Вадим Михейкин - Предвестники выброса [litres]

– Я отправлю туда самых опытных ребят, – решил Гайдар. – И сообщу, чтобы снарядились получше.

– Спасибо, командир.

– Сам ты каким путём пойдёшь?

– Поведу последнюю группу через разломы, – неохотно признался сталкер. – Мне тут за всеми уследить придётся.

– Тогда желаю удачи, – чистильщик хлопнул бродягу по плечу. – Я в первой пойду. Надеюсь, нам удастся занять станцию до того, как всё начнётся.

– Значит, увидимся ночью? – улыбнулся Гайдар.

– Увидимся ночью, – чистильщик пожал ему руку и отправился к своим людям.

Первая группа уже была почти укомплектована и готова к выходу. Когда сборы закончились, проводник отдал команду и повёл отряд в чащу леса.

Спартак вернулся к своим с объявлением:

– Друзья, у меня для вас срочная новость. Нам придётся разделиться.

Эфир натуго затянул шнурки на новых берцах, полученных на складе, и вопросительно взглянул на командира. Могила скрестил руки на груди, а Система нахмурилась. Не смутился только молодой Паяльник.

– Причина? – спросила девушка.

– Путь слишком опасен – не хочу рисковать. Поэтому Паяльник и Система остаются ждать нас в лагере.

– Что?!

– Паяльник ещё не оклемался после битвы на корабле. А одного его оставлять я не собираюсь.

Девушка возмутилась и скрестила руки на груди:

– Почему именно я? Вон, Эфир может за ним присмотреть. Или Могила.

– Они будут нужны мне там.

– А я, значит, нет? Я, по-твоему, нянька, что ли?

– Решение уже принято, – начал Спартак и прежде, чем Система успела высказать своё мнение, твёрдо добавил: – И оно окончательное.

– Ну и отлично, пойду с другими! – девушка деловито отвернулась и начала собирать вещи.

Спартак глубоко вздохнул и сказал:

– Я уже поговорил с командирами отрядов, чтобы никто из них не брал с собой девчонку. Прости. Ты остаёшься.

– Что? Да как ты посмел? – она взглянула на своего товарища, как на врага народа.

Командир лишь виновато пожал плечами.

– Прости, я правда очень переживаю за сегодняшний вечер. И не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Паяльник, дружище, присмотри за ней, чтобы она не натворила глупостей.

Система недовольно отвернулась. Спартак забрал автомат девушки и молча вышел. Эфир и Могила, не промолвив ни единого слова, поднялись с места и вышли за своим вожаком.

Девушка отошла в сторону, уселась на скамейку, начала разглядывать короткие ногти. Паяльник, считавший до этого патроны, немного отодвинулся.

– Не волнуйся, я ничего не скажу ему, когда ты сбежишь, – тихо сказал сталкер и лукаво улыбнулся.

– Что? – Система повернулась к нему.

– Я не первый день тебя знаю, чтобы понять такую очевидную вещь, – ухмыльнулся тот. – Но мой тебе совет – далеко от людей не отделяйся. Здесь и правда очень опасно.

– Я смогу постоять за себя.

– Знаю, но моим советом лучше не пренебрегай.

– Спасибо, – вымолвила Система и вдруг словно расцвела и покраснела от радости. – Спасибо большое.

– На складе я видел баллон огнесмеси к твоему огнемёту, посмотри, может, ещё остался.

– Обязательно, – улыбнулась девушка, накидывая на себя куртку.

Напоследок, перед тем как она вышла, Паяльник окликнул её:

– Да, и ещё. На западных воротах сегодня остаётся дежурить сталкер по прозвищу Пробка. Я знаю его. Болван болваном. Выжди, когда он заступит на смену.

– Поняла, спасибо! – Система отправила сталкеру воздушный поцелуй и скрылась.

Паяльник улыбнулся ей вслед и тихо добавил:

– Главное, возвращайся. Вы все возвращайтесь.

К сумеркам лагерь опустел.

Дозорные попрощались с последней группой, пожелав тем удачи, и закрыли ворота.

Самара не винил тех, кто решил остаться, и не считал это трусостью. Отряды состояли из добровольцев. Никакой принудиловки. Кто хотел – ушёл, кто нет – послужит в лагере.

В основном в рейд не попали либо раненые, либо самые молодые. Сейчас все они стояли на постах и ждали вестей от своих. Зажглись костры, ожили все приёмники. Самара всё ещё хранил радиомолчание, но совсем скоро эфир будут раздирать нецензурная брань и оживлённые крики.

Некоторые ещё днём покинули лагерь, отказавшись принимать участие во всём этом. Их никто не винил, но про себя многие сделали выводы.

– Ладно, мужики, бывайте, – мимо костра дежурных прошёл Гвоздь, махнув тем на прощание.

– Ты куда это лыжи навострил на ночь глядя? – спросил его кто-то из бродяг.

– Да так, дела свои нарисовались. Ну, ни пуха вам.

Внезапно путь ему преградил крупный бродяга с перевязанной головой. Он сурово взглянул на сталкера:

– Ты где такие шмотки отхватил?

– Подвернулись по случаю, – Гвоздь попытался пройти, но здоровяк его остановил.

– Я спрашиваю, где костюм взял?

– Тебе-то что, мой это комбез. В схроне лежал. Сейчас вот забрать решил.

Один из бродяг у костра поднялся на ноги.

– В смысле, твой? – взбучился он. – Самара с вояками костюм с замкнутой защитой столько времени искали. Ты что, крыса, шмот им свой зажал?

– Да ничего я не зажал, – Гвоздь отступил назад. – Чего вы пристали?

Здоровяк злобно оскалился, хрустнул шеей.

– Врёт он, сука. Не его это комбез. Это же Шурки Верстака снаряга. Помните такого? Он ещё на той неделе пропал вместе с Гильзой.

Бродяги оживились, соскочили со своих мест. Гвоздь отошёл назад и едва не запнулся.

– Да мой это костюм! Мой! Ничего это не Верстака!

– А правда, Волк, с чего ты взял? – аккуратно спросил молодой парень по прозвищу Пробка, но сам взглянул на Гвоздя с опаской.

– У Верстака заплата была на левой груди, как у тебя. И порезы на рукаве.

– Ну и что? У кого их нет?

Гвоздь едва открыл рот, намереваясь соврать что-нибудь, но тут же оказался на земле, сбитый с ног и обезоруженный.

– Разнимите их! – крикнул кто-то.

Волк крепко прижал Гвоздя к асфальту, заломив ему руки. Он дёрнул за воротник и вытянул наружу этикетку, на которой красовалась надпись «Верстак», сделанная гелевой ручкой.

– Все видите?! – прогремел Волк обступившим его сталкерам.

Он поднялся на ноги и от всей души пнул Гвоздя по животу. Тот согнулся в позе эмбриона и захрипел. Волк громко объявил:

– Это он! Он убил Верстака и Гильзу! Их тела до сих пор никто не нашёл! А этот гадёныш в его куртке ходит.

Сталкеры плотно окружили лежавшего на асфальте Гвоздя, но из ружей не целились.

– Гвоздь, тебе придётся объясниться, – сурово сказал высокий худощавый бродяга.

Долго выпытывать информацию не пришлось. Гвоздь неожиданно заскулил и тонко взвизгнул:

– Вепрь мне его отдал, Вепрь с пацанами!

– Зачем?

– За информацию; я ему говорил, что в лагере творится. Кто с кем в рейд выходит, кто кому что передаёт.

Волк побагровел, изменился в лице и Пробка.