Денис Полищук - Кали-юга как она есть

– Что-то меня уже немного утомили эти последние деньки. Слишком много всего, – сказал Джаладут, проведя ладонью по лицу. Он запрокинул голову и закрыл глаза. Начал глубоко дышать.

– Да, меня тоже. Постоянно спать хочется, – ответил Арджуна. Джаладут скосил глаза на друга и ухмыльнулся:

– В следующей жизни отоспишься, – Арджуна засмеялся.

– Надеюсь, следующей уже не будет.

– Да.. Хотелось бы, – согласился Джаладут. Глубоко вдохнул и выдохнул. Из его рта вышел пар. Холодало. Воцарилось молчание.

– Так зачем ты расспрашивал его обо всём этом? – Арджуна немного помедлил с ответом, думая, как его лучше сформулировать.

– Я хотел понять, как у них происходит управление. Хотел узнать, есть ли у них ещё какой-то явный лидер кроме царицы. Как я понял, она является единственной личностью, благодаря которой вся эта империя держится на плаву. И я думаю, что, если её уничтожить, то это послужит причиной разрушения всего тёмного правительства, – сказал он, с улыбкой посмотрев на Джаладута.

– Да ты с дуба рухнул? Ха! Вот так вот взять.. и уничтожить?

– Так да, чего? – Арджуна тоже улыбался. Потом оба посмотрели друг на друга и засмеялись во весь голос.

– Да.. Гениальный план! А главное простой и ясный, – прокомментировал Джаладут идею своего друга. – А что потом? А генералы? Они же возьмут власть в свои руки! А ты знаешь, сколько ещё в мире засранцев помимо этих негодяев и старой ведьмы? Ничего не изменишь.. – Джаладут перестал улыбаться. Немного нахмурился.

– Всё же что-то изменится.

– И что же? – скорее, просто ради поддержания разговора спросил Джаладут. Он опять запрокинул голову и, казалось, вот-вот заснёт.

– Ты слышал, почему Лестат находился здесь. Если они даже под властью царицы решаются действовать вопреки её воле, представь что будет, когда её не станет? В мире воцарится хаос. Все начнут сражаться за власть, – ответил Арджуна.

– Да.. Только этого нам ещё не хватало, – тихо сказал Джаладут, всё больше погружаясь в сон.

– Ты не понял. Если рухнет империя, то исчезнет сила, которая бы могла нам серьёзно угрожать. Не будет больше глобальной слежки со спутников и сканеров, не будет запрета на оружие. Мы сможем защищаться. Мы сможем жить, не боясь быть уничтоженными в любой момент ядерной бомбой. А централизованную власть никому из оставшихся людей уже не построить. Потому что все они слабы и невежественны. Будет много разных партий. Они будут постоянно враждовать. И им не будет дела до нас. Мне кажется, что Аннада именно это имел в виду.

– Может, нам самим тогда власть захватить? – проговорил Джаладут с улыбкой, оставаясь с всё так же закрытыми глазами.

– А зачем? Людей уже не изменишь. Ты же лучше меня знаешь.

– Да, грех слишком глубоко проник в их сердца, – согласился Джаладут. Потом добавил, открыв глаза. – Ты знаешь.. А ведь что-то в этом есть, чёрт возьми! – он посмотрел на Арджуну, утвердительно кивая головой. Потом протянул к нему руку. Арджуна улыбнулся и протянул свою руку навстречу. Они сжали ладони в братском рукопожатии и с улыбкой посмотрели друг на друга.

– Джаладут п-прабху, я разобрался, – из темноты к ним подбежал Виман. Его руки были испачканы чем-то красным.

– Боже мой, ты его не распилил на части, надеюсь? – спросил Джаладут, озадаченно смотря на кровавый вид Вимана.

– Нн.. Нет. Он жив. Это охлаждающая жидкость, н..не кровь. Пойдёмте! – Виман, не дожидаясь, повернулся и быстро пошёл в обратную сторону. Джаладут и Арджуна неспеша повставали и последовали за ним.

Решёткой называли место, где нарушителей порядка укрывали от мирных жителей. Это была камера из толстостенного стекла, расположенная в небольшом домике возле леса. Она почти всегда пустовала. Присматривал за ней старик Эка́даши.

Небольшая часть деревьев, располагавшихся на плато, была огорожена защитной стеной, чтобы жители могли там проводить время, отдыхать. Дети любили устраивать там свои игры, сидеть у костра и рассказывать друг другу страшилки, поджаривать домашний хлеб. Брахмачари иногда устраивали там спортивные состязания, взрослые спокойно гуляли, обсуждая друг с другом разные темы, а старики говорили, что там воздух лучше, поэтому часто их можно было видеть умиротворённо сидящими на лавках в окружении деревьев. Далеко не все выходили за ворота поселения, так как это было почти всегда сопряжено с риском, поэтому лагерь был устроен так, чтобы в нём была вся необходимая инфраструктура для нормальной жизни.

***

Джаладут завязал рот, руки и ноги Лестата. Он не особо беспокоился об удобстве пленника, поэтому тащил его за одну ногу. Когда Джаладут дошёл до лестницы, Арджуна хотел было помочь, взяв чёрноглазого за плечи, но его друг отрицательно помотал головой.

– Слишком много чести для демона, – сказав это, он решительно потащил его из сарая. Арджуна всё равно схватил генерала за капюшон, чтобы его голова не ударялась о каждую ступеньку. Поднявшись наверх, Джаладут водрузил его на садовую тележку Магомеда, которая пришлась как нельзя кстати.

– Давайте пройдём у стены, ни к чему светиться на центральной улице с этим грузом.

– Арджуна и Виман ничего не сказали, просто последовали за их старшим товарищем. Потом Виман нерешительно прокашлялся и сказал:

– Джаладут Прабху.. Я х-хотел вам с-сказать, что устройство, встроенное в тело этого..

– он не знал как назвать Лестата.

– Лысого страшилища.. Ну? – сказал Джаладут.

– Да.. Хм.. Это устройство г-гораздо более сложное. То есть для внедрения м-метеллических рук делаются более простые механизмы. Здесь же у-установленна с-система совсем другого уровня, и, п-похоже, что одними руками она не ог-граничена.

На некоторое время воцарилось молчание. Джаладут обдумывал слова Вимана. Все трое неспеша шли вдоль высокой монолитной металлической стены. В темноте дорогу им освещал только небольшой фонарик, прикреплённый к тележке. Местами он своим светом вылавливал на стене рисунки детей. Местами она была украшена вертикальным озеленением из вьющихся растений. Когда они приблизились к брахмачари-ашраму, то им высветилось множество мишеней, испещрённых дырками от стрел. Арджуна, наблюдая это, подумал о том, что этот свет фонарика очень похож на жизнь души, скитающейся в материальном мире. Приходит время, и она воплощается в каком-то теле и живёт много или мало лет, даже не задумываясь о том, откуда она пришла и зачем. И куда уйдёт после. А потом приходят смерть и тьма. Но вот снова высвечивается что-то новое. Новая жизнь, новые возможности. Уже другие декорации, другая форма жизни. Но и она неизбежно приходит к смерти. И снова тьма.

Они ступали по мокрой траве. Ночь была тихая, без звёзд. Раздавался только с одинаковыми интервалами скрип колеса тележки. Внезапно рядом с ними послышался крик: