Евгений Щепетнов - Выстрел из прошлого [litres]

И вот они! Идут!

Толпа загудела, шеи вытянулись, глаза широко раскрылись. Вот он, главный персонаж! Высоченный, худой, синеглазый! Говорили, у него борода? Нет бороды! Белые шелковистые волосы свисают почти до плеч, контрастируя с загорелым лицом.

– Какой красивый мальчик! – шепчет женщина на судебном балконе и вздыхает. Ее муж, известный купец, владелец десяти кораблей, бросает яростные взгляды на нее и на беловолосого. Ему не нравится такое поведение жены, да и дочь – тоже вытаращилась на преступника и вздыхает так, что, того и гляди, груди выскочат из лифа! Бесстыдницы! Ну ничего, пусть посмотрят, как этого негодяя разделают, словно свинью!

– Да он совсем молодой! – шепчут в толпе на площади. – А говорили, уже в возрасте! Закоренелый убийца!

– Говорят, он ловил на улицах одиноких путников, убивал, а мясо продавал пирожникам! И вот когда пирожник отказался ему платить и сказал, что пойдет и донесет на него Страже, – парень его убил! И Стража его с трудом одолела – такой ярый парнюга!

– Да вы что?! Да что же это творится?! – косоглазый прыщавый сапожник довольно покивал головой. – Вот я всегда говорил, что красота – это от Темного! Не может праведный мужчина выглядеть как какая-то смазливая шлюха! Не может!

Девушка, стоявшая рядом с сапожником, фыркнула, окинула его внимательным взглядом и, сморщив носик, отошла подальше. От косоглазого и в самом деле крепко пахло – вином, кислым по́том, мочой.

Судья встал с места – красивый, могучий, импозантный (таким он себя видел – не грузным одутловатым толстяком) – и поднял руку, призывая народ к тишине. Площадь успокоилась за пять секунд, в которые Синбо так и стоял молча, любуясь собой, прекрасным и великим. А когда стало тихо, да так, что слышно жужжание мухи, пикирующей на засахаренный фрукт на столике рядом, судья заговорил:

– Подданные Империи! Жители города! Сегодня я возвещаю вам о знаменательном событии! Властью, данной мне волею императора, я решил возродить старый обычай наших предков и предоставить преступнику выбор! Вместо бичевания – Суд Создателя!

Судья сделал паузу, глянул, как его слушают, и удовлетворенно хмыкнул – еще как слушают! Аж лица раскраснелись!

Казалось бы – что такого?! Ясное дело, парня разделают на куски. Как и полагается. Как и было бы без Суда. А вот поди ж ты, интерес – как к труппе лицедеев Императорского театра! Скука, вот что это такое. Скука пограничного тихого города!

– Преступник выбрал Суд Создателя, ибо считает, что невиновен! А если он в самом деле невиновен – Создатель определит его судьбу! Итак, на бой выходит преступник, драчун и дебошир, именующий себя Дегером, и…

Снова пауза. Пять секунд, не больше! Умение держать паузу важно не только для актеров.

– Сангар Пергин! Командир Первого Тумана Стражи!

– За братца решил поквитаться, – прошипел зеленщик, стоя в толпе зрителей. – Оба говнюки. Что тот… был, что этот. А ведь Пергин первый начал драку! Он виноват, а не этот несчастный!

– Тише ты! – толстый пекарь хлопнул его по плечу. – Какая разница! Плевать, кто начал! Не мешай слушать!

– …Бой будет происходить до победы! Оружие преступника – дубинка! Стражник – в полном боевом снаряжении, с мечом, щитом и кинжалом! Если Создатель за подсудимого – он даст ему победу! Начало боя – один удар гонга! Окончание – два удара! Если подсудимый победит, он освобождается от наказания, ему выдается награда – два золотых империала, и он живет так, как хочет. В пределах законов, установленных в Империи! Итак, распорядитель поединка, доложить о готовности!

Судья посмотрел на отгороженный веревкой квадрат, вокруг которого стояли стражники, и увидел, как с беловолосого снимают кандалы и наручники. Их снова было так много, что судья заподозрил – дело не в том, чтобы уберечь себя от побега преступника, а чтобы досадить подсудимому как можно больше.

Подсудимый и не пытался сопротивляться – спокойно стоял и улыбался своей ненормальной улыбкой. Только в этот раз улыбка была видна гораздо отчетливей, ведь у него теперь не было бороды. И еще – он был очень даже симпатичен. Нет – даже красив! Волосы ему отмыли, подровняли, и теперь они свисали с головы красивыми серебряными прядями. Глаза – синие, яркие, будто светились изнутри. Ему дали одежду вместо изорванной – не новую, но крепкую, без дырок и, самое главное, чистую. Она была ему немного коротковата (где найти одежду для такого верзилы?!), но парень не выглядел смешным. Он был… могуч. Он на самом деле походил на эпического великана Дегера, способного выжать воду из камня!

Руки. Они бросались в глаза, тем более что Дегеру дали безрукавку. Жилистые, мускулистые, перевитые сосудами, этими руками можно мять подковы, как мягкую глину!

А еще судья сразу отметил, как парень двигается. Тогда, в зале, беловолосый был закован в железо с ног до головы, так что он едва-едва ковылял. А теперь, освобожденный, он был похож на дикого зверя – мягкие, скупые движения, ни одного лишнего, внимательный взгляд, оценивающий ситуацию, и неявная, но такая очевидная готовность встретить опасность в любую секунду. Такое судья видел на столичной Арене, у самых лучших бойцов Империи. Они стояли, или сидели, или просто прохаживались перед боем, но сразу было видно – это лучшие бойцы, какие есть в мире. Ошибиться невозможно! Этот человек был когда-то призовым бойцом, без всякого сомнения. Синбо чуял это всем своим существом.

Но тем интересней! Бой не скоро закончится! Впрочем, судья уже попросил поединщика-стражника потянуть сражение и дать зрителям возможность насладиться боем. На что тот удовлетворенно кивнул и сказал, что это входит в его планы. И что он будет отрезать от негодяя кусочек за кусочком – пусть до самой смерти помнит убитого.

Стражник был великолепен. Огромный, как и его брат, он был чуть ниже, чем беловолосый противник, но массивнее раза в два. Нет, плечи у обоих были такого же разворота, широченные, но стражник напоминал башню – несокрушимую, покрытую сталью. Толстые, как ляжки, руки, а ляжки – как говяжьи окорока. Он был очень силен. Его боялись как огня даже сами стражники. И если надеть на такое чудовище стальные доспехи, дать ему меч и щит, кто сможет его победить? Только не тощий юнец с дубинкой в руках!

– Жалко паренька! – пискнула стоящая на балконе суда дочь Главы, полная розовощекая девица. Судья покосился на нее, но ничего не сказал – дура! И отец ее – болван. Все они – болваны, ничего не понимающие в красоте поединка!

Судья встал, торжественно поднял судебный молоток, сделанный по специальному заказу (бронза, позолота, узоры), выждал секунд десять, наслаждаясь властью над затихающей толпой, и ударил в тяжелый бронзовый гонг, стоящий перед ним на столе. Над площадью поплыл густой, сочный звон, пробирающий до самых печенок. Это был Гонг Казней, ударом в него начинались самые страшные и кровавые экзекуции.