Владислав Выставной - Метро 2035: Крыша мира [litres]

– Концентрационный лагерь, – глухо сказал Игнат. – Я видел. Уже все готово.

Тихо ахнула Тана. Истерически расхохотался Крэк.

– Директория со своими прихвостнями думает отсидеться. Надеются, что черная вода остановится ниже элитных уровней. Допустим. Но это уже будет не Карфаген. Это будет жалкое прозябание кучки уцелевших. Которые в итоге сами перегрызут друг друга. Верно сказал парень – Карфагену крышка!

Новичок с размаху воткнул в поверхность стола свой узкий нож с костяной ручкой.

Повисла тяжелая пауза.

– Мрачная перспектива, – глядя на торчащий из стола нож, проговорила Тана.

– Но я думаю, все кончится еще раньше, – ухмыльнулся Новичок. – Это проклятое место разнесут на куски те, кто хочет покуражиться во власти. В последнее время группировки растут как грибы. И у всех своя правда, у всех притязания, все ненавидят друг друга. Со дня на день вспыхнет война – всех против всех.

– Золотое время для посредника, – глядя на Змея, неуверенно произнес Игнат.

– Время посредников прошло, – веско произнес Новичок. – Пришло время беспредела. На днях разнесли оружейный склад у резервных ворот. В любой момент может начаться большая стрельба. – Новичок хищно склонился над столом, приблизившись к Змею: – Поэтому я и хочу слинять отсюда. Эти идиоты не знают, что такое настоящее дерьмо, потому и тянут этот город на самое дно. А у меня вкус дерьма до сих пор на языке. И я не собираюсь наглотаться его снова. – Откинувшись на спинку шаткого стула, осмотрел присутствующих. Постукивая по столу костяшками пальцев, сказал: – Я хочу ответов. Хочу увидеть этого Мудреца. Пусть хоть он скажет, что делать и как со всем этим жить.

Это было странно – услышать столько религиозной страсти из уст безжалостного убийцы. Может, его реально допекло происходящее. А может, он действительно стремился к чему-то большему, чего сам еще не мог сформулировать, но ждал, что кто-то это сделает за него. Как этот Мудрец с Запретной горы, которого никто до сих пор не видел.

– Все это, конечно, красиво, – сказал Игнат. – Я даже готов поверить, что Змей действительно что-то увидел на этой шаманской установке в Обители. Но с чего вы взяли, что эти видения – не просто галлюцинации, сны? Никто же не принимает сны всерьез.

– Он – видящий! – с чувством сказал Крэк. – Это дано не каждому!

– А сам ты что думаешь, Змей? – спросил Новичок. – Ты сам веришь в реальность своих видений?

– В том-то и дело, что это не совсем видения, – ответил посредник. – При «выпадении» невозможно отличить призрачный мир от настоящего. У меня есть четкое ощущение того, что все это правда.

Змей вдруг вспомнил, как это объяснял Кравец:

– Нейтринный поток, направленный мне в мозг, – это проекция поверхности, которую насквозь прошили нейтрино. Не спрашивайте, как это работает. У самих шаманов нет ответа, только фанатичная вера в то, что нейтрино – язык Бога. Но все, что я вижу, – правда.

– Все это круто, но что ты собираешься с этим делать? – нетерпеливо спросил Новичок. – Как проверить, правда ли это? Как получить ответы?

– Только одним способом, – пристально посмотрел на него Змей. – Отправиться туда самому.

– Куда? – Новичок приподнял брови.

– На Эльбрус.

Крэк радостно хлопнул в ладоши. Тана в ужасе прикрыла лицо руками, глядя поверх пальцев округлившимися глазами.

– Это невозможно, – проговорил Игнат. – Мы чуть не погибли, едва высунув голову на поверхность. А там – вершина! Запретная гора – это температура ниже ста градусов, метели под двести километров в час, радиация, ядовитые испарения. Мутанты, наконец!

– Что скажешь, Змей? – прищурился Новичок.

Поймав полный ужаса взгляд Таны, Змей произнес:

– А нечего мне сказать. Один я не дойду, а рисковать кем-то еще было бы подло. Ведь все мои предположения эфемерны, как мой призрачный мир. – Он закрыл глаза, помолчал. Снова открыл глаза, покачал головой. – Я не знаю, что делать. Просто не знаю.

Заснуть он так и не смог. Просто лежал, глядя в неровный потолок маленькой комнаты. Бессонница – еще один побочный эффект нейтринного удара. Тана лежала рядом, уткнувшись в плечо Змея, поглаживая его руку, плотно увитую цветной татуировкой.

После бегства с Месива и откровений в грязной забегаловке расходились по одному. Ни к какому решению они так и не пришли, оставшись каждый с ощущением недосказанности и предчувствием надвигающейся беды. Игнат возвращался в казармы, Новичок – в противоположный лагерь, зная, что при встрече в иных обстоятельствах каждый из них, не дрогнув, прикончит другого. Таковы правила игры в этом подземном Вавилоне.

Змей уходил куда глаза глядят, несмотря на попытки Крэка утащить его в свое омерзительное убежище. Тогда Тана и пришла к нему на выручку, сказав, что Змей обещал проводить ее до жилища. Крэк тогда отстал, а Змей вдруг обнаружил себя в ее постели, дышащим тяжело и часто, со знакомым сладким послевкусием. Но ни хрена не помнящим. От слова вообще.

Это было самое тупое «выпадение» из всех, какие можно придумать. Он парил в своих призрачных небесах, когда его, оставшееся без хозяина, тело ощущало тепло самой реальной и самой желанной девчонки, какую только могло нарисовать его убогое воображение.

– Скажи… Сейчас – ты был со мной? – спросила вдруг Тана. – Или летал где-то там, в своем призрачном мире?

Змей посмотрел на Тану. Ей-богу, женщину невозможно обмануть – если только она сама не хочет обмана. К счастью, чаще всего так и бывает.

Можно было соврать. Или ляпнуть какую-нибудь пошлость. Он всегда отвечал какой-нибудь глупой мерзостью наивным девчонкам, которые думали, что у них с ним что-то большее, чем просто секс. Всего несколько дней назад случайная связь даже не отпечаталась бы у него в памяти. Еще одна официантка, еще одна стриптизерша. У неприкасаемого не может быть длительных связей. Сейчас же все было по-другому. Как-то ярко, свежо. Будто он впервые был с женщиной. Может, это еще одно побочное действие шаманского обряда? В таком случае одно это уже тянет на Нобелевскую премию. Жаль только, Нобелевский комитет давно обратился в пепел, куда ему, впрочем, и дорога…

Вслух же ответил:

– А как бы тебе хотелось?

Не открывая глаз, Тана пожала плечами:

– Мало ли как бы мне хотелось. Кто спрашивает девочек из стрип-куба? Мы просто радуем глаз, за это нам платят.

– А что, если все изменится? – тихо спросил Змей. – Ты перестанешь быть девочкой из стрип-куба, я – неприкасаемым? Может все быть иначе?

– Ты просто дразнишь меня. – Тана оттолкнула его плечо, отвернулась, сжавшись калачиком под мятой простыней.

Змей рассмеялся. Тана обиженно поглядела в его сторону и снова отвернулась. Он сказал: