Александр Афанасьев - Чёрная книга ворона

– Здравствуйте, братья, она ведь дома?

Они молча кивнули и постучали в дверь, после чего Шут с улыбкой задал вопрос:

– А вас хоть кормят или как?

На лицах бойцов появилось изумление, самый смелый ответил:

– Брат, не шути так, делай своё дело, передай Голоду, что мы выполним задачу и вырастим его сына настоящим воином.

Шут пожал плечами. Дверь медленно открыла похорошевшая Мария. Волосы убраны назад, так и осталась блондинкой, на лице играла улыбка, милый носик, а глаза – в них так и хотелось утонуть. Мужчина стоял и улыбался всему этому, пока не услышал сладковатый голосок.

– Проходите, пожалуйста.

Шут облизнул губы и зашёл в квартиру, сняв обувь, надел тапочки. Мария провела его на кухню, усадила за стол и по-домашнему налила полную тарелку супа. Казалось бы, обычные щи, наваристые, не жалкая вода. Он вспомнил, что давно уже ничего такого не ел. Она присела напротив и, подперев подбородок руками, наблюдала за жадно жующим человеком. Отламывая хлеб, решил перейти сразу к делу. «Она так отличается от Ангелины, ужас, она ангел, нет, выкини эти мысли и начинай». Проглотив ложку супа, осмотрел кухню, она была светлых тонов, и ничего чёрного, как же было приятно сидеть.

– Мария, хочу сказать, что Голод сейчас находится перед своим врагом. Моя задача узнать, как у вас дела. Может, нужны деньги? Так мы быстро организуем это, – проглотив ещё одну ложку супа, посмотрел на её лицо, оно было наполнено переживанием. – Ты беспокоишься за него, это так мило. Маш, мне не хочется сказать ничего лишнего, и всё же мне жаль, что ты связалась с нами. Теперь всё это происходит с тобой, ты должна спокойно жить, танцевать в клубах. Что там ещё делают нормальные люди?

Мария слегка пожала плечами.

– Я читала книги по вечерам, у меня были научные работы, мне стало страшно, когда узнала, кто такой этот Голод. Он мне казался агентом, не думала, что бандит, от страха я убежала и навлекла ещё больше опасности. Скажи мне, как он отнёсся к этому? Ведь он такой вспыльчивый мужчина, что тоже добавляет опасения.

Она прикусила нижнюю губу и взволнованно смотрела прямо в душу Шута. Он прекрасно понимал, на что она намекает, и всё же не стал говорить, что вместо Кровавого Константина мог быть Голод. «Чёрт побери, тебе повезло, ведь тогда тебя никто бы не спас».

– Ты права, у него бывают жуткие мысли, он вспыльчивый человек, который действует спонтанно. Скажем так, тебе повезло, всё могло быть по-другому, хотя кто его знает, ведь это Голод, он может всё обыграть так, как захочет в ту или иную секунду. Скажи мне, как сын?

Она с улыбкой посмотрела на Шута и закивала, поспешила в другую комнату и на руках принесла мальчика. С нежной улыбкой матери смотрела на своё чадо.

– Он такой тяжёлый, в нём бурлит сила, мне сказали, что родила богатыря, который будет камни ломать одной рукой. Как думаешь, это реально? Ой, я слишком размечталась, и всё же?

Шут посмотрел на ребёнка, глаза у него были такими светлыми, и всё же достались тёмные капельки от Голода. «Может быть, он и прав, может, твоя мать и вправду увидит то, как ты ломаешь камни одной рукой. Какая же сила течёт в самом Голоде?» Он тихо задал вопрос:

– Он здоров?

Мария посмотрела на своего сына, потом на Шута.

– Да, полностью здоров, врачи говорят, что они видят первый раз такого младенца. Они говорят, что всё его тело работает лучше и сильнее, чем у обычного человека. А что не так?

Мужчина дотронулся до головки мальчика и с радостной улыбкой посмотрел на мать.

– Значит, он был прав, значит, дети станут продолжать путь. Сохрани его, оберегай так, как может только мать, знай – этот мальчик станет великим, – Шут присел за стол и с той же улыбкой задал вопрос: – Вам нужны деньги?

Мария покачала головой и отнесла малыша назад, после чего вернулась на кухню, забрала пустую тарелку, на её лице играла радость.

– Знаешь, если хочешь, можешь отдохнуть. Или у тебя дела?

Шут посмотрел в блокнот, ему хотелось остаться. Что может быть лучше, чем находиться рядом с такой женщиной?

– Дела, у всех нас свои занятия, – сказал он и встал из-за стола.

– Запомни, Голод беспокоится обо всех нас и сделает всё, чтобы защитить. До свидания, Мария.

Выйдя из дома, он сел в машину и вздохнул, только сейчас понял, как устал от всего этого, ему хотелось отдохнуть. Достал блокнот из кармана, взял карандаш в руки, после чего начал записывать свои мысли.

«Путь долог и тяжёл, мне остаётся одно – выполнить поручения своего лучшего друга. Да, для меня он как брат. Возможно, это и смешно – ведь как может быть, что начальник – твой лучший друг. Ваш руководитель забирает у вас премию, наш – направленные в нас пули, тем же самым и мы должны отплатить. Когда вы поймёте, ради кого готовы жертвовать жизнью, чёрт, тогда вы и узнаете своего друга, ведь он ради вас ответит тем же. Скажете, он командует нами? Да, ведь кто-то должен нести это бремя, и лучше он, чем я».

Шут убрал блокнот с карандашом и отправился в новый путь, теперь его ждёт Франция, после чего должен связаться с информаторами, узнать насчёт Тени. «Надеюсь, всё будет хорошо, надеюсь, у него всё хорошо.

Для некоторых это поле битвы, для других – дорога, на которой можно встретить попутчиков и расспросить их о всяких вещах. Такая жизнь мне нравится, хоть всё чаще и чаще хочется обосноваться в глубинке, завести жену, детей, посадить дерево и построить свой собственный дом. О таких вещах могу только мечтать, потому что мой путь ещё не закончился, и кто знает, может, и никогда не закончится. Ведь из игры так просто не выйти, верно, Тень?»

Шло время, новости накипали, в некоторых странах начинались беспорядки, всё превращалось в какой-то хаос. Только когда летел в самолёте, мог любоваться чистым небом, при перелёте ему даже казалось, что он становился легче. Ему не хотелось приземляться, ведь там снова придётся заниматься делами.

Шут вышел из-за аэропорта, его никто не встречал, что совсем не разочаровало, ведь мало кто знает, что он здесь. Сел в такси, водитель внимательно слушал радио и как-то слишком эмоционально выкрикивал. Шут поинтересовался:

– Что, что такое происходит?

Таксист обернулся, присмотрелся к лицу Шута, после чего засмеялся и продолжил вести машину.

– Я слышал от моей бабушки, – начал грузин, – что у нас в Париже орудовал один из самых страшных синдикатов в мире. Как вижу, бабушка мне не врала, ведь говорила, что вороны слетаются не просто так, они смотрят сверху, как люди гибнут. Вот только я никогда не понимал. Ответь мне, пожалуйста, только честно, добрые вороны или злые, ведь дом, в который едем, наполнен этими воронами.

Шут кое-как переваривал речь грузина, сказать честно, тот ввёл его в ступор, «Добрые или злые, ох, ужас. Да пора бы признать, что мы не на одной из сторон. Мы делаем плохие и хорошие дела. Нету такого понятия, как добро или зло, ведь Голод делает всё для человечества. Ну, может, отчасти и для себя».