Артур Темиржанов - Человек, который построил Эдем

Карфилд похлопала по ступеньке рядом с собой.

— Садитесь, мистер Роско. Как говорит древняя эмигрантская пословица, в ногах правды нет.

Дэниел не стал возражать. Устроившись подле наёмницы, он сцепил руки и уставился вперёд.

— У вас роскошный особняк. Намного лучше моего. И больше.

— Он не мой, — ответила Карфилд. — А моих людей. Вы должны понимать, мистер Роско, это место возникло из мечты.

— О чём?

— О настоящем доме. Все мы скитальцы. Даже вы. Даже сам король. Вы понимаете, Приюты отняли у нас самое главное — семью.

— Синдикат создан из Семей, — хмыкнул Роско.

— Да. И все готовы вцепиться друг другу в глотки, — Карфилд покачала головой. — Нет, это не то. Мы застряли в порочном круге. У солдат на службе, заводящих детей, их отнимают. Отправляют в Приюты, пичкают головы пропагандой. Сколько кандидатов в офицеры из Военной Академии не вышли из Домов Синдиката? Таких можно по пальцам пересчитать. Детей оставляют без родителей, пытаются влюбить в государство. Но разве им это нужно? Им нужен дом. А их пытаются купить действующим гражданством, — последнюю фразу наёмница практически выплюнула. — Шмотками, жилым пространством и одиночеством. Нас лишают всего, разрывают на части. Один древний философ сказал, что основополагающий принцип войны — это «разделяй и властвуй». Вот так нас завоевали, мистер Роско. Окружили стенами из одиночества. Дали в качестве идеала человека из стали и сказали, что если мы не будем становиться лучше, то убьём общество. А оно уже убило нас.

— Освободитель здесь не при чём, — сказал Роско. — Он ведь не за этим создал Приюты. Смысл был дать каждому крышу над головой и возможность питаться. Существовать.

Леди Карфилд смерила его полным иронии взглядом.

— Знаете, как раньше называлось существование, в котором тебя только и делают, что манят перспективой свободы?

— Рабство, — сказал Дэниел. Леди Карфилд кивнула.

— Нас сгоняют в Приюты. Лишают родителей. Говорят, что если мы будем хорошо работать или пойдём на военную службу, то получим свободу и кучу привилегий. Но разве же в этом смысл? Божий Порядок обещал благо всем. Каждому. Чтобы никто не ушёл обиженным. Но кто-то рождаётся с привилегиями, катается в достатке всю жизнь, ни над чем не задумываясь, а кому-то за них приходится класть на алтарь все силы, чтобы хотя бы их дети жили как люди.

Роско молчал. Он никогда не смотрел на ситуацию с этого угла. В голове начала скулить боль, кожа покрылась потом, но в этот раз Дэниел не полез за инъектором.

Кто-то живёт в страданиях всю жизнь. Чем он хуже?

И тут его осенило. Он вспомнил отца. Выглаженную форму, запах одеколона, которым он пользовался. Вечно чуть щетинистый острый подбородок. Самодовольную ухмылку и громкий, перекрывающий чужую речь смех. Но главное: маску, которую он пытался надеть на Дэниела. Маску бойца, настоящего мужчины.

Дэниел засмеялся через слёзы и повернулся к наёмнице.

— Погодите-ка, — подавляя желчь, произнёс он, — а что предлагаете вы? Уничтожить Синдикат? Отдать власть в руки народа? К чему все эти речи, леди Карфилд? Я не бунтовщик. Мне не нравится положение вещей — но лучше системы ещё не придумали. Даже если король мне неприятен, я до конца буду отстаивать нынешнее положение вещей.

Лицо наёмницы окаменело, а взгляд стал сосредоточенным:

— Почему, мистер Роско? — тихо сказала она. — А ведь вы подавали столько надежд. Нет, вы не понимаете, о чём я. Вы такой же, как и все остальные.

— Не возводите всё в абсолют, — ответил Дэниел, чувствуя распирающую его ярость. — Я прекрасно всё понимаю. Вы хотите семейного счастья. Меня ваше семейное счастье как раз и сгубило. У меня не было матери, но был отец. Отец, который всю жизнь пытался сделать из меня то, чем я не являюсь. Солдатом. Бойцом. Воином.

Наклонившись к уху Карфилд, он добавил:

— Убийцей.

Леди Арден дёрнулась назад.

— Я всю жизнь желал быть кем-то другим. Хотел не зависеть от отца, а построить себя сам. Я брыкался, я противился. Я бы всё отдал, чтобы начать жизнь с чистого листа — без титулов, без ожиданий, которые на тебя накладывает имя. Я хотел бы быть никем. Но в итоге воля отца оказалась сильнее — ведь я сейчас перед вами. Я воплощение его мечты. Идеальный наследник, ставший не только солдатом, но и слугой королю. Я здесь, чтобы узнать правду. Людей отрывают от семей, говорите вы. А может, так оно и надо? Может, лучше жить с едой, чем впроголодь, но с родителями? Неужели вам не приходило в голову, кем бы вы были без Синдиката? — Роско покачал головой. — Пусть у меня отняли возможность начать всё с нуля, леди Арден. Но я не дам её отнять у кого-то ещё.

— Вы, небось, считаете себя хирургом, вырезающим опухоль, — жёстко заметила Карфилд. — Но на самом деле вы просто убийца. Из-за вас погибли ваши люди.

— Мы все здесь убийцы, — отозвался Дэниел. — Вы тоже посылаете людей на смерть. Но не вижу, чтобы вы от этого страдали. И да, вполне возможно, что из-за вас меня чуть не убили.

Леди Карфилд покачала головой:

— Я здесь не при чём. Покушение на вас — не моих рук дело.

— Допустим, — смиловался Дэниел. — Но говоря о моих людях — никто не знает, что на самом деле произошло.

— Людям и не нужны факты. Им просто нужен объект для ненависти. Знаете, как вас называют при дворе?

— И как же?

— Стервятник, — лицо Карфилд скривила злая усмешка. — Как по мне, прозвище вам идеально подходит.

Роско рассмеялся. Он вспомнил свой первый бой: отвращение, боль, злость. Удивление несправедливостью мира. Дэниел ненавидел войну, как любой нормальный человек. Но теперь пришло понимание: когда его бросили в пучину боя, он не утонул, а обрёл второе дыхание. Переродился.

— Я вот тоже вспомнил одну старую пословицу, — сказал он. — Назовут убийцей раз — плюнь собеседнику в лицо. Второй — уйди в сторону не медля. А уж если три раза, ничего не остаётся, как достать пистолет и начать стрелять. Раз вокруг меня сложилась такая репутация, то зачем разочаровывать зрителей.

— Король использует вас, мистер Роско, — мягко произнесла Карфилд. — Вашими руками он прольёт много крови.

— Вы боитесь, леди Арден, — ответил Дэниел. — Всё это время вы играли по правилам, которые придумали до вас. Вы боитесь лишних жертв. Может король и использует меня. Он ублюдок и урод. Но он управляет системой, в которую я влюблён. И уж поверьте, если придётся убить всех и каждого в этом доме, чтобы спасти её, моя рука не дрогнет.

— Вы уверены? — с лёгкой улыбкой ответила наёмница. — Докажите.

— Кто послал убийц? — спросил Дэниел, почти что навалившись на леди Арден. Правой рукой он схватился за перила, отрезав ей путь к выходу.

— Я не знаю.

— Это были ваши люди?

— Нет, — ответила леди Карфилд. Глаза её стали холоднее льда. — Хочешь ответов — старайся сильнее, мальчик!