Вера Ковальчук - Северянин

— Хоть какое-то достижение, — пробормотал Агнар.

Они углубились в лес. Шагая с ней рядом, он каждую минуту ждал, что его горло захлестнет невидимая удавка заклятия, и был готов отступить, поэтому шел медленно. С другой стороны, девушка держалась уверенно и спокойно, она явно была здесь у себя дома и разбиралась в друидских законах, и наверняка могла принять во внимание наложенные на него чары. Девушка ничего не говорила, а он ничего не спрашивал, решив, — пусть все идет своим чередом.

Лес вокруг был тщательно вычищен от буреломов и завалов, кое-где кустились папоротники, да по земле стелились листья ландышей — цветы отцвели давным-давно. Молодой поросли почти не было видно, однако даже не слишком искушенный человек скоро понял бы, что в этой части леса никогда и ничего не вырубают. Лес жил своей естественной жизнью. Лишь изредка человек помогал, почти не вмешиваясь.

Источник прятался в густых зарослях травы. Это была плоская широкая чаша, промытая водой, и узкая полоса глубокого потока. Выбиваясь из-под земли, родник морщил гладь воды, бежал по камням и превращал простые булыжники в аккуратные, расцвеченные всеми оттенками камушки, драгоценные для любого ребенка. Он нагнулся, зачерпнул воду ладонью, ожидая, что она окажется ледяной. Однако к своему изумлению обнаружил, что не чувствует ни холода, ни тепла. Там, где над поверхностью воды скакал матово-белый водяной бугорок, источник и вовсе оказался теплым.

— Попробуй, — с улыбкой предложила девушка.

Он отхлебнул с ладони. Вода оказалась странной, со своеобразным привкусом, но приятной.

— Что это?

— Целительный источник.

— В самом деле? — усмехнулся викинг. — II если пить эту воду, все болезни покинут тебя?

— Не все, и надо знать, как пить, когда пить и что делать помимо того. А вот умываться ею полезно любому человеку.

— А друиды действительно лечат все болезни?

— Все болезни лечить невозможно, — рассмеялась девушка — Все болезни могут излечить только боги… Да и могут ли… Но о средствах для излечения большей часть болезней природа позаботилась сама. Ими только надо уметь пользоваться. Мы умеем.

— Скажи, а умеете ли вы изгонять тоску по родине? — больше в шутку спросил Агнар.

Лицо девушки стало грустным.

— Ты так сильно скучаешь по своему времени?

Несмотря на простоту вопроса, скандинав неожиданно для себя самого задумался глубоко и надолго. Сначала он вспомнил свое поместье в Нейстрии, отданное на попечительство дяди («Надеюсь, — вдруг подумал молодой мастер, — старший родственник уже присмотрел себе супругу и наплодит с ней много маленьких наследников — надо же кому-то имущество передать!»), а потом — родной дом в Согнефьорде, построенный над высоким берегом, вблизи подъема на альменнинг, общинное пастбище.

Сердце слегка защемило, как, впрочем, начинало щемить всякий раз, когда скандинав думал о запомнившихся ему чем-то приятным местах, куда ему не суждено было вернуться. В памяти Агнара сохранились воспоминания о его детстве едва ли не с двухлетнего возраста. Тогда он был еще слишком мал, чтоб воспринимать дурное или хотя бы понимать его, и потому раннее детство запомнилось ему как одна непрерывная радость, наслаждение и восхищенное изумление перед окружающим миром.

Поэтому он искренне любил Согнефьорд, но одновременно, умом взрослого, уже сложившегося человека, понимал, что возврата к детству не было бы даже в том случае, если б он не попался альвам и благополучно доплыл бы до Норвегии. Его ждало бы знакомство с нелегкой жизнью мужчины на скалистых берегах и шхерах Скандинавии, труды на клочке земли, любой из которых по сравнению с нейстрийским наделом показался бы ему жалким, и, возможно, схватки с кровниками отца и людьми конунга Харальда. Мало ли кто мог пожелать его головы!

Говоря проще, молодой мастер и сам не знал, действительно ли он тоскует по родной земле, или же это просто память о детстве.

— Оно для меня было намного привычнее, — с осторожностью начал Агнар. — И я не отказался бы вернуться туда, где остались все мои родственники и друзья, где я уже что-то собой представлял, где все существует по знакомым мне законам. Но сделать этого я не могу, так ведь?

Девушка развела руками.

— Друиды не способны на такое чародейство. Если кто-то и может отправить тебя в твое время, то только альвы, если бы ты сумел договориться с ними.

— Боюсь, мне это не по плечу.

— Да уж… — она от души рассмеялась. — Вынудить альва сделать что-то вообще очень сложно, к тому же, это весьма злопамятные существа. Тебе не простят первого раза.

— Уверен…

— Ты ведь из того времени, которое только должно наступить, да? Расскажи мне о будущем.

Она ласково прикоснулась к его плечу. Жест получился на удивление интимным, словно поцелуй или пальцы, запущенные в волосы — кому попало не позволишь. Взглянув на нее снизу вверх — он сидел, а она стояла рядом, — Агнар начал рассказывать. Он рассказал о Карле Магнусе и о Харальде Прекрасноволосом, о Хрольве Пешеходе и своем дяде, о Норвегии и других странах, и о Британских Островах, конечно, в первую очередь. Напрягшись, он передал ей все те легенды, которые ему по вечерам нашептывал торговец из Валлии.

В ответ он услышал порхающий смешок.

— Какие мы, друиды, страшные существа, — развеселилась девушка. — Но ты-то понимаешь, что в этих рассказах почти нет правды?

— Откуда мне знать? — поддразнил ее викинг. — О друидах я знаю немногое.

— Я расскажу тебе, если хочешь. Хотя намного проще будет, если ты станешь задавать вопросы. Ты ведь понимаешь, мне моя жизнь мне понятнее, чем тебе.

— Конечно, — согласился мужчина. — Ладно. Скажи мне вот что — почему друиды постоянно суют нос в дела селения? Я частенько вижу их там, даже тогда, когда нет никого из больных и не нужно заклинать богов. Ведь они же просто жрецы, так почему же?..

— Не просто жрецы, — решительно возразила Маха. — Кого ты называешь жрецами? Тех, кто разговаривает с богами? Но друиды вовсе не только для этого существуют на земле.

— А для чего же еще?

— Мы — хранители памяти своего народа — знаний, законов, обычаев, легенд и сказаний…

— Мы? — переспросил он.

— Да. Я тоже из числа полноправных друидов, — она помолчала. — Что тебя удивляет?

— Я понимаю так, что женщины белгов тоже могут стать друидами?

— Конечно.

— Ясно, — Агнар с любопытством смотрел на девушку. — И ты владеешь той же магией, что и ваши мужчины… Как тот старик-друид, который время от времени беседует со мной?

— Не той же. Я владею женской магией. Те чары, которые подвластны мне, недоступны мужчинам-друидам.

— Всякая там любовная магия, — не удержался он.

Она удивилась.