Сергей Панченко - Вода: Наперегонки со смертью.

– Добрый день! – поприветствовал Кирилл военных.

– Здрасти! – произнесла за его спиной Маша.

Им никто не ответил. Кто-то просто махнул головой, остальные сделали вид, что не слышали. Кирилл сразу понял, что военным будет не до их любопытства. Он переглянулся с Машей.

– Не вовремя, – шепотом произнес он и показал глазами на дверь.

– Извините? – громко произнесла Маша. – Мы тут от нашего коллектива пришли узнать погодную обстановку. Не поделитесь?

– Обстановку? – переспросил капитан. – Кажется, вас направили узнать, что за зараза расползлась по океану и быстренько справиться с ней?

– Да, но наш самолет с оборудованием был уничтожен. Мы считаем, что намеренно.

– Значит, вы не знаете, что происходит?

– Знаем. Это вирус, заражающий одноклеточные фотосинтезирующие микроорганизмы и заставляющий их выделять мощный коллоид.

– И что, вы не знаете как это остановить?

– Грубо говоря, можно отравить воду, чтобы остановить размножение микроорганизмов, но тогда все погибнет. Думаю, что менее радикальное решение все же найдется.

– Найдется, – хмыкнул капитан, – глянь туда, – он показал рукой в окно. Кирилл пригляделся и увидел, что горизонт темнеет.

– Шторм?

– Шторм, это мягко сказано. Все суда, которые он захватил, вскоре перестают выходить на связь. Это не шторм, это херня какая–то невероятная. Правда, чтобы не пугать вас совсем, скажу, это только хвост урагана и движется он не совсем в нашу сторону.

– Слава богу! – выдохнула Маша.

Она рефлекторно чмокнула в макушку мопса, на что пес лизнул ее в подбородок.

– Идите, скажите своим коллегам, чтобы получили у коптерщика спасжилеты. Корабль у нас крепкий, но это на всякий случай, – посоветовал капитан и затем добавил вдогонку. – И пути эвакуации хорошенько запомните.

Большая часть ученых уже вернулась из столовой и сидела без дела в комнате отдыха.

– Как говорил мой учитель, Федор Федорович, любая проблема нам дается для того, чтобы мы сделали шаг вперед, то есть, в любой беде есть какая-то польза, надо только ее рассмотреть. Скажите мне, какая польза в том, что мы теряем воду? Я сегодня всю ночь думал, но так и не придумал, – Платон, любитель пустопорожних дискуссий, оглядел коллег.

– Я вижу в этом такую пользу, если ограничить количество делений вируса, то можно создавать локальные участки гелеобразного состояния воды. Это пригодится при разливе нефти – это раз. При просачивании содержимого отхожих мест в грунтовые воды – это два. При наводнениях, в качестве естественной дамбы

– три. Это только навскидку, кто знает, какие возможности появятся в медицине, инженерии и других отраслях?

Маша и Кирилл вошли в комнату уже в жилетах. Их экипировка вызвала немое удивление.

– Капитан просил передать, чтобы все получили жилеты на складе, – произнес Кирилл.

– В коптерке, – переправила Маша.

– А что случилось, погода чудесная, – Черных поднялся и посмотрел в иллюминатор.

Иллюминатор, в который он посмотрел, наступающего шторма видно не было.

– Вы не в ту сторону смотрите, – произнесла Маша.

Она открыла дверь, чтобы всем был виден иллюминатор в коридоре. Сквозь него просвечивал зловещего оттенка свинцово–серый небосвод, озаряющийся изнутри частыми вспышками молний. Ученые, как по команде вскочили и, застревая из-за толкучки в дверях, бросились в сторону коптерки.

– Зря я позавтракала, опять тошнить будет, – Маша села на диван и взяла в руки какой-то журнал.

– Не переживай, твой организм скорее всего уже приспособился к качке, – успокоил ее Кирилл.

Маша выдернула из центра журнала сдвоенную страницу и скрутила из нее кулек.

– На всякий случай, вдруг еще не приспособилась. А тебе, Карл, сделать кулечек.

Пес поднял голову и показал язык.

– Дразнится, – Маша приставила кулек к голове Карла. Мопс, преисполненный важности, замер.

Сильный порыв ветра качнул судно. Кирилл выбежал в коридор, открыл дверь, ведущую на палубу и замер. К кораблю приближался ураган. Седые волны, из-за срываемой ветром воды, были в нескольких сотнях метров. Воздух дрожал от частых раскатов грома, свиста в антеннах и орудиях судна. Дверь с трудом поддалась напору ветра. Кирилл захлопнул ее и обернулся. Он не успел спрятать страх, и Маша это заметила.

– Шторм?

– Капитан сказал, что это херня какая–то невероятная. Он прав.

Судно качнуло серьезнее. Журнал упал со стола, а мопс испуганно посмотрел на Машу и Кирилла. По коридору затопали ноги. Ученые вернулись экипированные спасательными жилетами. На их лицах читалось либо волнение, либо страх. Они расселись в комнате отдыха, и первое время никто не смел нарушить тишину. Сквозь переборки доносился свист ветра. По корпусу корабля передавались удары волн. Качка с каждой минутой усиливалась.

– Капитан сказал, что ураган зацепит нас краем, – для успокоения коллег произнес Кирилл. – Спутниковые снимки показывают, что нам с ним не по пути.

– Да уж, не успели прорваться, – мрачно произнес Петрищев.

Он только отошел от ранения и еще не успел набраться сил для нового испытания.

– Корабль крепкий, военный, поболтает немного и всё. Не потопит же его в самом деле? Нам нечего бояться, – попробовал успокоить коллектив Черных. – Я и не в таких переделках бывал. Помню, лет тридцать назад, ходили мы по северной Атлантике…

Кирилл не стал слушать историю, уверенный, что руководитель лаборатории выдумал ее специально к случаю, чтобы добавить оптимизма коллегам. Его занимали собственные мысли. По большей части, просто бесполезные, ностальгические. Нет, даже глубоко в душе он не чувствовал себя человеком, которому нравится подобный экстрим. Дом, работа, распорядок дня и недели, определенность во всем, чтобы иметь возможность планировать загодя. Быстроменяющиеся обстоятельства напрягали его, он терял контроль над возможностью планировать, что вносило в его характер сильный диссонанс. Это отнимало силы и давило на психику. Кириллу на ум пришла мысль, что пришло время меняться, иначе он обречен оказаться за бортом быстроменяющегося мира.

А за бортом стихия бесновалась все яростнее. Петрищев, неуклюже зацепившись за спинку стула, прильнул к иллюминатору. Сильный ветер срывал воду с поверхности океана и с силой бросал ее в корабль. Сквозь стекло из-за постоянных брызг нельзя было рассмотреть деталей происходящего снаружи. Судно, натужно скрепя корпусом, переваливало через волны. Подъемы и нырки отчетливо чувствовались вестибулярным аппаратом.

Маша начала бледнеть. Она держала самодельный кулек в руках, борясь с тошнотой. Карл прижался к ее ноге и только вращал глазами. Черных монотонно рассказывал бесконечные истории, и его голос на фоне стихии казался одним из ее составляющих. Он заклинал силы природы не останавливаться в своем разрушительном деле. Кирилл прикрыл уши ладонями, не в силах больше слышать этот голос.