дальше армия продвигалась за внешнюю линию обороны, тем меньше становилось новых жертв.

В четырех километрах позади и в трех к западу, на правом фланге наступающей армии, «Железный генерал» и сопровождающие его роты ждали приказа к атаке. Штурм начался уже час назад, и никаких признаков угрозы из Лавлина не было до сих пор, но Марк все никак не мог выбросить из головы свои опасения и ввести резерв в бой.

«Высокомерный» поддерживал основное наступление, вспахивая гусеницами главную улицу Милвиана по направлению к внешним границам молниевого поля. Защитный экран еще не проверяли на прочность против пустотных щитов титана или «Капитолия Империалис», и Валерий полагал, что у сверхтяжелой мобильной крепости больше всего шансов уничтожить один из генераторов. А когда в поле возникнет брешь, прочие силы смогут ударить по остальным.

Для Валерия необходимость лично возглавить наступление исходила не только из простого прагматизма. После провала первого штурма он хотел показать своим людям и, что куда важнее, лорду Кораксу, что на него и его терионцев по-прежнему можно рассчитывать. Во времена своего основания когорта служила самому Императору, и примарх Гвардии Ворона заслуживал не меньшего.

«Высокомерный» неумолимо полз вперед, перемалывая в пыль брошенные в спешке машины и танки, которым не повезло оказаться на пути крепости. Батареи на обоих бортах поливали огнем окрестные городские кварталы, а главное орудие ровняло с землей постройки на расстоянии даже в несколько сотен метров. Снаряды защитников взрывались вокруг бронированного бегемота, вспыхивая на пустотных щитах и облекая «Высокомерного» пламенной пурпурно-золотистой аурой.

Позади махины ждали своего часа терионские танки и пехота, готовые вступить в бой при первой же возможности.

Валерий понимал, что эта битва — переломный момент всего вторжения, исход которого будет решаться в ближайший час. Имперские войска быстро продвигались по окраинам города, но предатели поступили умно, сосредоточив свои силы внутри молниевого поля, из-за чего атака фактически зашла в тупик. Валерий постоянно получал от подчиненных прошения о вводе в бой резерва — огневая мощь оставленных позади титанов и рот пришлась бы очень кстати на фронтовой линии.

— Генератор на дистанции поражения, вице-цезарь, — доложил один из трибунов.

— Навести орудия. Огонь на уничтожение.

Едва приказ сорвался с губ Марка, другой трибун за панелью сенсоров выкрикнул предупреждение:

— Вражеский титан! «Владыка войны», восемьсот метров, сектор четыре, целится в нас!