Влад Поляков - Осколок империи [litres]

А потом пришли они, мною заказанные специалисты с сопровождающими. Как и договаривались, то есть по возможности незаметно, с черного хода. И понеслось. Криминалист исследовал место событий, а его выводы, после моих намеков на то, что и где стоит искать, были просто замечательными. Врач, как и положено, занимался своими прямыми обязанностями, благо пациентов у него было много, причем с самыми разными диагнозами – от огнестрельных ран до психологического шока.

Что же до меня, то хлопоты и не думали заканчиваться. Более того, они выходили на новый уровень. Иными словами, мне предстоял обстоятельный разговор с Аркадием Яновичем Руцисом, и он обещал быть утомительным. В самом успехе этого самого разговора я практически не сомневался, но успех бывает разным. Хотелось получить максимум возможного, поэтому… В общем, в кабинет Руциса я прибыл довольно скоро. С той скоростью, которую мог развить мотор автомобиля. Что же до всех остальных участников событий, то они пока, скованные приказами, обязательствами, ордером на арест или связанные полотенцами, как некоторые, оставались в той самой квартире, где и заварилась вся эта каша.

Начальство встретило меня… Не могу сказать, что ласково – на то, чтобы держать маску, у Руциса не было ни сил, ни желания, – зато заинтересованность просто фонтанировала. Оно понятно, ведь сам говорил, что уже сподобился обнадежить вышестоящих людей относительно успешности запланированной операции.

– Дверь закрой! – И сразу же, как только я это сделал, прозвучало: – Ну что, удалось?

– Да, Аркадий Янович, Устинов согласен делать все то, что от него потребуется. Но за это придется кое-чем расплатиться. Точнее, кое-кем, я об этом уже говорил.

– Мне их не жалко, сами до такого довели… Но там, наверху, могут не согласиться. Если только… Ты садись, Леша, в ногах правды нет.

А что, я присяду. Набегался сегодня, устал до одури, сидя же всяко легче, чем с ноги на ногу переминаться. К тому же хозяин кабинета не стоит, никакого неуважения не усмотрит. Еще бы закурить, но тут увы никак. Руцис хоть и курящий, но другим, кто из числа подчиненных, позволяется курить лишь одновременно с ним. А он пока такого желания не испытывает. Пустое, перетерплю.

– Устинов очень ценен для французской разведки. Значимый работник наркомата внешней торговли. Имеющий свободный выезд из страны, заключающий важные договора по купле-продаже разных товаров. У него в руках рычаги влияния на многих торговых агентов в Европе, это многое значит. Информация, получаемая от него разведкой Франции, позволяет им держать руку на пульсе экономического состояния СССР.

– Я это знаю.

– Не сомневаюсь ни на секунду, Аркадий Янович. А теперь представим себе, что будет, если полезная информация, которую он передавал французам, сменится столь же вредной дезинформацией. Разумеется, разрабатывать ее будут знающие специфику люди, но перспективы заставляют серьезно призадуматься. И на другой чаше весов жизни двух людей, которые, зная о важности им порученного, увлеклись обычной экспроприацией ценностей и смазливой девчонкой.

Руцис аж закашлялся. Видимо, представил себе эти самые чаши весов, да и контраст сравнения тоже мог сыграть свою роль. И вместе с тем мои слова ему понравились. Иначе не достал бы из пачки папиросу и взглядом не предложил бы мне сделать то же самое.

Спустя минуту-полторы, когда струйки ароматного дыма лениво поплыли по кабинету, чекист заговорил:

– Такой подход к проблеме убедит моих доверителей. Но остаются другие проблемы. Главные из них две. Во-первых, нужно будет убедительно обосновать сегодняшний переполох в квартире Устиновых. Шум, выстрелы, это просто не может пройти незамеченным. Да и смерть жены Устинова. Есть и во-вторых. Устинов по своей должности постоянно в заграничных командировках. Сбежит!

– Разрешите по порядку?

– Да хоть с одного конца берись, хоть с другого, – невесело махнул рукой Руцис. – Я сегодня уже заработался, в голову ни единой умной мысли не приходит. Вот тебя, Леша, и хочу послушать. В некотором роде ты мой ученик… начинающий.

Лесть – это хорошо. Не в том смысле, что мне есть до нее хоть какое-то дело. Просто сам факт оной говорит о том, что матерый чекист начинает видеть отдачу от своего протеже. Значит, и дальше будет способствовать, конечно, себя не забывая. В общем, делаем умильную рожу. Ну как же, сам высокий покровитель похвалить изволил! Вот только одновременно продолжаем раскручивать проработанный в голове план использования Устинова.

– С первым все просто. У нас, несмотря на все усилия доблестной милиции, бандиты пошаливают, даже в столице. Вот и сегодня какие-то особенно обнаглевшие решили ограбить квартиру видного сотрудника одного из наркоматов. Взломали дверь, связали хозяина с семьей и принялись пытать с целью вызнать местонахождение тайников. Тайник в доме был, сам видел, так что… Вот и объяснение, сюда же и смерть жены Устинова отлично вписывается.

– А сами грабители?

– Да возьмите любую шайку, их в архивах сыскарей полно. Пару тел потом представим как убитых на квартире самим хозяином, чудом сумевшим освободиться и добраться до пистолета, – позволил я себе легкую улыбку. – А заодно и с вывозом Сомченко и Халилова вопрос решится.

– Под видом тел?

– Можно и прямо телами, чтобы наверняка.

– Рационально мыслишь, Лешенька. Верь дядюшке Аркадию, можешь далеко пойти, если по правильной дороге станешь шагать.

– Так у вас же дорогу спрашивать буду, – поддержал я легкое отступление от основной темы разговора. – Вы плохого не посоветуете.

Доволен. И насчет идеи «выноса тел» именно как тел призадумался серьезно. А что? Проблем никаких, зато польза присутствует. Да и идея списать произошедшее на налетчиков чекисту явно пришлась по душе. Но что-то его беспокоило. Ах да, точно, второй нюанс. Понимаю, но ведь и это решаемо! И пожалуй, стоит продолжить. Вот только папиросу догоревшую затушу в пепельнице.

– Остаются заграничные поездки Устинова. Лишить его их – сразу же насторожим его куратора. Не выход. Но зачем нам его их лишать, какая опасность в том, что он будет часть времени проводить за границей, как это делал уже много раз?

– А побег опасностью не считаешь, Леша?

– Бегут тогда, когда видят в этом смысл, а еще когда не остается другого выхода. У Устинова же есть дочь, единственный родной человек в настоящее время. Она здесь, он там.

– Использование заложника? Хороший способ! – Чекист аж зажмурился от удовольствия. Видимо, вспомнил что-то. Ага, так и есть. – Вот помню, как в гражданскую семьи царского офицерья в заложники брали. Их, значит, в заложники, а их мужчины военспецами трудились. Хорошо было! Враги, нас ненавидящие, вынуждены были за нас сражаться, боясь за жизни своих сучек и щенков. А потом, когда надобность отпадала, тех, кто мог быть опасен, списывали в расход. Часть же до сих пор служит. Для своих они предатели, кровью повязаны!