Гарри Гаррисон - Стальная Крыса поет блюз [сборник]

- Сейчас вы переживете переживание, которое существенно отразится на вашем существовании. Воспоминания о нем будут поддерживать и подпитывать вас, и никогда не сотрутся из памяти. Я знаю, вы будете благодарны, и заранее принимаю сердечное «спасибо». Уверяю, отсюда вы уйдете иными - духовно развитыми, обогащенными. Добро пожаловать, джентльмены, в первый день новой полноценной жизни. Добро пожаловать!

Когда его образ угас, я закашлялся, чтобы подавить ворчание. Старый примат почему-то нравился мне все меньше. Никогда не пытайся обжулить жулика! Поудобнее разместившись в кресле, я настроился на развлечение. Едва оно началось, я определил, что голофильм сработан вполне профессионально. Он мог произвести впечатление на какого-нибудь доверчивого юношу или на круглого дурака. Мне это пришлось по душе. Сумрак рассеялся, ярче разгорелся ржавый свет, и я внезапно оказался в кадре.

В безмолвии взирал король на группу вооруженных мужчин, уходящих в лес и исчезающих среди деревьев. Внешне он был спокоен и терпелив, но рука его то и дело тянулась к голове, будто он хотел удостовериться, что корона все еще на месте. Спустя долгое, очень долгое время он выпрямился и повернул голову. Прислушался. В густой листве шуршали неспешные шаги, но напрасно ждал он появления кого-нибудь из воинов. Вышел толстенький уродец - волосы растрепаны, на губах блестят капельки слюны.

- Что ты видел? - спросил король шута.

- Ушли, ваше величество. Все до одного. Точь-в-точь как те, что уходили прежде. Скрылись за деревьями у пруда, и никто не вернулся.

- Никто никогда не возвращается, - горестно молвил король. Его плечи беспомощно поникли, в глазах застыло отчаяние. Он не заметил, как из леса вышел и приблизился к нему юноша; рядом с ним семенил серый молчаливый пес. У шута отвисла челюсть, изо рта вытекла и закачалась, точно маятник, струйка слюны. Он попятился.

- О чем печалишься, о король? - спросил юноша ясным, бодрым голосом.

- О том печалюсь я, что в моем королевстве есть место, где пропадают люди, - пропадают навсегда. Уходят по десять, по двадцать человек, но ни один еще не пришел назад.

- Я пойду туда, - сказал юноша, - но я пойду один. Больше он не произнес ни слова, только щелкнул пальцами, и собака последовала за ним под сень дубравы. Они пробирались среди деревьев и висячих мхов, огибали груды валежника и топи и наконец подошли к темному пруду. Юноша остановился на берегу, вгляделся в воду - и тут из нее вынырнула рука и схватила пса. Схватила и утащила на дно. Только разбегающиеся круги остались на глади пруда, но и они вскоре исчезли.

Юноша не закричал и не убежал. Лишь кивнул.

- Наверное, это здесь, - сказал он.

Сумрак растаял - да будет свет! Железный Джон сгинул, зал опустел. Я посмотрел на Флойда - он выглядел таким же обалдевшим, как и я.

- Я, должно быть, что-то пропустил.

- Собачонку жалко, - произнес Флойд.

Мы оглянулись на Стинго, тот задумчиво кивнул.

- Это только начало, - пообещал он. - Вы все поймете, когда увидите продолжение.

- Что ты имеешь в виду? Нельзя ли поконкретней?

Стинго отрицательно покачал головой и хмуро сказал:

- Может быть, попозже… хотя вряд ли это понадобится. Сами догадаетесь.

- Ты что, уже видел это кино? - поинтересовался Флойд.

- Нет. Просто я немного разбираюсь в мифологии. Вам лучше досмотреть до конца, тогда и поговорим.

Я хотел было заспорить, но прикусил язык. Потом так потом. Отворилась дверь, появился Золотистый.

- Ты-то нам и нужен. - Я вспомнил недавнее наше решение. - Из достоверных источников мы получили информацию, что завтра на заре открывается рынок.

- Поистине ваши источники достоверны. Завтра - десятый, базарный, день. Кочевники ежедневно загибают палец, и когда пальцы на обеих руках кончаются, это означает…

- Понял, спасибо. Я и без грязных пальцев умею считать до десяти. Мы с друзьями-музыкантами хотим побывать на рынке. Это возможно?

- Достаточно лишь намека, о великий Джим Стальная Крыса.

- Вот я и намекаю. Может кто-нибудь завтра показать нам дорогу?

- Будет несравненно удобнее на огненных колесницах…

- Будет, не спорю. Но удобнее - не значит лучше. Пешая прогулка - чем не удовольствие?

- Пусть будет пешая прогулка, коли таково ваше желание. Мы предоставим эскорт. А теперь, джентльмены, позвольте напомнить, что наступил обеденный час. В вашу честь устраивается банкет. Не соблаговолите ли последовать за мной?

- Веди, дружище! Ты поразишься нашей прожорливости - если, конечно, нам не подсунут треклятые полпеттоны.

Шагая за ним по пятам, я обнаружил, что мои пальцы решили жить по-своему! Вероятнее всего, их вынудило к своеволию мое растревоженное подсознание. Они пробежались по клавиатуре компьютера, и передо мной вспыхнула цифра 19. А рядом - пульсирующая 11.

Еще одиннадцать дней. Будет совсем неплохо, если завтрашний базар что-нибудь даст.

- Эге, а денек-то чудный намечается! - Каждое слово вонзалось в череп, точно ржавая арбалетная стрела. Мало мне растущей пульсирующей головной боли! Я кое-как открыл один глаз, и по нему садистски резануло ярким светом. Сил хватило лишь на то, чтобы распялить в оскале рот. Наш златотканый нянь носился по комнате, раздвигал шторы, подбирал разбросанную одежду, - в общем, был настолько невыносим, насколько это возможно в предрассветный час. Лишь услыхав щелчок наружной двери, я сполз с кровати, выключил пыточные лампы, на четвереньках подобрался к рюкзаку, что покоился у стены. С третьей вялой попытки удалось открыть его и достать пилюлю отрезвина. Я слопал ее всухомятку, уселся и замер, ожидая, когда целительная химия растечется по разбитому телу.

- Что подмешали в зеленое пиво? - прохрипел Флойд и зашелся в кашле. Слушая, как он стонет между приступами, и глядя, как дергается его свесившаяся с кровати голова, я почувствовал себя лучше. Достал еще одну пилюлю и враскачку подошел к его смертному одру.

- А… ну-ка… проглоти… поможет.

- А ничего вечеринка, - благодушно изрек Стинго. Его сцепленные руки уютно покоились на солидном возвышении живота.

- Я сейчас умру, - просипел Флойд, забирая пилюлю слабыми пальцами, - и целый век буду мучительно гореть в аду. Плюс один день.

- Что, бодунчик? - сладеньким тоном осведомился Стинго. - Что ж, на то есть серьезная причина. Я о длительности здешних ночей. Вечеринки тянутся целую вечность. А может, мне просто так показалось с непривычки. Закусили, вздремнули. Проснулись, выпили, закусили. Хорошо, коли меру знаешь, а ну как нет? Мне-то пиво дрянью показалось, я к нему почти не притронулся. Но мясные блюда! Огромные, с овощами, отменной подливкой, вдобавок тут обожают хлеб и красный соус, да еще…