Александр Афанасьев - Чёрная книга ворона

– Почему они не отвечают? – услышал громкие хлопки и басистый смех. Это был испанец, местный надзиратель, даже ему некого было мучать. Прозвали его Медведем из-за тёмных волос на руках и крупного телосложения.

– Что смеёшься, Медведь, или ты хочешь проверить мою силу на себе?

Надзиратель встал со скамейки, разминая кулаки, азарт пылал в его тщеславных глазках.

– Синьоре Великий Николо, ты хочешь проверить силу кулака моего? Так давай посмотрим, кто кого.

Великий откинул меч в сторону, он смотрел на своего оппонента с кровавой жестокостью. Никто не имеет права насмехаться над его статусом, ему его дали отцы за службу. Что этот выродок делает для небесных отцов? Ничего, он развлекается с людьми, которые даже задачу не могут поставить.

Драка была жёсткой, они били друг друга, плевались кровью и не могли остановиться, пока силы не иссякли. Медведь, шатаясь, отходил в сторону, пытался отмахиваться от каждой последующей атаки. Они уже были не такими быстрыми, и всё же каждый чёртов удар приносил слишком много боли. Николай сделал пару шагов назад и, не давая опомниться противнику, с разбегу вскочил на него, повалил на пол и кулаками бил по лицу, пока совсем не ушли силы. Вставая с Медведя, боец выплюнул кровь, подобрал полотенце и ушёл в душ, оставив побеждённого размышлять над своими словами.

Орлов смотрел на происходящее со стороны, им обоим больше никогда не подняться, их жизнь была разной, но смысл один – приносить смерть. Сейчас он не мог спустить их с цепи, на которую они сами себя посадили. А он самый настоящий хозяин, тот, кому суждено стать отцом даже при таких ужасных обстоятельствах, – всё работает, припасы доходят вовремя. Он вернулся к себе в кабинет, присел за свой стол и взял альбом с фотографиями.

«Ради чего стоит жить, так это семья. Ох, жаль я не могу рассказать сейчас тебе то, что происходит. Какой он для тебя? Мир, наверно, был прекрасен и становится всё хуже и хуже. Знал бы, как давно эта война идёт, у нас слишком много врагов. Надеюсь, ты сможешь понять своего старого отца».

Человек перелистывал альбом и с отцовской улыбкой смотрел на сына, который рос, становился мужчиной, завёл семью.

«Ты делаешь то же самое, защищаешь своих близких. Мне страшно, что Голод может добраться до тебя, ведь тогда я могу тебя потерять. Не хочу этого. Надеюсь, соседи не беспокоят. Хоть Николай и считает, что Голод не знает, где мы находимся, мне кажется, наоборот, он знает, набирает силы и хочет использовать все козыри».

Закрыв альбом, положил его на стол, подошёл к серванту и посмотрел на отличнейший коньяк, затем глянул на часы, время близилось к ужину. Согласившись с самим собой, что уже можно принять на душу, взял из серванта графин и стакан, вернулся за свой стол. Его бесило только одно, что они живут, как кроты. Хотелось вернуться туда, наверх, ведь там жизнь. Он посмотрел на экран компьютера, там были разные камеры, ему больше всего нравилось смотреть на экзоскелет. Этот комплект брони превращал человека в терминатора, сейчас думают над тем, что добавить в костюм. Есть предложения установить пулемёт с паяным дулом, на другой руке будет клинок или щит, могут сделать разные вариации. Такое не должно достаться другим людям, тогда бой станет ещё тяжелее. Может, Николаю бы и понравилось, но отцы хотят править, и они уже давно пытаются достучаться, что пора переходить к следующему шагу. «Как его сделать более аккуратно? Ведь ещё немного – и мир вспыхнет, как спичка. Они должны были это понять, ведь в давние времена, когда их звали тамплиерами, даже тогда нашлись те, кто решил изгнать наглый орден. Сейчас они уже под другим именем и смогли добиться многого. Мне, как обычному директору научно-технического цеха, приходится выполнять пожелания отцов».

***

Голод, умывшись, смотрел в своё заросшее лицо, пальцами проводил по крохотным рубцам.

Он не может больше так жить. Ему во сне снится спокойная жизнь, где у него есть любящая жена, дети, где он ходит на работу. Всё отлично, потом просыпается и видит свою Ангелину. Да, красавица, да, в постели горячая, разве не все мы хотим этого?

Он помотал головой. Так жить нельзя, мир оказался грязным, и его сосут жирные дяди, которые подымаются до богов. Они думают, всё это сойдёт с рук? Нет, мир выкинул младенца, он мог умереть от голода. Могли сделать аборт, и мир бы вздохнул спокойно, настолько возможно. Но его растили, ему приходилось бороться. Теперь он стоит здесь, сбривая щетину, и видит перед собой только убийцу. Господь не прощает таких, как он. Люди не любят таких, как он. Они все хотят его убить. «У меня слишком маниакальное настроение, почему бы просто не поверить в то, что всё будет хорошо? Нет, я слишком много видел смертей, мои руки омыты в этой крови. Думать о хорошем сейчас не могу. Сейчас нас ждёт война, и к ней нужно готовиться. Раз мир слепой, пускай живём по своим, уже устаревшим правилам».

Побрившись, провёл рукой по гладкой коже, посмотрел на заросшие волосы. Им кажется, что всё плохо. Со всего мира слетелись вороны, и кто же мог подумать, всего тридцать человек, это даже не как триста спартанцев. Бандиты, вояки переобучаются, становятся лучше, чем обычный боец. Теперь у него маленькая армия, которая должна порвать Кровавого Константина и шайку северян. Мы будем бить так, как святой бич врезается в плоть и кровь.

Одевшись, спустился на улицу, посмотрел, как тренируются его бойцы. Василий со всей строгостью держал людей, каждый час проводил тренировки, не давал и минуты покоя. Из этих его двух с половиной тысяч набралось пару сотен берсеркеров, которые могут врываться в битву, как звери. Да, у врага есть оружие, которое стреляет, но берсеркеры – не просто мясо, они давят на нервы противникам. Ведь эти психи устраивают вихрь смертей, как правило, их прикрывает подразделение убийц, для снайпера это самая сладкая работа.

Размеренным шагом Голод шёл в штаб, где была карта, которую ему так нравилось рассматривать. Только подумать, ведь Ангелина стала новым офицером убийц, некоторые боятся эту девушку. Её боевые когти показали силу паре солдатиков, которым не понравилось, что ими управляет женщина. Драка была отменная. Улыбнувшись, вспомнил, как это произошло.

Девушка его давала распоряжения, двое отказывались выполнять поставленную задачу. Командир Истребляющих воронов в это время проходил недалеко, обсуждал с Василием ещё одну боевую вылазку. Это было мелко, без потерь с нашей стороны, поэтому радовало. Вдруг послышались крики. Голод заметил, как на Ангелину накинулись, она отбивалась от ударов, и тут у неё из перчатки выросли когти. Они порезали одному лицо, второй позвал на помощь. Затем к ней подошли ещё трое. Тогда Голод не выдержал, не мог стоять в сторонке, влетел в драку, как лев, схватил одного, ударил в лицо, откинул, как игрушку, дыхание сбилось.