Сергей Вольнов - Зона Посещения. Сойти с обочины [litres]

Он в общем-то так и шел. Не пытался проскользнуть между струями. Если бояться смерти, она страх почует и непременно заявится.

Для того, кто идет в Зоне, это становится буквальным.

Потому что ОНА – почует.

И непременно обратит внимание, заинтересуется, а он, тайком прокрадывающийся в самом что ни на есть Вражеском Тылу, не должен попадаться ЕЙ «на глаза». Используя имеющиеся сверхсилы, оказываться непосредственно в поле «слышимости» вражины, в зоне восприятия, короче, как ни назови, суть не меняется – для НЕЕ он не должен ничем отличаться от других сталкеров. Он простой, обычный человек, угодивший в объятия Отчуждения, только-только вступивший на дорогу, ведущую к перерождению…

Ни в коем случае не выпендриваться, не лезть в Собеседники. Бояться заметности пуще смерти!!!

И хуже всего, вреднее для миссии именно тот факт, что ему иногда случалось по оплошности тенью мелькнуть «на краю зрения». Чем-то лишним в своих передвижениях и поступках побередить ЕЕ, вызвать у НЕЕ желание вмешаться, скорректировать статус находящегося в НЕЙ живого существа. В ту или иную сторону, добить или спасти.

А ему во что бы то ни стало необходимо продолжать ходку в одиночку, без всякой помощи, что по прихоти оказывает ОНА людям или иным живым. Оказываться в нужное время в нужном месте, совершая нужные действия…

С учетом того, что ОНА не в единственном числе существует на самом деле, а по сути мульти-ОНА, сверхсущность, воплотившаяся в немереных параллельных реальностях… его задача многократно мультиусложнялась.

Но ему помогала жгущая душу память. Он ни на миг не забывал, какая безмерная цена заплачена, сколько сталкерских жизней отдано и отдастся за то, чтобы он мог продолжать ходку к цели.

Он жив и движется благодаря всем тем, кто в своих ходках отвлекает мульти-ЕЕ, кто перетягивает на себя острие внимания в других периодах времени, в параллелях и локациях.

Вот почему он имеет возможность производить свои точечные коррекции в ключевых пунктах, в ключевые моменты, с ключевыми персоналиями. ОН знает, в какой пункт прийти и что там «натворить», чтобы… получился не тот результат, который выгоден ЕЙ.

Обо всем этом сталкер написал в своем блокнотике.

Выговорился.

Писал, а затем вырывал исписанные страницы и сжигал.

Для одиночки, вынужденного по-настоящему доверять только самому себе, это стало единственным способом снять напряжение. Хотя бы так помочь себе.

Он ведь человек, несмотря ни на что. И должен быть человеком. Вопреки всему.

Пускай Айше останется уверенной, что он (а не внешние параметры организма, используемого для маскировки «здесь и сейчас») действительно был когда-то младшим напарником ее отца…

Это не самая страшная ложь, к которой ему приходилось прибегать, чтобы выжить во вражеском тылу.

Особенно тяжело обрывать вот такие паузы, когда желание вполне человеческое – не быть совсем одному, не коченеть от холода одиночества, с неприкрытой от вражеского удара спиной – приводило к тому, что он останавливался…

Остановиться для него означало сдаться. А сдаваться он не собирался, не мог и не хотел. Ни в коем случае.

Такого варианта просто не существует.

Пусть и знали об этой безальтернативной обреченности лишь сожженные страницы путевого блокнота.

Хотя в этот раз получилось так, что для продолжения пути понадобилась очень длинная пауза. Именно потому, что он все еще человек, ему необходим привал. Если уж тропа вернула его в «Зарю», к согревающим объятиям Жизнелюбивой…

Иначе велик риск перестать Быть Человеком.

К тому же удалось совместить приятное и полезное. После того «прокола», который он в отчаянии допустил, спровоцировав Зону обратить на себя пристальное, хоть и мимолетное, внимание в овраге, требовалось «загладить вину». Затаиться, особенно старательно прикинуться обычным сталкером.

Чем он, собственно, и занимался в постоянном лагере.

«Геркулесил», так сказать.

И во Вселенной только он один способен был понять, насколько это героический подвиг для того, кому не терпелось идти дальше.

Кого звала в путь тайная миссия спасения, ради успеха которой погибли, погибают и погибнут сталкеры, «оттягивающие» на себя эпицентры внимания Мультизоны.

…Когда странник, за месяцы привала всерьез сжившийся с именем Геркулес, наконец покинул лагерь «Заря», снег только начинал падать.

Да, момент для ухода был выбран не самый удобный. С каждым часом снегопад усиливался. Грязно-молочная каша сыпалась с неба густыми хлопьями. Бредущему вперед, в сумерки, человеку снежный покров местами уже достигал коленей. Брошенные для проверки камушки он уже не надеялся подобрать – если они и не влетали в изменки, то безнадежно утопали в сугробах. Поэтому запас «зондов» следовало тратить особенно экономно…

Но уйти требовалось именно в этот вечер. Когда никому и в голову не взбредет отправляться в ходку.

Темнота сгустилась окончательно. Уходить в снежную ночь способен разве что сумасшедший или самоубийца. Неудивительно, что дежурные охранники, стерегущие выход из лагеря, от растерянности ничего не сказали, только проводили его ошалевшими взглядами… Начавшаяся зима выдалась необычайно сильной, холодной и снежной. А в реалиях Трота все погодные сложности следовало умножать минимум на три.

Конечно, и в прошлые зимы бывало, что выпадало очень много снега, но в эту его угрожало навалить прямо-таки беспрецедентно «до фига и больше». А ведь, согласно календарю, первый месяц самого трудного для сталкеров сезона лишь приближался к середине…

Со дня победы Геркулеса над супер-Имитатором миновало почти полгода. Сталкер все это время обретался в лагере, совершая краткосрочные вылазки, бродил где-нибудь поблизости. Только изредка отправлялся в дальние ходки, на неделю или больше, вместе с группой, в составе которой, как правило, были Ротвейлер и/или Балу.

Добытого и найденного хабара вполне хватало на текущие расходы, иногда даже удавалось найти что-нибудь действительно ценное. Но «звезд с неба» в традиционном сталкерском поиске Геркулес хватать не спешил. В целом вел существование обычного сталкера, пусть и слывущего крутым и опытным.

Отношения с Сестрой-Ай, как он и надеялся, постепенно снижали накал. Если бы он бросил ее в одночасье, на пике, как сначала и попытался, уйдя летом, то нанес бы замечательной девушке страшную сердечную рану, а сделать ей больно ни в коем случае не было его желанием.

Рано или поздно запас тем и вопросов для совместного обсуждения, каким бы обширным он ни казался поначалу, оскудел. Перечислены были всевозможные писатели, музыкальные исполнители, фильмы, обстоятельства и впечатления… И перечислять надоедало еще раньше, чем они заканчивались. К тому же Айше-то да, раскрыла душу перед ним, посвятила его в историю своей жизни, и он с трепетом этот дар принял, но сам рассказывал ей далеко не все, делясь лишь отдельными разрозненными историями из своего прошлого, не раскрывая некоей глубинной сути. Правды о нем она не узнала.