Артур Темиржанов - Человек, который построил Эдем

Тайрек продолжил делать вид, будто осматривает револьверы на прилавке. Машинки смерти блестели хромированной и воронёной сталью, тихо нашёптывая о вещах, которые они могут сделать с живым человеком. Тайрек не слушал. Ножа более чем достаточно. Насмотревшись на оружие, он двинулся по аллее вдоль магазинов одежды, бижутерии, посуды и сувениров, спрашивая себя, как он оказался в этом чудном Городе, где люди покупают в магазинах схемы вещей, чтобы потом создать их дома с помощью утилизатора. Мимо его взора мелькнула маленькая церквушка. Тайрек остановился, спиной чувствуя, как хвост следует за ним. В душе проснулся азарт, а во рту сам собой возник привкус крови.

«Да мне это нравится», — с удивлением подумал Тайрек. Так давно в его жизни не происходило ничего необычного, что даже преследование казалось весельем. Сааксец тут же попытался подавить радость. Нет, сказал он себе, так нельзя. Твоя война закончилась давным-давно.

Административный гений догадался расположить церковь между магазином интимных товаров и парикмахерской. Может, раньше здесь были другие, более цивильные заведения, но сейчас приход при таких соседях выглядел более чем жалко. Тщедушный человечек в рясе с аугментикой вместо руки сидел на крыльце и продавал с лотка миниатюрные распятия. Тайрек наклонился, чтобы рассмотреть их и дать преследователю подойти ближе. Скелет человека не был прибит к кресту — он был привязан к нему проводами. Руки лежали вдоль двух линий, расположенных диагонально вверх от горизонтальной оси. Казалось, будто мессия сдаётся на милость невидимому противнику. Распятие всегда напоминало Тайреку след куриной лапки, и его когда-то смешило, что такой знак носили на петлицах старшие офицеры Синдиката. После Караса он перестал смеяться.

Над черепом мессии висел небольшой нимб. Распятие изображало Сына Божьего в момент Откровения и использовалось церковью как символ поклонения Освободителю, припомнил Тайрек. Первенцы верили, что их Город, да и всё их общество, построено волей самого Господа — и все чужие должны быть завоёваны или уничтожены. Они просто не могли разойтись с Союзом мирно.

— Станьте лучше, сэр. Одно распятие за пять баксов, — пробормотал человечек, протягивая сканер. Тайрек почувствовал, как долго дремавшая ненависть нарастаёт в нём, грозит вырваться наружу, и поспешил ретироваться.

Во время войны церковь Освободителя хорошенько искупалась в крови его народа. Почти десять лет Тайрек избегал контактов с духовенством, опасаясь, что не сможет сдержать ярость и убьёт кого-нибудь. Он не верил религии жителей Первого Города. С самого детства его обучали другим вещам, вдалбливали совершенно другие доктрины. Рассказы о величии Освободителя были ему чужды, обещания Эдема казались Багровому Штыку богохульством. Бойцам Серого Охотника повторяли: «Рай есть наказание. Какая ценность в бесконечности? Какой смысл в счастье без боли? Какая нужда в крайностях — вечных мучениях или вечном блаженстве?»

Но даже если бы Тайрек и верил священникам первенцев, то просто не смог бы изгнать из головы рассказы об изуродованных сородичах. В своей жестокости церковь Освободителя переплюнула даже самые отмороженные армейские части Союза. Жрецы не просто убивали мирных жителей — они отрубали им руки и ноги, чтобы затем припаять искусственные конечности, после чего, проверив обратную связь протезов, начинали эксперименты. Людей били, препарировали заживо, обливали кислотой, поджаривали в печах и обдавали холодом, по пути заменяя повреждённые органы искусственными. Все результаты тщательно фиксировались. Сами того не зная, первенцы осквернили основной религиозный постулат Союза, гласящий, что человеческое тело священно, и модифицировать или изменять его — грех. Тайрек содрогнулся. Весь прогресс Первого Города в медицине был подпитан кровью сааксцев. Группа 838, вспомнил он — вот как передовые части учёных жрецов Первого Города называли себя.

Отойдя от церкви, Тайрек приметил подходящий переулок. Нужно только туда нырнуть, дать преследователю подойти ближе, а там уж сааксец с ним вмиг расправится. Оставит тело, да свалит подальше, пока полиция не нагрянула. Если сделать всё быстро, не останется даже следов. Всего пара минут и…

— Так и будешь делать вид, что не заметил меня?

Тайрек резко обернулся. Незнакомец стоял прямо перед ним. Левая рука, сжимавшая нож, задрожала от нетерпения, и пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать её. Раньше в ситуациях «убей или будь убитым» Тайрек не мешкал с выбором. Он не сомневался — сейчас именно такая. Но его остановило ощущение узнавания — что-то в седовласом преследователе казалось ему до боли знакомым. Мужчина улыбался, обнажив ряды выбеленных искусственных зубов. При ближайшем рассмотрении Тайрек вдруг понял, что преследователь ненамного старше его. Эта ситуация, эти ощущения…

— Дежа-вю, — сказал мужчина, улыбаясь ещё шире. Он протянул Тайреку руку, и тот осторожно её пожал. Ладонь в кармане сжимала нож так сильно, что от напряжения затекали пальцы.

— По пиву? Или ты предпочтёшь джин «Победа»? — спросил преследователь.

— Синтетическая дрянь для солдат. Лучше виски, — не своим голосом ответил Тайрек. В горле будто встал комок, от которого невозможно было избавиться просто прокашлявшись.

— Здесь неподалёку есть неплохой бар. Идём, я покажу.

Не сказав более ни слова, мужчина повернулся к Тайреку спиной и устремился в неизвестном направлении.

— А ведь я мог сейчас убить тебя, — крикнул Тайрек. Незнакомец на секунду остановился, затем пожал плечами и сказал:

— Да, я же совсем забыл.

Засунув руку в карман, он извлёк маленький круглый предмет и резко бросил его через плечо Тайреку. Поймав его, сааксец раскрыл ладонь и обомлел.

Это было старое, покрытое царапинами кольцо из серебра с гравировкой в виде переплетающихся и шипящих змей. Только саакские мастера могли выковать такое. На внутренней поверхности Тайрек увидел так знакомые ему слова: «Война до конца».

Кольцо главы клана Хамид. Его отца.

— Откуда у тебя это?! — крикнул Тайрек. Но незнакомец молча уходил.

В детстве Тайрек только и делал, что игрался с кольцом и клинком отца. Это всё, что знаменитый генерал Мугис Хамид оставил его матери, неприкасаемой проститутке. Тайрек никогда не видел Мугиса вживую. Естественно, он ведь был очередным незаконнорожденным, ублюдком, никому не нужным выродком. Но отец оставил ему всё самое дорогое, будто Тайрек был наследником клана, а не просто мальчишкой без имени и рода. В итоге, кольцо осталось у матери, а от клинка сааксец отказался сам, хоть солдат по имени Клэй и вернул его. Тайрек отдал кинжал более достойному человеку. Тогда он думал, что окончательно похоронил жажду к войне.