Михаил Соловьев - Пасынки Апокалипсиса

— Не подойдешь, — фыркала Карина, пытаясь найти в монолитной куче хоть одну брешь, — Тут саперов целая рота нужна. А ну разбирай завал! — вдруг резко приказала она.

Прозвучало настолько внушительно, что я чуть не ухватился за край торчащего из общей кучи профлиста и только после сообразил — это всего лишь очередная выходка фурии.

— Ничё не выйдет, — вяло зевнул я, высказывая, полное пренебрежение приказу, — Куда двигаем-то, на позицию?

— Понюхать? — понимающе прищурилась Карина на полуденное солнце, — Можно. До времени «Ч» почти пять часов. Корешками врастем, эфир послушаем. — Помимо сухпая, боеприпасов-гранат в сумке оказалось две портативных радиостанции с антеннками. — Идем не торопимся. Спина за тобой. Сам видишь — в этих развалинах зевать не приходится — только с виду пусто здесь… Марш вперед…

Девушка кое-что не договорила — немаленькая сумка, и канистра с водой снова априори достались мне. Вариантов естественно не было, но я уверен — любой самый лояльно настроенный человек фыркал бы сейчас от бессилия не меньше моего.

Хотя единственный плюс все-таки был: ноша за плечами устроилась неравномерно, и все время тянула обернуться — что от меня и требовалось.

Дневная дорога оказалась тяжелее — солнце нещадно палило, отнимая силы, да и перебежки с ускорением по открытому пространству ловкости не добавляли.

Кран появился над грудой контейнеров неожиданно и отсвечивал теперь бликами стекол кабины, где мы укрывались накануне ночью.

— Тихо-то как, — уселась в прохладной тени погрузчика Карина, — Доставай питье, снимай шмотки, здесь лежку заделаем.

Укрытие оказалось неплохим. Погрузчик замер на местном «перекрестке», «спиной» к морю и легкий ветерок разом сдул с нас «корку полуденного пекла».

Мы лежали сейчас около огромных колес, молча слушая мир, а он замер. Город тоже молчал, не взрываясь выстрелами или грохотом лопастей. Лишь ветерок крутил на асфальте одинокое перышко коричнево-серой расцветки издевательски не пуская его ко мне в руку.

Загадал: если прикатится в ладошку само, все будет хорошо. Однако упрямое перышко никак не собиралось сдаваться и «танцевало» сейчас пушистые па в сантиметре от кончиков пальцев.

Точку поставил неожиданный порыв ветра. Он подхватил распушённого «танцора» и утащил куда-то за контейнеры, заставив на прощание совершить в воздухе немыслимый кульбит.

— Всё прокатит, — прервала затянувшееся молчание Карина и пояснила моему удивлению, — Загадала — улетит перо и будет все о’кей …

— Пусть так, — согласился я, отгоняя, как мог всякие ненужные мысли, — Слушай, а кто в скворечник полезет?

— Ты, — не раздумывая, отозвалась Карина, — С винтарем только баран не справится, а «мухи» они нам для вертолета оставили — попасть, конечно, сложно будет, но шуму много, да и отвлекающий маневр ничё такой… Давай-ка я тебе объясню как с прицелом работать. Дистанция здесь хорошая, так что ничего сложного.

Забираясь на кран, я четко понимал — Карина права.

— Пара твоих выстрелов может решить все, — поучала она, — Так что не части и позицию раньше времени не раскрывай. Если обнаружат — не сорвешься — убегать некуда. Ты думаешь, почему они штурм днем назначили? Правильно. Чтобы не было видно, откуда стреляют. День в такой ситуации самое время!

Матово цыкнула под каблуком ступенька, а мне никак не давали покоя множественные взгляды, и я молил сейчас Бога, чтобы наблюдатели эти были наши. Карина, правда, обещала меня подстраховать, если чё, но я все-таки делал ставку на неспешность, и полз сейчас на верхотуру, стараясь как можно меньше маячить.

Инструкции воительницы были простыми. Нашу частоту она определила произвольно и приказала уходить на нее, как только что-нибудь начнется.

— А так слушай эфир понемногу, — крутила она ручки будто показывала какой-то фокус, — Вот полицейская частота, на которой они вчера работали, но не факт, конечно, что на запасные не уходят… Да, и автомат, оставь — мешаться только будет.

Кабина приняла меня будто дом родной. Настоящий хозяин крана дело знал туго — «розу ветров» да и солнцезащитные козырьки были расставлены со вкусом, так что я по-быстрому организовал себе хороший сквозняк.

Картинка топливозаправочного комплекса была теперь как на ладони.

— Берегись солнца, — напутствовала меня в спину воительница, — Раньше времени бликов не выдай…

Напоследок она выдала мне маленький осколок зеркала.

— Спрячь подальше. Я как позицией определюсь тебе зайчиком маякну. Отвечать не вздумай. Ты мне папочка живой-непотресканный нужен.

— Живой, — ворчал я, понемногу осваиваясь, — Непотресканный, — глянул я в бинокль, предварительно устроив его в тени. — Не отвечать ей…

Топливозаправочный комплекс лежал как на ладони. Вчерашний вертолет стоял, как стоял.

Нащупал первого часового — тот беспечно развалился на палубе вчерашнего парохода и принимал сейчас солнечные ванны. Второй оказался большим службистом, но его обзорный сектор был направлен в другую сторону.

Неожиданно яркий лучик ударил снопом искр по биноклю. Оторвался от окуляров, полагая — это Карина, но вторая вспышка четко указала местонахождение зеркальца. Моей партнерши в той стороне быть просто не могло, а это означало одно — наш таинственный благодетель попросту «здоровался»…

Свойства человеческой психики безграничны и даже в самом дискомфортном месте ты можешь почувствовать уют обжитого дома.

На подозрительный солнечный зайчик я отвечать не стал, а лишь пошарил в той стороне биноклем, но безрезультатно. Видимо предполагаемый партнер «приветствуя» меня, таким образом, лишь высовывал руку с осколком зеркальца из тени.

Карина замаячила мне минут через пять. Устроилась она в разваленной куче контейнеров. Позиция была грамотной — во-первых, позади воительницы было достаточно пространства для произведения выстрела. Во- вторых, эта щель между перекошенной стопкой железных ящиков была неплохим путем отступления, в котором можно было укрыться за считанные секунды.

Определившись с флангами, я глянул на таймер радиостанции. До времени «Ч» оставалось не так уж и много, а это значило, что команда заняла позиции и ждет какого-то сигнала. Роли наверняка расписаны. Мы — прикрытие, а значит, действуем по обстановке.

Понимание принесло спокойствие, и мои неясные сомнения, скомкались, съежились и разом исчезли.

Десять минут. Девять.

Таймер тикал, неумолимо отсчитывая последние секунды тишины.

Воздух сгущался и требовал действий.

Что-то подсказывало мне — картинка под ногами оживет настолько неожиданно — и не предположить.