Шимун Врочек - Золотая пуля [litres]

Все.

Закончиться. Хорошо.

Роб кивнул.

– Понимаю.

– Брось оружие, – сказал человек, который стоял в тени, за спиной Роба. У него был тусклый, омерзительный голос. Я как услышала этот голос, вздрогнула. Это было словно касание мокрой холодной рыбины, когда переходишь ручей вброд, а твоей ноги под водой касается что-то скользкое. Но очень сильное.

– Рад тебя видеть, Бак, – сказал Мормон. – Опять будешь прятаться за чужими спинами?

Бак шагнул вперед и на мгновение оскалил зубы. Тишина. Я слышала, как позади нас размеренно жует сено одноглазая корова. Вжж, вжжу. Солнце припекало.

– Ты можешь уматывать, предатель, – сказал Бак. – Так и быть. Я тебя прощаю.

Тишина.

– Нет, – сказал Мормон. – Бог простит.

А потом внезапно, без всякого перехода началась стрельба.

Это было как ураган. Который приходит и всасывает твою жизнь черной воронкой.

Отстреливаясь и пригибаясь, Мормон отступил в коровник. Думаю, уже в первые несколько мгновений его смертельно ранили, но он этого не знал. И продолжал сражаться, истекая кровью.

Бандиты палили со всех стволов, наперебой.

Пули выбивали щепки из столбов и перекрытий. Мы с Джеком пригнулись. Дымом заволокло так, что на некоторое время нельзя было понять, что происходит. Противники сражались, как в густом тумане, стреляя на ощупь. На вспышки выстрелов.

Мормон расстрелял весь барабан «уокера», сунул его в кобуру. Встал за толстым столбом, лицом к нам. Я видела, что он потерял очки. Мормон щурился. Вытянутое каменное лицо без очков казалось беззащитным.

Мормон поднял винтовку моего отца, взвел курок. Барабан провернулся. Это была хорошая винтовка, и он за нее хорошо заплатил. Теперь он собирался хорошо из нее стрелять.

Я видела, как по груди Мормона растекается кровавое пятно.

Затишье. На той стороне тоже перезаряжали оружие.

Пороховой дым плыл, клубился. В его туманных извивах исчезали углы и грани. Можно было поверить, что все это сон. Этот бой в коровнике.

И вдруг одноглазая корова громко замычала. Сон разрушился.

Опять зазвучали выстрелы.

Мормон выдохнул. Наклонился и отхаркнул сгусток крови.

– Эй! Ты там?! – закричали со двора. – Не уснул?

Мормон молчал.

Он посмотрел на меня и Джека. В последний момент, прежде чем он отвернулся и выскочил через другую дверь, мне показалось, он нам подмигнул.

Я протянула руку, обняла Джека за шею. Потянула к себе.

Мы скоро умрем. Так пусть хоть сейчас ему будет хорошо. Нам хорошо. Пусть хотя бы на миг у нас будет наш Орлеан.

– Бетти, – зашептал Джек испуганно. – Что ты делаешь?

Я притянулась к нему и прижалась губами к его губам.

Лучше поцелуя в моей жизни не было.

Это был единственный поцелуй в моей жизни.

Я все надеялась на чудо, что нас спасет. Или хотя бы даст шанс на спасение.

Дядя Джека – Джесоп, который подарил ему заржавленный нож. Я вспомнила надпись на ноже «Собственность Джесопа». Может, он сейчас заглянет в гости?

Ну, должно же нам когда-нибудь повезти?

Или плохие дни наступают сразу надолго. Как зима в горах. Но даже там бывает солнце…

И еще я думала, может, отец Джека услышит выстрелы и придет к нам на помощь.

Ведь такое может случиться?

Ты думаешь, что человек мерзавец и урод, бьет сына почем зря, а он оказывается не так уж плох. Или даже настоящим героем.

Хорошо бы, если бы отец Джека оказался героем.

Только так не бывает.

Не бывает.

Нет.

Когда Мормон бросился в атаку, мы с Джеком остались в коровнике. Пули свистели и ударяли то здесь, то там. Свистели над нами. Одноглазая корова испугалась, она то пыталась пробить дверь загона, то протяжно мычала. Я видела ее единственный глаз, огромный, черный, но успокоить не могла.

Выстрелы хлопали раз за разом. Взвизг пуль. Рикошет.

Потом раздались резкие выстрелы, и мы поняли, что это Мормон.

Он стрелял из винтовки отца. Звук был характерный, жесткий, быстрый. У моего отца отличная винтовка. А Мормон был великолепным стрелком.

Один… два… три… Кто-то закричал – страшно и надрывно. Выстрел! Крик оборвался. Четыре! Еще кто-то кричит.

Выстрел. Пять.

Пять выстрелов. И все затихло.

А потом стрельба снова усилилась. Выстрелы хлопали один за другим. Я выглянула через перекладину. В проеме коровника, сквозь дымовую завесу, мелькали вспышки. Бой продолжался.

Одноглазая корова смотрела на нас в панике. Мы с Джеком переглянулись.

– Надо мотать отсюда, – сказал Джек.

Я видела, это он сказал для меня. Если бы у нас было запасное оружие, Джек уже пошел бы в бой. Но оружия не было. Дробовик отца остался в доме, винтовка в руках Мормона.

Вариантов нет. Сиди и жди, кто победит. Кто всех перестреляет.

Я все надеялась, что победит Мормон. Убьет всех римлян и спасет Иисуса… в смысле, спасет всех нас.

А еще я думала, что Мормон и бандиты прекрасно знали друг друга. И не за ним ли сюда они пришли?

«Бог простит», – сказал тогда Мормон. И плакал, слушая об избиении Иисуса камнями и неблагодарных людях. Все-таки люди странные.

– Понимаешь, – сказал Мормон мне тогда в сарае. – После войны во мне была полная пустота. Ничего. А потом я встретил эту книгу… И решил, что должен верить. Я никогда ни во что не верил, ни в какого бога. Я считал, что это глупость и ерунда. А тут вдруг… когда пустота в моей душе стала космической… я обрел Его.

Я расскажу вам о самопожертвовании.

О безнадежной храбрости юных.

И о беспамятной юности храбрых.

И тут мы снова увидели Мормона – в последний раз. Он вошел через главную дверь. Выстрелы стихли.

Мормон шел.

Высокая черная фигура. Казалось, что он бессмертен. Кровь лилась из нескольких ран, а он шел.

А потом он вдруг упал. Свернулся на бок. Винтовки при нем не было, зато я видела рукоять «уокера» у него на боку.

Я хотела броситься к ней – еще бы помнить, что там нет зарядов, – но тут вслед за Мормоном в коровник вошел он. Роб-красавчик. Мормон вдруг зашевелился, начал вставать.

Я видела его жесткое лицо. Его спокойствие и ярость.

В следующее мгновение Роб хладнокровно вынул «кольт» левой рукой из кобуры, наставил Мормону в ухо и выстрелил.

Миг.

Еще разлетались кровавые брызги, а Мормон уже начал падать. Огромный черный человек грохнулся навзничь и замер. Его мозги расплескались по земляному полу.

Из угла гулко и зловеще, как набат в полночь, замычала одноглазая корова.

В следующий момент свистнула пуля, и корова закричала – почти как человек.

Молчание.

Я слышала только стук своего испуганного сердца. И учащенное дыхание Джека…

А потом он закричал.

– Ааааа!

Роб повернулся.