Константин Калбазов - Гремя огнем… [litres]

– Я не буду ничего придумывать. Вы меня оскорбили.

– И я подтвержу это перед дуэльным комитетом, – искренне пообещал Азаров.

– Оскорбили сегодня. Сейчас.

– Как скажете. Злобная тварь. – Несмотря на серьезность момента, произнеся это, Азаров не удержался от озорной улыбки.

– Что-о?! – Глаза Алины вновь сжались в две щелки пулеметных амбразур.

– Не знаю, как вы, Алина Владимировна, а я не собираюсь врать перед дуэльным комитетом. Теперь я могу честно заявить, что действительно оскорбил вас.

Х-хлесь!

Пощечина вышла громкой. А вот эффект… Капитан лишь горько хмыкнул и потер щеку, на задубевшей коже которой не осталось и следа.

– Того, что вы мне отвесили пощечину, я говорить не стану. А то еще посчитают, что конфликт исчерпан. Надеюсь, мы договорились?

– Два условия. Первое: вы не станете извиняться ни при каких обстоятельствах. И второе: вы немедленно увезете Екатерину Павловну домой.

– Разумеется. Честь имею. – Короткий кивок, разворот кругом, и с гордо поднятой головой офицер направился к выходу.

Ну вот откуда они взялись на ее голову! Такой вечер испохабили. Гад! У этого Азарова просто талант портить все именно в тот момент, когда ей особенно хорошо. Сволочь! Как же она его ненавидит!

– «Социализм – древняя арийская, германская традиция. Наши предки использовали некоторые земли сообща. Они развивали идею об общем благе. Марксизм не имеет права маскироваться под социализм. В отличие от марксизма, социализм не отрицает частную собственность и человеческую индивидуальность. В отличие от марксизма, социализм патриотичен!» Вот что говорит фюрер. И вот с чем я согласен целиком и полностью, – вскинув подбородок, заявил молодой человек в белом халате.

Возраст безошибочно выдавал в нем студента, а халат указывал на медицинский факультет. Впрочем, могло ли быть иначе, коль скоро Клим находился именно в его здании? Немецкий Карлов университет в Праге. Вот такие коллизии. Университет один, но двуязычный. И преподавание идет на двух языках, чешском и немецком.

А паренек-то – явно выходец из так называемой Судетской области, где преобладает немецкое население. Там идеи национал-социализма цветут махровым цветом. И лозунги Гитлера относительно единства народа и общей цели нашли горячую поддержку. Ее жители готовы уйти на историческую родину. Но только с землей, в которую успели врасти за сотни лет. С чем, разумеется, не могли согласиться чехословаки.

Хм. Насчет последнего. Такой национальности нет. Нынешнее правительство всячески старается внедрить в головы людей данное понятие, объединив два народа. Да вот получается у них не ахти. К тому же все чаще звучат пропагандистские лозунги, направленные на разделение двух народов. Все громче раздаются голоса, призывающие к национальному самосознанию. Причем нередко самого радикального толка.

– Да, но при этом Гитлер говорит об исключительности немцев и неполноценности остальных народов, – не соглашаясь с цитатой лидера Германии, возразил другой молодой человек.

Надо заметить, что немцы, проживающие в центральных областях, отличались терпимостью к другим национальностям. Но, как часто и бывает в подобной ситуации, они отличались и большей покладистостью, а потому терялись на фоне решительно настроенных судетцев. И вот этот скорее всего – как раз из первых.

– И что же? На исключительность немцев указывают многие научные изыскания. Или ты готов опровергнуть мнение авторитетных ученых умов?

– Не я. Другие, не менее авторитетные ученые умы, – не сдавался второй студент.

Климу было неудобно подслушивать разговор незнакомых ему молодых людей, пусть и невольно. Поэтому он предпочел отойти подальше. С одной стороны, стоять в коридоре вместе с кучкой студентов – как-то не очень. Но с другой – он тут пока никто и звать его никак. Вот представится ректору, тогда совсем другое дело.

А вообще, не в лучшие времена его отправили на стажировку в Прагу. Учитывая же то, что он свободно говорил на немецком, и с выбором факультета вопросов не возникло. Тем более что, положа руку на сердце, наиболее сильным составом профессуры отличался именно немецкий Карлов университет.

К сожалению, данное учебное заведение в настоящий момент сотрясали политические бури. И не только молодежь вела баталии на этом поприще. И как это скажется на качестве стажировки, категорически непонятно.

К примеру, Климу уже довелось столкнуться с одним профессором. Стоило тому узнать, кто такой Кондратьев и по какой тут надобности, как он ожег его едва ли не ненавидящим взглядом. Полагая, несомненно, что имеет для этого все основания.

Германия, будучи членом «Большой пятерки», уже давно объявила об аншлюсе с Австрией. Не сказать, что подобное заявление было благосклонно принято другими странами. Но, по сути, Германия и не нуждалась в одобрении стран – победительниц в Великой войне. Получив в свои руки установку Теслы, немцы не больно-то обращали внимание на пункты подписанного пакта о капитуляции, ведя себя так, как им заблагорассудится. До определенной степени, конечно.

Поначалу лозунг Гитлера: «Один народ, одна империя, один вождь!» – в Австрии был воспринят с небывалым подъемом. Абсолютное большинство австрийцев выступало за объединение с Германией. Но постепенно работа иностранных агентов, и российских в том числе, помогла поумерить пыл стремящихся к объединению. Не сразу, но в сознание австрийцев все же была вложена мысль о собственном суверенитете.

И самой серьезной занозой, даже костью в горле, стал канцлер Австрии Дольфус. Ему в течение долгого срока удавалось противиться объединению. Мало того, он сумел перетянуть на свою сторону большинство партий и рядовых австрийцев. И самое главное – объявить национал-социалистическую партию вне закона.

При таких раскладах единственная возможность объединения двух стран, или, если точнее, поглощения Германией Австрии, – это прямое вторжение. Не сказать, что Гитлер не рассматривал подобный вариант. И взгляды соратников по «Большой пятерке» его мало волновали. Но вот мнение собственного народа для него было важным. А потому он не желал объединения на штыках солдат.

Но когда гестапо все же добралось до Дольфуса, независимость Австрии продлилась недолго. Для начала новый канцлер Курт фон Шушниг под давлением Гитлера восстановил законный статус национал-социалистической партии и поставил на пост министра внутренних дел ее австрийского лидера Зейсс-Инкварта. Который фактически и сдал страну буквально за две недели.

В отношении же Чехословакии Гитлер высказывался однозначно уже пару лет. Не раз и не два из его уст звучали обличительные речи о невыносимых условиях, о несправедливости в отношении судетских немцев. Но к активным действиям фюрер все же переходить не спешил. Всему свое время и место. В частности, необходимо разрешить вопрос с Австрией. Причем максимально политическим, а не военным путем.