Артур Темиржанов - Человек, который построил Эдем

— Кому ты врёшь? Какая «воля жрецов»? Тебя Штыкам вообще мать продала, — усмехнулся Сафир. — И выбор у тебя есть сейчас. Можешь сдохнуть, продолжая прикидываться другим человеком, а можешь выжить, не нарушив ни одного завета Союза. И для этого тебе всего лишь придётся ударить по врагу.

— Посмотри вокруг, Сафир, — заикаясь начал Тайрек. — Посмотри на этих людей. Ты хоть когда-нибудь пытался их понять?

— Зачем мне понимать врага?

— Они не знают, что такое война. Когда Первый Город напал на нас, большинство даже не подозревало, что за его стенами, во Вне, вообще возможна жизнь.

— Это вообще ни хрена не меняет.

— Это меняет всё. За какие-то пятнадцать месяцев первенцы потеряли людей больше, чем за последние две гражданские войны. Сам подумай, какое у них должно быть мнение о сааксцах. Они даже не понимают, что это Эдем развязал войну, а не мы.

Сафир молчал.

— И, несмотря на ненависть, они приняли нас, потому что им ещё известно, что такое милосердие. Они дали нам крышу над головой, дали еду, дали образование и работу. Чёрт подери, Сафир, да для сааксцев первенцы сделали больше, чем Союз! Когда пришла война, мы были всего лишь детьми — и что сделали старейшины? Дали оружие и заставили убивать людей. Ради такой родины ты собираешься мстить? Ради неё ты будешь крошить ни в чём не повинных людей?

Сафир как-то странно улыбнулся.

— Я долго думал, почему ты принял новое имя. «Тайрек». Звучит достаточно по-дурацки, чтобы казаться первенским. Так ты решил поставить точку в прошлой жизни? Забыть своё настоящее имя, свои корни?

— Ты уходишь от вопроса.

— А давай я задам тебе встречный. Что тебе чаще всего снилось, Тайрек? — не дождавшись ответа, Сафир продолжил. — Мне, например, лица мертвецов. Одно за другим, почти каждую ночь. Я помню всех убитых мною первенцев. Но пока они мне снились, я ни на секунду не засомневался. Они заслужили смерти. Эти ублюдки жгли наши деревни, убивали моих сородичей, уродовали их тела. Они насиловали женщин, а детей и мужей заставляли смотреть. Союз не сделал им ничего, но они вели себя так, будто это мы вторглись в их дом, а теперь они мстят. Нет, Тайрек. Хоть я и был подростком, но прекрасно понимал, что наша борьба праведна. Когда тебя пытаются убить, ты обязан обороняться, ты обязан уничтожить противника, вытрясти из него жизнь, растоптать его наследие. Видел новый фильм про войну? С этим придурком Шоном Кейном в главной роли? Это они хотят показать, какими ничтожествами мы были. Достойно — образцовый первенец забивает сааксцев приёмами рукопашного боя в пластиковых джунглях. Что же, первенцы убивали наших мирных жителей, взамен мы убьём их.

— Это не то, чего я хотел, лейтенант.

Тайрек попытался подняться, как услышал чёткий щелчок под столом. Даже из тысячи звуков он без труда распознал бы этот — звук взводимого курка. Сафир открыл рот — и слова полились из него, как рис из прохудившегося мешка. Тайрек почти успел забыть этот язык. Десять лет он не разговаривал ни с кем по-саакски.

— Убийство невинных людей смущает тебя, Тайрек? А разве на войне ты не занимался тем же самым? Солдаты первенцев всего лишь подчинялись приказам, как и мы. И, тем не менее, ты без сомнений убивал их. Как и я. Как любой другой Багровый Штык.

— Ты собираешься застрелить меня? — спросил Тайрек, чувствуя лёгкую дрожь. — Давай, сделай это. Я всё равно подохну. Так хоть мучиться не придётся.

— Храбрые слова для человека, которому есть что терять, — Сафир печально улыбнулся. — Ты предал всё, ради чего стоял. Лингвистика? Ты ведь знаешь, что ни один из первенцев так и не научился саакскому языку. Ты учишь врага, ломаешь для него наш код. Лучше бы сразу к ним переметнулся.

— «Опусти меч и узри, что враг твой тоже человек».

— Цитаты из священного писания тебя не спасут.

— Перевод — это всё, что я мог предложить им за свою свободу, — проскрежетал Тайрек, чувствуя очередной приступ тошноты. — Иначе бы меня не выпустили из Приюта. Не дали бы гражданство…

— Всё, что ты мог предложить… — Сафир пожевал губу. — Врёшь. Ты же сначала сдал им Келлу. Получил гражданство за предательство любимой. Полтора года кутил на окраинах так, будто готовился хрен с печенью протезировать. А уж потом стал переводчиком. Я всё знаю, так что не лги. Не жалко подругу, а?

— Келла собиралась поднять мятеж. Она бы всех нас угробила. Мне пришлось это сделать.

— Так ты оправдываешь все свои поступки? «Тебе пришлось». Удивительный ты человек. Всегда у тебя виноваты все, кроме тебя самого. Обстоятельства. Люди. Времена.

— Ты сам сказал, что убивали мы по приказу.

Сафир поднял бровь, будто сказанное удивило его.

— Но только тебе это нравилось. Ты же был лучшим. Чемпион по количеству вражеских ушей! Для тебя происходящее казалось игрой, где нужно убить как можно больше, чтобы выиграть. Ты же хотел стать героем! И что я сейчас вижу? Размазня! Трус! Предатель! Неужели война сломала тебя?

— Война всех сломала, — ответил Тайрек. — Ну, так что? Может, уже покончим с болтологией? Просто убей меня.

— Я и так это делаю, — ухмыльнулся Сафир. — Вставай. Выйдем прогуляться.

Тайрек поднялся и пошёл к выходу, чувствуя, как в спину упирается ствол пистолета. Это старое знакомое чувство. Он готовился умереть и понимал, что не хочет этого делать. Не сегодня. И не так.

Улицы встретили их прохладой и запахами металла. Тайреку показалось, будто ежедневная какофония напоминает смех, словно сам Город захлёбывается от нелепости происходящего — один сааксец ведёт другого на убой. Это проклятое место высасывало из него силы десять лет. Он был незваным гостем, которому все улыбаются, параллельно насыпая яда в еду. Сафир мягко подтолкнул пленника в спину, и Тайрек понял, что сочувствия ему ждать не от кого.

— Можешь не бузить, — сказал Сафир. — В конце концов, я ни за что не отвечаю.

— Да? А кто же отвечает?

— Мира, — ответил Сафир. — Умная баба. Когда я её встретил, то сразу предложил найти тебя. По старой дружбе и памяти.

— Мира? Какое интересное имя. Только не говори мне, что ты подвизаешься у первенцев, — процедил Тайрек.

— Она очень широко мыслит. Но тебе не понять. Просто подожди, придёт время, и ты созреешь.

— Да? Прямо как ты? Скажи-ка, ведь твоя правая рука аугментическая?

Сафир промолчал, но этого было более чем достаточно. Тайрек залился смехом.

— Боже! Столько ненависти, столько слов! «Первенцы то, первенцы сё!» А сам-то! Ещё мне что-то про веру рассказывал и принципы!

— Эти суки лишили меня руки, — сказал Сафир. — Пришлось заставить её вернуть.

— «Заставить!» — Тайрека разобрал новый приступ смеха. — Они сжалились над тобой, пришили новую, а ты собираешься воевать с ними? Да ты ещё более жалок, чем я!